Вдоль южной стены расставили запечатанные ларцы с драгоценностями. На их крышки поместили модели судов — целый маленький флот.
У северной стены расположили искусно украшенные слоновой костью, черным деревом и позолоченным гипсом ларцы с ювелирными изделиями. Тут же поставили большой ларец с игрушками, которыми в детстве играл Тутанхамон. Сверху Анхесенпаамон положила свое маленькое опахало из страусовых перьев с ручкой из слоновой кости, которое очень нравилось покойному мужу.
Долго расставлялись под руководством Кагабу различные предметы, которые должны были понадобиться фараону в его загробной жизни. Когда все было закончено, у входа в сокровищницу поставили большое черное изваяние бога Анубиса, закутанное в погребальные покровы, установив перед ним маленький тростниковый факел с магической надписью: «Да сгинет враг Озириса, в какой бы форме он ни явился!»
Потом начали заполнять кладовые усыпальницы.
Анхесенпаамон хотела, чтобы вместе с вооружением покойного фараона находилась колесница — ее последний подарок мужу. Но узкий коридор, ведущий в усыпальницу, не позволял ее протащить сюда. Пришлось разобрать боевую колесницу и по частям внести в усыпальницу. Тут же поставили царское ложе, украшенное львиными головами, и золотой трон фараона.
До поздней ночи заполнялись кладовые и покои царской усыпальницы.
Юная царица едва выстояла до конца церемонии, и, когда последние печати были наложены на последнюю стену, отгородившую вход в усыпальницу от внешнего мира, она подошла к матери и, припав к ее груди, горько зарыдала.
Облаченная в глубокий траур, Анхесенпаамон после смерти мужа никуда не выходила и никого не принимала, кроме родных и Кагабу. Он стал теперь единственным советником, которому она безгранично доверяла.
— Царица, — говорил он, — как ни велика твоя скорбь, не забывай, что ты владычица Египта. Государственные дела требуют твоего участия, а ты уединилась, оставив всю власть в руках Эйе. Смотри, как бы он не стал твоим соправителем.
— Ну и что же? — безучастно спросила царица.
— Тогда он женится на тебе…
— Никогда!
— Тебя и спрашивать не будут, слишком молода ты. Такие примеры известны.
— Что же делать, Кагабу? Подскажи мне.
— Я много думал об этом, царица. Тебе нужно выйти замуж за одного из сыновей могущественного правителя соседней страны, чтобы сохранить свой трон.
— За кого же ты хочешь выдать меня? — с горькой усмешкой спросила Анхесенпаамон старого друга.
— Самым разумным будет выйти замуж за сына хеттского царя.
— А если он не возьмет меня?
— Краше тебя никого нет, царица!
Анхесенпаамон опустила голову и по-детски заплакала. Так говорил ей когда-то Тутанхамон.
— Я напишу хеттскому царю, — продолжал Кагабу, — и сегодня же отправлю верного гонца, только никому об этом не говори. Если Эйе узнает о наших планах, он помешает им.
Вечером специальный курьер отбыл в страну хеттов с посланием владычицы Египта:
«Мой муж умер, а я слышала, что у тебя есть взрослые сыновья. Пришли мне одного из них. Я выйду за него замуж, и он станет владыкой Египта».
Задумался хеттский царь, читая это послание. Прежде чем согласиться на предложение египетской царицы, нужно было хорошо обдумать его и обсудить. Кто знает, нет ли здесь какого-нибудь подвоха? Поговорив со своими советниками, он решил послать гонца в Египет разузнать, как в действительности обстоит дело.
Прошел месяц.
Велико было разочарование Анхесенпаамон, когда вместо ожидаемого царевича прибыл гонец.
По совету Кагабу она написала второе письмо:
«Для чего я стану обманывать тебя, владыка Хеттской державы? У меня нет сына, а мой муж умер. Пришли одного из твоих сыновей, и я сделаю его царем!»
Успокоенный царь хеттов стал снаряжать сына в далекое путешествие.
Поздним вечером возвращался Кагабу во дворец. Проходя мимо храма Амона, он увидел закутанных в плащи людей. До него донесся чей-то голос, показавшийся ему знакомым:
— Не забудьте, что он разрезан на четыре части, которые могут лежать в разных местах. Отыщите их во что бы то ни стало.
Кагабу притаился за пилоном и, когда фигуры скрылись за углом храма, пошел следом.
Он понял, что речь шла о папирусе, переданном им Тутанхамону и погребенном в царской усыпальнице.
«Неужели они осмелятся осквернить гробницу?» — думал он.
Миновав городские ворота, незнакомцы направились к Долине царских усыпальниц.
Кагабу старался не терять их из виду.
Неизвестные уверенно направились к гробнице Тутанхамона. Предположения Кагабу подтверждались.
Спрятавшись за развалинами хижин рабов, строивших усыпальницу, он с трудом различал во тьме силуэты незнакомцев, отваливших большой камень, за которым зиял провал. Видимо, ход был прорыт несколько дней назад. Злоумышленники засветили фонарь и скрылись в провале.
Кагабу терпеливо ждал. Но он не знал, что и за ним наблюдают.
Прошел час. Послышались приглушенные голоса, и в отверстии показался свет фонаря. Грабители вылезли из провала. В руках они держали знакомый эбеновый ларец с его манускриптом.
— Святотатцы! — крикнул Кагабу, бросаясь на них. — Как вы смели осквернить погребальные покои фараона?!
Точно из-под земли выросли две темные фигуры. Кагабу повалили на землю, заткнули ему рот и крепко связали.
Через несколько дней Кагабу предстал перед судом. За большим столом сидели жрецы, среди которых кроме фиванских были и служители храмов Мемфиса и Она.
«Неужели собрался Верховный суд?» — с ужасом подумал Кагабу и стал считать число судей. Их оказалось тридцать, по десять от каждого из трех жреческих центров. Да, он не ошибся, это был Верховный суд, на котором подсудимый не мог произнести ни единого слова, чтобы слова и жестикуляция обвиняемого не могли повлиять на судей. Жалобу он мог подать лишь в письменном виде. Никто не мог изменить постановление этого суда, и Кагабу понял, что участь его предрешена.
Обвинительную речь произнес верховный жрец Амона Кенамон.
— Вот святотатец, — сказал он, указывая на Кагабу, — которого боги отдали нам в руки. Зная, какие ценности погребены в усыпальнице покойного фараона, он ночью, как вор, проник в гробницу, чтобы похитить их. Он осквернил останки фараона, который безгранично доверял ему, считая своим лучшим другом. Покойный владыка Египта возвысил его, возведя в сан царедворца. Так вот какова его благодарность! Показаний выследивших его жрецов совершенно достаточно, чтобы уличить в преступлении. В эбеновом ларце, который он хотел похитить, хранилось самое ценное сокровище
