- Вечером будет видно, я вам покажу. Он на Луне. Изучает там вулканы. Он обещал мне привезти оттуда лунные камни.
– Вот как! Ты, наверно, тоже мечтаешь стать геологом?
– Нет, я еще не решила, - серьезно сказала Ксанта. - Понимаете, очень трудно выбрать. Все кажется таким интересным. В первом классе мы с Марой - моей лучшей подругой - хотели быть капитанами космических кораблей. Во втором - Мара вдруг Захотела стать океанологом, чтобы работать на дне Тихого океана. И я тоже захотела. Но потом мы узнали, что там всегда темно, и, понимаете, мы раздумали. Теперь Мара хочет научиться сочинять красивую музыку, а я - я еще думаю… Может быть, я буду работать на такой станции, как эта, только побольше…
– Таких станций теперь не строят, девочка.
– Я знаю. Я думала про новые, которые строят сейчас, например в Гренландии…
“Так тебе и надо”, - мысленно сказал я самому себе и накрепко прикусил язык.
– А может быть, поеду сажать леса в пустынях Африки; - продолжала Ксанта, - или буду перевоспитывать диких животных, делать их умными и добрыми. Как Фома…
– Что - как Фома?
– Ну, Фома - он тоже… Вы увидите, - Ксанта вдруг захлопала в ладоши. - Смотрите, смотрите, - закричала она, - вот они идут к нам вместе с Букой!
Я оглянулся. Через площадь неторопливо шествовали здоровенный лохматый ньюфаундленд и большой бурый медведь. Ньюфаундленд был размером с годовалого теленка, весь белый, с черными пятнами на широкой лобастой морде и на массивных лапах. Приближался он с необыкновенным достоинством, бесшумно и мягко ступая по каменным плитам. Косолапый, ростом чуть поменьше пса, трусил за ним вразвалочку, опустив черный нос к самой земле.
Я невольно попятился и потянул за собой удивленную Ксанту.
– Не бойтесь, - сказала девочка, осторожно высвобождая пальцы из моей руки, - Бука не кусается.
А Фома - его перевоспитали, еще когда он был маленьким медвежонком. Он очень добрый и все понимает. Подходите, не стесняйтесь, - продолжала она, обращаясь к псу и - медведю, которые остановились в нескольких шагах от нас. - Бука, поздоровайся с… Ксанта взглянула на меня. В ее взгляде были вопрос и легкое сомнение.
“Как она сейчас назовет меня? Неужели дедушкой?… Если не назовет дедушкой, тогда, пожалуй, останусь тут”, - загадал я, а ей быстро сказал:
– Меня зовут Филипп.
– Иди, Бука, поздоровайся с дядей Филиппом.
Я вздохнул с облегчением. Все-таки дядя, а не дедушка…
Но в этот самый момент здоровенный Бука подошел ко мне вплотную, легко поднялся на задние лапы и, положив передние мне на плечи, лизнул теплым шершавым языком в нос и в губы.
– Пшел! - вырвалось у меня. Сгибаясь под тяжестью огромного пса, я поспешно заслонился локтем от его широкой добродушной морды. Бука мимоходом лизнул меня еще раз в правое ухо и, видимо решив, что достаточно полно проявил дружеские чувства, освободил из своих объятий. Он присел у ног Ксанты и, не сводя с меня круглых янтарных глаз, принялся энергично подметать мохнатым хвостом чистые розоватые плиты площади.
Очевидно, теперь настала очередь Фомы. Он заковылял ко мне, помаргивая маленькими темными глазками и поводя влажным черным носом.
– Ксанта, - жалобно сказал я, - Бука еще куда ни шло… Но, право, никогда в жизни я не целовался с медведем, даже с перевоспитанным. Не кажется ли тебе, что нам с Фомой достаточно ограничиться дружеским рукопожатием?
– Пожалуйста, - согласилась Ксанта. - Фома, дай лапу дяде Филиппу. И помни, ты должен во всем слушаться его. Он теперь твой главный начальник.
Фома одобрительно проворчал что-то и, присев рядом с Букой, протянул мне тяжелую когтистую лапу.
Я пожал ее с глубоким удовлетворением.
– Ну вот вы и познакомились, - сказала Ксанта. - Я очень, очень рада… Как дела, Фома? Как твое ночное дежурство?
– Уффф! - сказал Фома и принялся тереться широкой коричнево-бурой головой о комбинезон девочки.
– Понимаю, - кивнула Ксанта. - Тебя опять обижали белки? Знаете, дядя Филипп, вам придется что-то придумать. Белки не дают покоя Фоме. Они кидают в него вылущенными кедровыми шишками. Шишки застревают в его косматой шерсти и очень мешают. Вот смотрите, сколько на нем шишек.
– Можно приспособить какого-нибудь кибера. Он будет вычесывать Фому, если Фома, конечно, позволит.
– Позволит, позволит! - закричала Ксанта.- Правда, Фома?
– Уфф! - сказал медведь, иронически поглядывая на меня.
– Вот видите… Фома знает, что для него полезно. А белок надо еще раз предупредить. Они ужасно непослушные. Некоторые даже прибегают в главную диспетчерскую и сорят там орехами.
– Ну, такое безобразие им придется прекратить, решительно сказал я.
– Вот именно, - согласилась Ксанта. - Я знаю, добавила она, - у вас с Фомой теперь будет полный порядок.
Потом мы вчетвером отправились осматривать геотермическую станцию. Ксанта показывала мне различные механизмы и объясняла их назначение. Фома кивал тяжелой коричнево-бурой головой, помаргивал маленькими глазками, время от времени одобрительно ворчал. Один Бука держался сдержанно. Он шел позади, опустив хвост, часто зевал, широко раскрывая розовую пасть. Он явно скучал. По-моему, он не любил техники.
Сначала мы пошли к буровым скважинам. Когда я бродил по городу один, я их не нашел. И немудрено…
Ведь я искал торчащие из земли трубы с тяжелыми вентилями, как на фотографиях отца. Теперь скважины находились внутри красивых прозрачных башен. Башни были сделаны из стекла и металла и напоминали замок спящей красавицы. К каждой башне вели посыпанные песком, обрамленные цветами дорожки. А над прозрачными стрельчатыми крышами тихо покачивали темными мохнатыми лапами кедры. На кедрах целыми семьями жили неприятели Фомы - маленькие, легкомысленные, рыжевато-серые белки. Они и в нас пробовали кидать шишками. Только не попадали.
– Здесь было пятьдесят шесть скважин, - рассказывала Ксанта. - Они совсем неглубокие: пятьсот- шестьсот метров. Одна - самая глубокая, на краю поселка два километра. Скважины пробурены до подземного парового котла. Ну, это, конечно, не настоящий паровой котел, а только древние лавы вулкана Камбального.
В лавах было много пустот, заполненных водой. Вода от вулканического тепла нагревалась и превращалась в пар. Пар по трубам поднимался наверх и вращал турбины -электростанции. Вот это - одна из таких скважин. А сейчас мы пойдем на электростанцию…
– Подожди, Ксанта, - сказал я. - А что же, теперь эти скважины совсем не дают пара?
– Дают, но очень немного, - ответила девочка. - Сила пара ослабела, он уже не может вращать турбины. Некоторые скважины еще дают горячую воду. Она проведена по трубам в наш поселок. Мы купаемся в ней и плаваем в большом застекленном бассейне. Этой водой отапливаются все домики электростанции. Зимой здесь тепло. А когда приезжают туристы и спортсмены-лыжники, бывает очень весело. Они живут в этих домиках, катаются на лыжах, поднимаются к кратеру Камбального, ездят в электросанях на Курильское озеро. И мы тоже часто ездим туда.
– Значит, тут бывает много людей?
– Конечно! Это сейчас, осенью, гостей совсем нет. Л летом и зимой, о, сколько бывает народу! Прилетают детские экскурсии из разных интернатов посмотреть вулканы и Курильское озеро и старую электростанцию. Приезжают студенты-энергетики, которые изучают историю техники, разные ученые, туристы, художники, писатели, приезжают даже космонавты - так, отдохнуть немного… Ведь у нас очень красиво, не правда ли?
