хлеба. По горам и лесам бродили нарты, охотились и кормились тем, что добывали охотой.
В это тяжелое время больше всех помогал народу Хамыц. С болотистой равнины — называли ее нарты Желтая Осока — стал Хамыц приносить в нартское селение желтых косулей. Не мог он спокойно видеть, как голодают нарты, и в Сухой Балке бил он не раз молодых сухопарых оленей. Неустанно заботился Хамыц о нартском народе, и множество черноперых горных индеек добывал он для нартов на вершине Черной Горы. Сослан ходил вместе с Хамыцем, и не мала была его охотничья доля.
Однажды весь день ходили они понапрасну. Ни одна птица не подпустила их к себе на полет стрелы. За весь день, до самого вечера, даже краем глаза не удалось им увидеть ни одного зверя. Стало уже смеркаться. И вот в лесу, на зеленой потайной поляне, увидели они большое стадо оленей, и белый олень среди них — самый крупный.
Прицелился Хамыц, но не успел спустить стрелу, как гром загремел по ущельям, во все стороны разбежались олени, а белый олень упал замертво. Удивился Хамыц:
— Нет, это не был гром — ни единого облачка нет на небе, — сказал он Сослану. — Может быть, это не я, а кто-нибудь другой убил его? Но ведь мы нигде никого не видим!
И только вымолвил это Хамыц, как на поляну из чащи леса вышел мальчик — еле от земли видно его. Подошел он к убитому оленю, перерезал ему горло и стал ловко снимать с него шкуру. Вот снял он шкуру с одного бока, и тут Хамыц пробормотал:
— Постигнет же горе твой очаг, малыш!.. Кто перевернет тебе тушу оленя на другой бок? Не осилить тебе одному этого дела! Надеюсь, что по воле бога олень этот все-таки достанется нам.
И вдруг дивное диво увидел Сослан: ухватился мальчик за тушу оленя и легко перебросил на другой бок этого белого лесного зверя, точно белый мотылек попал ему в руки.
— Бедовый мальчишка! — сказал Хамыц. Собрали Хамыц и Сослан сухих веток для костра и направились туда, где, снимая шкуру с оленя, ловко орудовал ножом маленький охотник. Бросил Хамыц сухие ветки на тушу оленя, и так же сделал Сослан. И, сотворив этот старинный обычай охоты, сказал Хамыц маленькому охотнику:
— Пусть еще щедрее будут к тебе боги охоты!
— То, что будет послано мне, пусть будет послано нам обоим! — приветливо ответил маленький охотник. Ростом он был мал, но у него было лицо и повадки юноши.
Свернул свою бурку маленький охотник, положил на землю и обратился к Хамыцу:
— Присядьте здесь, добрые гости! Но ответил Хамыц:
— Нет, лучше мы поможем тебе, не то ты устанешь.
— Лишь бы духи, покровители охотников, не устали посылать мне добычу, а разделывать ее я никогда не устану, — ответил маленький охотник и, ловко сняв шкуру с оленя, повесил на дерево тушу.
Вмиг развел он огонь, умело выбрал лучшие части оленьего мяса, нарезал и быстро нанизал их на шесть шампуров.
— Не иначе, он товарищей ждет и для них приготовил столько мяса, — тихо сказал Сослан Хамыцу, и тот кивнул головой.
Но когда поджарились шашлыки, маленький охотник два шашлыка положил перед Хамыцем, два — перед Сосланом, а два перед собой. Хамыц доедал еще первый шашлык, а маленький охотник уже управился со своими обоими и сказал Хамыцу:
— Не много же надо тебе, чтобы насытиться!
И, подтащив к себе тот шампур, который лежал перед Хамыцем, он съел третий шашлык, а потом добрался и до второго шашлыка Сослана, который еще не управился с первым своим шашлыком.
«Ростом он не больше меня, а ест в два раза быстрей!» удивлялся Сослан.
После ужина маленький охотник повел Хамыца и Сослана в сухую пещеру, устроил для них удобную постель, уложил спать и накрыл своей буркой. Хамыц сразу уснул. А Сослан не спал и все смотрел, как маленький охотник, взяв белую шкуру убитого оленя, так же быстро и ловко, как он делал все, за что ни брался, обработал ее, разрезал на узенькие полоски и начал из этих полосок искусно плести красивые уздечки, крепкие путы для коней и тугие плети.
— Почему ты не ложишься спать? — спросил Сослан.
— Некогда мне спать, — ответил маленький охотник. — Все, что я делаю, пойдет в дар вам. Когда вы вернетесь в свое селение и люди спросят вас, с кем вы вместе охотились, надо будет вам показать что- либо, иначе не поверят они тому, что вы обо мне расскажете.
Настало утро, и сказал Хамыцу маленький охотник:
— Нельзя нам разойтись, не испытав друг друга.
— Чем же мы испытаем друг друга? — спросил Хамыц.
— Охотой, — ответил маленький охотник.
— Пусть будет так, — быстро согласился Хамыц. Нашли они глухое ущелье, в котором должно было быть много дичи. И спросил Хамыца маленький охотник:
— Пойдешь ли ты гнать зверей или же встанешь в засаде?
— Стар я ходить на гай, — ответил ему Хамыц. — Лучше я постою здесь и буду бить зверей, которые пойдут из ущелья.
Тут же согласился с этим маленький охотник. Побежал он по одному гребню ущелья, заклекотал по- соколиному; перебежал на другой гребень, закричал по-орлиному. Напугались звери и, сбившись все вместе, кинулись из ущелья и выбежали прямо на Хамыца и Сослана. Не ожидали они такого изобилия, растерялись и упустили зверей.
Вернулся к Хамыцу маленький охотник и спросил:
— А где же звери, которых я выгнал из ущелья? — Не было тут ни одного зверя, — ответил Хамыц и мигнул Сослану, чтобы тот молчал.
Думал Сослан, что обидится маленький охотник, услышав такую явную ложь. Но ничем не показал маленький охотник своей обиды.
— Ну, если так, посиди-ка ты тут тихонько, а мы с твоим младшим как-нибудь сами поохотимся, — сказал он и ушел в глубь леса.
Не кричал маленький охотник теперь по-орлиному, не клекотал по-соколиному; молча выслеживал он зверей, молнией кидался на них и убивал с такой быстротой, что Сослан каждый раз не мог опомниться. Сто раз по сто и еще одну тысячу зверей убил маленький охотник за этот день. Притащил он добычу к тому месту, где сидел Хамыц, и стал проворно раскидывать на четыре кучи.
— Что же это такое? — тихо сказал Хамыц Сослану. — Нас здесь трое, почему же он делит добычу на четыре доли? Неужели он хочет взять себе половину? Сколько лет прожил я на свете, в скольких странах побывал, а никто не наносил мне подобной обиды.
Маленький охотник разделил всю добычу на четыре кучи и сказал Хамыцу:
— Подойди ближе, Хамыц, и выбери долю, которая, по обычаю, положена тебе как старшему.
Взял Хамыц долю старшего. Тогда сказал ему маленький охотник:
— А теперь возьми долю, которая положена тебе, по обычаю, как встречному, как товарищу по охоте.
Взял Хамыц и товарищескую долю. После этого маленький охотник указал и Сослану на его долю. А потом, вскинув на плечо всю огромную кучу доставшихся ему убитых зверей, точно это была вязанка сухого хмеля, попрощался он с Хамыцем, кивнул Сослану и пошел своим путем.
Обрадовался Хамыц богатой добыче и весело сказал Сослану:
— Беги скорей, Сослан, в селение нартов и крикни им: «Эй, нарты! У кого есть то, что на колесах катится, пусть сюда прикатит! У кого есть то, что оседлать можно, пусть седлает и сюда скачет! А те, у которых нет ни того, ни другого, пешком сюда торопитесь! Всем найдется, что унести отсюда».
Добежал Сослан до селения нартов, и когда взбежал он на гору, с которой видны были все родовые башни нартов и выше всех башня Ахсартагата, зычно крикнул он то, что приказал ему крикнуть Хамыц.
И хлынули нарты на этот зов туда, где горой навалены были убитые звери, и каждый повез в селение столько, сколько смог ухватить. Хамыц тоже направился в селение, но на полпути остановился:
— А что, если нарты будут спрашивать нас, как звали того, кто охотился вместе с нами? Ведь не сказал он нам, как его зовут!
И тут же Хамыц и Сослан повернули обратно и быстро пошли по следу маленького охотника. Увидев,
