Сипаков. Кросс смотрит куда-то в сторону. На следующей им уже лет по тридцать пять. Низамов стоит чуть в стороне, Туричин наклонил голову. Жизнь уже расставляет их по своим местам. Ледков ещё достаточно худой, Петунин смотрит как-то мрачно, словно знает, что с ними произойдет.
На одной из фотографий они снялись с женщинами. Ледков обнимает свою супругу, Петунин держит за руки свою жену. Туричин и его супруга просто стоят рядом. Низамов один, Сипаков тоже один. Тамары рядом не было. Только Кросс в окружении двух молодых женщин, очевидно, жены и дочери. Рядом стояли ещё несколько мужчин.
– Почему Тамара не снялась вместе с вами? – спросил Дронго.
– Она тогда с нами не поехала. Зато поехала супруга Бориса Туричина. Бывшая супруга. Мы думали тогда, что сможем их помирить. Но ничего не вышло, – вздохнула Ледкова. – И вообще я пришла к выводу, что не стоит никогда лезть в чужую жизнь. Каждый устраивается, как может.
– А кто эти мужчины?
– Разве вы их не узнали? Первый – это Саша Казберук. Он тогда выбрил голову и стал похож на какого- то азиата. Странно, у него такая славянская внешность, а с голым черепом он похож на монгола. Второй – это Эмиль Борисович. Рядом его супруга. Она невысокого роста. Вот он её обнимает. Он её просто обожает. А за ними мой брат Игорь.
– Я бы их не узнал. Ни Казберука, ни Левина, ни вашего брата.
– С этой стороны было солнце, а они стояли ближе к зданию, и свет бил прямо на них. Но Игоря узнать можно, а остальных действительно сложно, особенно Сашу Казберука.
– Это было за городом?
– Да, мы вместе выезжали на природу, как раньше говорили.
– Светланы Дербеневой с вами не было? – спросил Дронго. Это была его маленькая месть за её откровенное хамство.
– Кто это такая? – спросила она высоким голосом. – Очередная фифочка моего супруга? Его новая помошница? У него, кажется, пока только новый секретарь.
– Нет, она ведущий экономист в компании вашего мужа, – с самым серьезным выражением лица ответил Дронго, – вы наверняка её видели, она работает вместе с Эмилем Борисовичем. Ей лет тридцать, очень серьезная женщина, и муж занимается проблемами ядерной физики.
– Что-то припоминаю, – лениво произнесла Ледкова, успокаиваясь, – такой «синий чулок». Чересчур умная и поэтому достаточно агрессивная. Я видела её несколько раз на приёмах. Ничего особенного, хотя она считает себя привлекательной. Но жутко одевается, безо всякого вкуса.
«Когда невозможно превзойти другую женщину в уме, они начинают критиковать её одежду», – торжествующе подумал Дронго.
– Спасибо за ваш альбом, – кивнул он, собирая фотографии, – и извините меня за то, что я отнял у вас время.
– Ничего, – кивнула она на прощание, – надеюсь, вы сумеете найти этого преступника. Муж говорил, что вы прекрасный специалист.
– Надеюсь, что я смогу оправдать высокое доверие вашего супруга, – не удержался Дронго.
Она поняла, что он смеется, и нахмурилась.
– До свидания, – ледяным голосом произнесла Ледкова. Этот тип всё-таки не джентльмен. Он забывает разницу между собой и хозяевами, которые его нанимают, с возмущением подумала она.
Дронго вышел из квартиры, скрывая улыбку. Один из охранников все время стоял на лестничной клетке, терпеливо ожидая его появления.
– Звонил Геннадий Данилович, – сообщил он, – попросил, чтобы вы ему перезвонили.
– Обязательно. – Дронго достал телефон и набрал номер. Услышал голос Ледкова:
– Звонила следователь Вакуленко. Они провели утром обыск в квартирах Низамова и Туричина. У Байрама ничего не нашли, наверно, он всё-таки выбросил свой конверт, а у Бориса нашли ту самую фотографию. Она лежала в книге. То есть на столе была не его фотография, а всего лишь копия, недавно сделанная копия. Кто-то отдал свою фотографию, чтобы убийца мог сделать копию. Алло, вы меня слышите?
– Такие фотографии были только у вас шестерых, – вспомнил Дронго. – Если исключить Туричина, то остаются пять фотографий. У кого убийца взял оригинал, чтобы сделать копию?
– Во всяком случае не у меня. Моя фотография у меня дома, в альбоме, я недавно проверял.
– Я её только что видел. Тогда остаются Петунин и Кросс. Где сейчас Евгений Романович?
– Он на совещании. К нему приехали гости из Дуйсбурга. А вот Аллочка вас ждет. Может, тогда уже не нужно с ней беседовать? Она никогда не была у меня в доме.
– Нужно, – возразил Дронго. – Я хочу выяснить всё до конца. Сделаем так. Я поеду к ней, а потом поговорю с Петуниным. И вечером я хотел бы ещё раз встретиться с Александром Казберуком.
– Хорошо, – согласился Ледков убитым голосом. – Что-нибудь ещё? Вы поговорили с Любой?
– Да. И она показала мне фотографии. Почему вы не рассказывали мне, что пытались помирить Туричина с его супругой?
– Разве это имеет отношение к нашим делам?
– В данном случае все имеет отношение к вам шестерым. Но об этом поговорим попозже. Позвоните своей пассии, пусть никуда не уходит. Я прямо сейчас поеду к ней. И никуда сегодня не выходите из своего кабинета. Даже обедать.
– Я понимаю, – тихо ответил Ледков.
Глава пятнадцатая
Это был один из новых домов на проспекте академика Сахарова. Они подъехали туда во втором часу дня, когда автомобильные пробки в городе, казалось, перекрывали любую возможность вообще куда- либо двигаться. Когда они наконец подъехали, Дронго вышел из автомобиля, оглядел двор. Это был открытый с трех сторон двор, откуда легко можно было уйти. Дронго подошел к подъезду, закрытому на замок, и вопросительно посмотрел на одного из сотрудников охраны, который приехал вместе с ним.
– Мы не знаем кода, – виновато сказал тот, – наберите цифру тридцать девять, и вам ответят. Мы обычно ждем в машине. А у Геннадия Даниловича есть свой ключ.
Дронго набрал номер и почти сразу услышал голос Аллы:
– Кто там?
– Вас предупреждали насчет меня, – ответил Дронго. – Я приехал по поручению Геннадия Даниловича.
– Входите.
Щелкнул замок, и Дронго вошел внутрь. Огляделся. Довольно просторная лестничная клетка. Подошел к лифту. Квартира Сабитовой находилась на восьмом этаже, это он помнил. Когда кабина лифта остановилась, он вышел и сразу увидел молодую женщину, которая уже открыла дверь. Чем-то она неуловимо напоминала Любовь Ледкову, с которой он сегодня общался. Разница была лишь в положении. Жена Ледкова выглядела более уверенной более безапелляционной в суждениях и соответственно более нетерпимой к окружающим. Любовница Ледкова была моложе неё на двенадцать лет, обладала более ровным, спокойным характером, старалась не выносить категорических суждений, научилась прощать мужчинам их мелкие и не очень мелкие недостатки и была достаточно терпима к окружающим её людям. А внешне они были похожи. Обе высокие, подвижные, стройные. Если Любовь Кирилловна прилагала определенные усилия, чтобы сохранить фигуру в тридцать восемь лет, то Алле Сабитовой приходилось бороться со склонностью к полноте, которая обнаруживалась у неё, несмотря на возраст. Они были похожи идеальными носами, красивыми линиями губ, чуть вытянутыми скулами. Но если у Ледковой были серые глаза и каштановые волосы, то у Сабитовой были светлые волосы и зеленоватые глаза.
Она ждала его на лестничной клетке, одетая в белый спортивный костюм, который выгодно подчеркивал достоинства её фигуры. Ледкова никогда бы не позволила себе принять гостя в таком виде, для Аллы это было в порядке вещей. Дронго пожал ей руку и вошел в квартиру.
Они прошли в большую комнату, которая оказалась столовой, соединенной с кухней. Дронго устроился на диване. Алла уселась рядом. На столике, стоявшем перед ними, лежало несколько модных журналов.
– Будете что-нибудь пить? – поинтересовалась Алла.
