Родченко на аукционах типа «Сотбис» продаются по пятьдесят тысяч баксов за штуку.
Выпалив все это, Марго взяла бокал, отсалютовала им дьякону и сделала большой глоток. Некоторое время дьякон сидел молча. Он был явно обескуражен. Затем сказал:
– Впечатляет. За тот год, что я вас не видел, вы стали самой образованной журналисткой Москвы.
– Я всегда такой была, только вы не замечали. – Марго небрежно пожала плечами и добавила: – Мужчины такие эгоисты.
– О Родченко вы знаете много. Но как нам это может помочь?
– А это уж вы решайте. Я снабдила вас информацией, то есть сделала самое главное. Пришло время и вам немного пошевелить мозгами. Если они у вас еще не засохли.
– Гм… Ну хорошо. Не думаю, что мне в голову придет что-то ценное, но попробую. Итак, Родченко был фотограф.
Марго легонько похлопала в ладоши и сказала:
– Браво.
– Он что-то сфотографировал, – продолжил дьякон, – что-то важное и необычное. Что-то, из-за чего людей убивают и в наше время.
– Опять в точку, – похвалила Марго. – Если вы будете продвигаться к разгадке такими темпами, то к утру мы точно до чего-нибудь додумаемся. Если не уснем по дороге.
– Родченко близко дружил с Маяковским, – невозмутимо продолжил дьякон. – Возможно, негативы как- то связаны с их дружбой. В жизни Маяковского было много тайн. Например…
– Например, его самоубийство, – сказала Марго. – Нынче это модная тема. Каждый месяц какой-нибудь журналист проводит «журналистское расследование» и приходит к ошеломляющему выводу, к которому до него приходили сто тысяч раз: Маяковского убили чекисты! Если и вы собираетесь пойти по той же дорожке, то мне с вами не по пути.
– Вы правы, – признал отец Андрей. – Не будем говорить о тривиальных вещах. Попробуем копнуть немного глубже и забудем на время о Маяковском. В конце концов, Маяковский был поэт, а не агент вражеской разведки. Он писал стихи и поэмы, а не…
Внезапно дьякон остановился. Он уставился на Марго и нахмурил лоб.
– Так-так, – насмешливо сказала Марго. – Похоже, вы до чего-то додумались.
– У меня появилась одна идея. Хотя… я не уверен. В любом случае надо проверить.
Дьякон достал из кармана пиджака смартфон и принялся жать на клавиши. Марго слегка наклонилась вперед, чтобы видеть дисплей, и поняла, что отец Андрей вошел в Интернет.
– Вижу, прогресс и вас не обошел стороной, – сказала Марго. – Что вы ищете, батюшка?
– Сейчас узнаете, – ответил дьякон.
Он еще несколько минут рылся в бездонных закромах Всемирной паутины. Затем поднял взгляд на Марго и прочел нараспев:
– Ну как? – поинтересовался с улыбкой отец Андрей. – Вот вам и ваши цифры. Шестьдесят семь – десять.
– Это что? – подозрительно прищурилась Марго.
– Стихи, – ответил дьякон.
– Это я поняла. Иначе бы вы так не завывали. Но чьи они и про что?
– Поэт в рождественскую ночь пытается дозвониться своей возлюбленной, – объяснил дьякон. – Снимает телефонную трубку и просит «барышню» соединить его с номером шестьдесят семь – десять.
– Вот как, – неопределенно проговорила Марго. – А поэта, надо полагать, зовут Маяковский?
– Именно так, – кивнул дьякон.
Марго была взволнована, но вида подавать не хотела. Она лениво отпила «Порто», поставила бокал на стол и задумчиво повертела его за ножку.
– Значит, все-таки Маяковский, – проговорила она. Подняла взгляд на дьякона и добавила с надеждой в голосе: – Но ведь не самоубийство?
Дьякон покачал головой:
– Нет. Маяковский застрелился в тридцатом году. А эти стихи написаны в двадцать втором.
– Слава богу, – вздохнула Марго. – А нам важна дата?
– Не знаю. Но тут, в сносках… – отец Андрей слегка качнул смартфоном, – написано, что эту поэму проиллюстрировал Александр Родченко. Сделал для нее фотомонтаж.
Марго обдумала эту информацию и сказала:
– Кому Маяковский пытался дозвониться в рождественскую ночь 1922 года? Как звали его возлюбленную?
– Ну, это известно. Он звонил Лиле Брик. Она была любовью всей его жизни. Он с ней жил. Ну, то есть… – дьякон слегка замялся, – жил в семье Лили и ее мужа – Осипа Брика. Он считал Бриков своей семьей.
– Да, я об этом слышала, – кивнула Марго. – Любовь втроем. Прямо шведская семья.
– Не опошляйте, – попросил дьякон.
Марго дернула острым плечиком:
– Да я и не опошляю. Знаете, что в этих стихах самое странное?
Дьякон уставился на нее с любопытством.
– Посмотрите, где была написана поэма? – попросила Марго. – Обычно это указывают после текста.
Дьякон отщелкнул клавишей несколько виртуальных страничек и сказал:
– В Москве.
– А где жила Лиля Брик? Тоже в Москве?
– Ну да. Маяковский указал в поэме не только ее телефон, но и адрес. Вот, послушайте…
– Водопьяный переулок, – подытожил дьякон. – Там они и жили – Лиля Брик, Осип Брик и Маяковский.
Марго наставила вперед палец и назидательно произнесла:
– Вот в этом-то все и дело. Если Маяковский жил с Бриками одной семьей, то почему он в рождественскую ночь не был с ними? Ведь Рождество обычно празднуют всей семьей. Где он шлялся? И почему просто не приехал к Лиле, а тратил время и силы, пытаясь ей дозвониться?
– Вы просто гений! – восторженно произнес отец Андрей. – Не переставаю вам поражаться.
– Не «не переставаю», а «не перестаю», – поправила его Марго. – Вижу, за прошедший год вы поглупели ровно настолько же, насколько я поумнела. Слушайте, а может, я беременна? Говорят, что беременные женщины умнеют. – Марго прикинула что-то в уме и облегченно покачала головой. – Нет, беременность исключается. Сто процентов.
– Уверены?
– Да.
Отец Андрей усмехнулся.
– Что ж, теперь, когда мы узнали, что вы не беременны, можно вернуться к нашему делу. Значит, Родченко указал нам на поэму Маяковского. А Маяковский в поэме дал «наводку» на квартиру Лили Брик. И Родченко, и Маяковский указали на одну и ту же квартиру…
– Значит, клад находится именно в этой квартире! – воскликнула Марго. – Если, конечно, дом еще не снесли.
Дьякон прищурил карие глаза.
– А вы так уверены, что это клад?
– Ну, это я фигурально выражаюсь. Ведь кладом могут считаться не только деньги и драгоценности.
– А что еще? – насмешливо осведомился отец Андрей.
