Я готова предоставить вам образец своего почерка.
Дьякон тревожно взглянул на Женю.
– Не нужно этого делать, – тихо сказал он.
Глаза графолога полыхнули огнем возбуждения.
– Вообще-то я предсказываю будущее не бесплатно, – сказал он, повысив голос. – Но вам, как другу дьякона… – Графолог взял с письменного стола блокнот и карандаш, протянул все это Евгении и предложил: – Напишите несколько строк. Только не торопитесь.
Подумав несколько секунд, Женя взяла карандаш на изготовку и написала:
– Готово! – сказала Евгения, пододвинув блокнот к графологу.
Громов кивнул и склонился над блокнотом.
– Начнем с того, что вы девственница, – заговорил он, изучая почерк.
Женя слегка покраснела.
– Это вам почерк сказал?
– Он и только он, – заверил ее Иван Иванович. – Идем дальше… У вас никогда не было любимого человека. Недостатка в кандидатах, учитывая вашу внешность, не было. Но вы… вы боялись!
– Чего же я боялась?
– Не чего, а кого, – сухо проговорил графолог. – Вы боялись мужчин. Вы и сейчас их боитесь. Корни этого страха – в недоверии. Вероятно, когда-то давно противоположный пол принес вам много огорчений и бед. Негативный опыт не дает вам наслаждаться жизнью, Евгения. Он тянет вас на дно черного омута.
Женя слушала графолога с хмурой, скептической полуулыбкой.
– В душе у вас скопилось много нерастраченной любви, – продолжил тот. – И, если вы кого-нибудь полюбите, вы сделаете его самым счастливым человеком на свете. Что касается избранного вами профессионального пути, то он… ошибочен. И очень скоро вы в этом убедитесь. Однако…
Внезапно графолог осекся, лицо его слегка побледнело.
– Думаю, этого достаточно, – сказал он и отодвинул от себя листок.
– Это все? – удивилась Женя. – Я думала, вы расскажете, что ждет меня в будущем!
– Не сегодня, – скомканно проговорил Громов и беспомощно глянул на отца Андрея. – Как-нибудь в другой раз.
– Больше похоже на сеанс психотерапии, – сердито и смущенно сказала Евгения. – Неужели за это люди платят вам деньги?
– Представьте себе, находятся такие идиоты, – устало ответил Громов. Он повернул голову и посмотрел на настенные часы. – Боюсь показаться негостеприимным, но я совсем забыл об одном важном деле…
Отец Андрей тут же поднялся с кресла.
– Да, нам тоже пора идти, – сказал он. – Спасибо вам за консультацию, Иван Иванович.
– Для вас всегда пожалуйста, дьякон!
Когда Женя и отец Андрей выходили из комнаты, графолог окликнул дьякона:
– Андрюша, задержитесь на секунду.
Отец Андрей остановился. Графолог подождал, пока Евгения отойдет подальше, и тихо зашептал на ухо дьякону:
– Андрюша, друг мой, я не знаю, куда вы держите путь, но вы выбрали себе плохого спутника.
– О чем вы? – не понял дьякон.
– Эта девушка… – пробормотал Громов, слегка смутившись. – Надеюсь, вы с ней не близки? Поймите меня правильно, друг мой. У этой красотки уже есть спутник. Спутник, с которым она неразлучна, хотя сама об этом даже не догадывается.
– Какой спутник? – не понял отец Андрей. – О ком вы говорите, Иван Иванович?
Графолог грустно улыбнулся.
– Смерть, – тихо сказал он. – Смерть – вот ее спутник. На ней печать смерти. И я бы не советовал вам находиться рядом с ней. Представьте себе человека, который носит в руке гранату с сорванной чекой. Такому человеку не нужны спутники… – Графолог наткнулся на ледяной взгляд отца Андрея, вздохнул и примирительно проговорил: – Впрочем, я могу ошибаться. В конце концов, я не дельфийский оракул и не кумская сивилла.
– Вы ошибаетесь, – сказал отец Андрей. – Вы точно ошибаетесь. У меня тоже есть интуиция.
– Ваша интуиция не спасла моему сыну жизнь, – с легким, застарелым укором пробормотал Громов.
По лицу дьякона пробежала тень. Графолог поморщился и слегка стукнул себя по лбу основанием ладони.
– Нет, не то я говорю! Простите меня, Андрюша. Я знаю, что мой сын не послушался вас, когда сунулся на это проклятое минное поле. Ради бога, простите!
– Нет проблем, – сухо сказал отец Андрей. – Но насчет девушки вы ошибаетесь. Всего доброго.
Он повернулся и вышел из комнаты.
Иван Иванович подождал, пока в прихожей хлопнет дверь, и тяжело опустился в кресло.
– Какого черта я это сказал? – тихо пробормотал он. – Кто меня тянул за язык?
Он вздохнул и полез в карман за валидолом.
4
Едва отец Андрей и Женя вышли на улицу, как у дьякона в кармане пальто зазвонил телефон. Он достал трубку и поднес к уху.
– Слушаю вас.
– Андрей, привет! Ты сейчас можешь говорить?
– Да, могу.
– Я исследовал крупицы нюхательного табака, которые ты мне принес. Подверг их энергорассеивающему просвечиванию в рентгеновских лучах. Потом прощупал с помощью масс- спектрометра и газового хроматографа.
– И что ты узнал? – нетерпеливо спросил дьякон.
– В табаке присутствуют посторонние компоненты. Но ничего толкового я тебе сказать не могу. Ясно одно: кто-то подсыпал в нюхательный табак какую-то гадость.
– Это порошок?
– Да. Но в его структуре нет никаких необычных составляющих. Похожим составом обладают некоторые современные снотворные вещества. За исключением нескольких алкалоидов, аналогов которым я в местной российской флоре найти не смогу.
– Это значит…
– Это значит, что в составе этой дряни есть фрагменты сушеных трав, которые не растут в России. Не берусь утверждать точно, но мне кажется, что родина твоего загадочного порошка – Африка или Юго- Восточная Азия.
– Ясно, – кивнул Андрей. – Спасибо тебе.
– Подожди, – перебил дьякона химик. – Не знаю, как тебе сказать… В общем, мне приходилось слышать о подобных составах. Не считай меня выдумщиком или идиотом, но их применяют в своих ритуалах африканские колдуны.
Отец Андрей покосился на Женю и облизнул пересохшие губы.
– Они ядовиты? – спросил он.
– Все зависит от дозы, – ответил химик. – Но на всякий случай держись от этой дряни подальше и не вздумай ее нюхать. Если же все-таки придется, то… Опять же не для посторонних ушей. Короче, если все- таки понюхаешь или попробуешь на вкус – прибегни к противоядию.
– Что за противоядие? – осведомился отец Андрей.
Химик хмыкнул.
– Ты будешь смеяться, но это простая русская водка.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Помнишь прапора Тихомирова? Он еще гонял тебя на полосе препятствий.
