писал Джонни. - Но это - бесполезные слезы. Человек преодолел природу. Ничем она нас уже не удивит. Пусть наши дети ходят в Зоо и пусть животные в Зоо хорошо себя чувствуют. И если существуют музеи, то почему не быть заповедникам. Полезно смотреть на зверей - мы тогда лучше понимаем добрых знакомых.
Я вспоминаю одного преподавателя нашего колледжа - ну сущий был бегемот. Так мы его и звали.
Человек в конце концов везде Робинзон - и в городе и на необитаемом острове. Он всегда один - в глубоком смысле этого слова. И меня не испугает необитаемый остров. Особенно если Пятница будет женского рода - миленькая и веселая.
Но, конечно, запах бензина современному человеку приятнее благоухания водорослей, гниющих на пляже”.
ПЛОХОЙ ОСТРОВ
Он вставал из тумана навстречу бушприту-
Остров дикий и странный, безлюдный, забытый.
Мы смотрели вперед лениво и праздно,
Мы прошли над акулой сигарообразной,
Над подводным теченьем, стремящимся к норду,
Мы прошли, как виденье, спокойно и гордо.
Остров плыл перед нами. Из радужной дали,
Как органные трубы, деревья звучали,
И цветы раскрывали горячие пасти,
Птицы громко орали о чуде и счастье.
За кормой он остался, как прежде неведом,
Пенный след потерялся меж нами и бредом.
Статья Джонни появилась через два дня. Гонорар был приличный, но откликов она не вызвала.
Дальше все пошло своим чередом: редакция, выезд с шерифом для осмотра трупа, интервью кинозвезды Мэй Олдерсон, вечерами встречи с Бэсси, кино, танцы в ресторане “Глория”. Кислое настроение с утра, деловитость и самоуверенность после ленча. Джонни забыл о Хогланде и его книге.
Шеф вызвал Джонни через неделю. Он сказал:
– Мелвин, вы парень способный. Я хочу дать вам возможность отличиться и заработать.
– Благодарю вас, сэр.
– Газете нужна сенсация. Доброкачественная. Вне политики, - читатели устали от войны во Вьетнаме. Детективный роман с продолжением тоже не годится. Как это ни странно, современный читатель заинтересовался наукой. Книга Хогланда за короткий срок выдержала шесть изданий. И другие в таком же духе. Вы помните историю этого норвежца наплоту?
– Тура Хейердала, сэр?
– Что-то в этом роде. Так вот, Мелвин, я намерен послать вас на необитаемый остров.
– Зачем?
– Вы сами подали мне идею вашей статьей. Современный человек среди дикой природы. Может получиться отличная серия корреспонденции и даже книга.
– Где вы найдете такой остров, шеф?
– Если ваш Хогланд не врет, - в Полинезии. Наша газета может все. Вы поедете туда один, без Пятницы мужского или женского пола, без продовольствия, без радио. Проживете на острове месяц. Газета финансирует вашу поездку и гарантирует достойный гонорар.
– Сколько?
– По тысяче зелененьких за тысячу хорошо написанных строк. Жалованье сохраняется.
– 0'кэй. (Сколько строк он напишет? Десять тысяч, не меньше. Уж тут он постарается!)
– Хороший мальчик. Вы свободны, Мелвин, - до четверга.
Джонни стал думать об острове, но не мог вообразить ничего, кроме рекламных плакатов туристских фирм, приглашающих насладиться красотами Таити и Самоа. Коричневые полуголые девицы в венках из красных цветов гибискуса. Пальмы и попугаи. Лазурное море.
Вечером Джонни и Бэсси пошли в варьете. На эстраде унылый клоун разговаривал с сиамской кошкой:
– Кисанька, ты ведь из Индокитая? Не хочется ли тебе поехать на родину?
Кошка выгнула спину и страшно зашипела. Глаза ее загорелись красными огоньками.
– Неужели не хочется?
Кошка мяукнула и покачала головой.
– Не любишь, когда стреляют?
Кошка мяукнула снова.
– Вы видите, леди и джентльмены, самая умная кошка много глупее людей. Не любит, когда стреляют, не хочет ехать ви Вьетнам! Нет, леди и джентльмены, у кошек нет души, а у человека есть, и мы хорошо это знаем - из газет!
В зале захлопали, но раздались и возмущенные возгласы. Клоун исчез со своей кошкой. Заиграл джаз, и на эстраде возникла певица - красивая негритянка.
Официант принес коньяк.
– За нового Робинзона! - сказала Бэсси.
Они выпили. Это была уже третья порция. Бэсси оживилась. А Джонни, напротив, помрачнел. Vin triste [Грустное вино.], как говорят французы.
– Чертов Хогланд! По его милости я должен тащиться на край света и целый месяц жить под кокосовой пальмой. Сущий идиотизм.
– Милый, в этом есть глубокий смысл. Исчисляемый в долларах.
– Там крабы ползают. И купаться нельзя - акулы.
– И не купайся. Мне нужно, чтобы ты вернулся целиком. А какой у тебя будет загар!
– Хогланд прав в одном: я действительно не понимаю зверья. Ты видела, как у этой паршивой кошки глаза загорелись красным? Может, она и не кошка вовсе. Может, она - оборотень.
– Вот именно. Только у,всех сиамских кошек глаза светятся красным светом. А у простых - зеленым. Из двух разных кошек можно соорудить светофор.
– Таинственный остров, остров Хуан Фернандес, остров Святой Пасхи, остров Сокровищ; А вдруг я найду клад в сундуке под тремя скелетами? Интересно, какой вкус у черепашьих яиц?
На следующий день Джонни взялся за работу. Он зачастил в городскую библиотеку, прочел множество нарядных статей в Джеографикэл Мэгэзин и более серьезные книги о южных морях. Занялся ужением рыбы со стариком Портером и приобрел кое-какие навыки. Он увлекся этой странной затеей и боялся теперь только одного - что острова нe удастся найти.
Но “Уикфилдские новости” действительно могли многое. Шеф занялся делом всерьез, - при небольших расходах оно сулило заметную прибыль. Репортеры газеты в Сан-Франциско и Гонолулу атаковали капитанов судов, ходивших от Гаваев до Австралии, от Манилы до Вальпараисо. Было выпито много рома и коньяка; на пятой рюмке морской волк обычно начинал рассказывать волшебные сказки о ядовитых пиявкаx; o мангровых зарослях, о тигровых акулах, о никому не ведомых людоедах, носящих штаны и слушающих радио. Эти беседы сами по себе давали газете небезынтересный материал, и уже Питер Мак Аллистер - репортер “Новостей” из Сан-Диего - стал подумывать о книжке морских рассказов. Чем он хуже
