– Слушаю вас. – Шпицын замер. Говорить было опасно. Но, с другой стороны, все надо проверить.
– Алло, – срывающимся от волнения голосом сказал Шпицын, – алло, кто говорит?
– Кто вам нужен? – И тут Шпицын понял, что это водитель, тот самый, которого Чиряев приставил к своей женщине.
– Костя, ты? – спросил Шпицын.
– Да, я, – ответил водитель.
– Уже понял, что ты, – раздраженно заметил Шпицын. – Что случилось? Где Матвей?
– Убили Матвея, – сообщил водитель, – он тут передо мной сидит. Убили его.
– Как это убили? Как это сидит? – запсиховал Шпицын. – А ты где был?
– Внизу, в машине ждал.
– Ты кому-нибудь звонил? – быстро спросил Шпицын.
– Никому, – ответил водитель, – я только вошел, когда телефон зазвонил. Открыл своими ключами дверь и вошел. Телефон на полу лежал, – он говорил сдавленным шепотом, словно опасаясь, что могут услышать.
Откуда Шахматист знает, что убили Матвея, если водитель никому не звонил, закралось подозрение.
– Ты видел, кто его убил?
– Не видел. Я внизу был, Матвей не велел подниматься.
– Как это не видел? – заорал Шпицын. – Ничего не видел, ничего не знаешь, никому не звонил. Маме своей лапшу на уши вешай, сука. Я тебя спрашиваю, кто убил?
– Не знаю. Я не видел, чтобы кто-нибудь входил в дом. Только два мужика приезжали, ящик тащили. Больше никого не было.
– Я тебе покажу ящик. Это ты звонил Шахматисту?
– Какому Шахматисту? – удивился водитель. – Никому я не звонил...
Шпицын бросил трубку, поднялся, подошел к сейфу, взял пистолет. Подумав, вышел в приемную и сказал секретарше, которая вскочила при его появлении, сразу определив, что он не в духе:
– Собери всех наших людей. Тех, у кого есть право на ношение оружия. Пусть приедут сюда. Мне нужны три машины с ребятами.
Он забыл спросить водителя про Фанилина и Мару. Впрочем, черт с ними, с этим можно потом разобраться. Сейчас нужно сообразить, зачем позвонил Шахматист. Ведь они с Чиряевым друзья. Неужели это его люди убрали Матвея? Но с какой целью? И как они могли узнать, что Матвей у Мары? Водитель клянется, что никому не звонил. Выходит, Шахматисту это стало известно раньше, чем водителю. Вообще он первый узнал. А узнать первым мог только убийца. Или тот, кто послал убийцу. Голова пошла кругом. Не поехать к Шахматисту нельзя, поехать и подставить себя под пули – глупо. Если Матвея застрелили по приказу Галкина, то следующий – он, Толик Шпицын. Но зачем Шахматисту убивать людей своего друга и союзника? Шпицын вытер пот с лица и закусил губу. Нужно было принимать решение.
Москва. 11 мая
Дронго приехал в прокуратуру, когда у Романенко шло совещание. Проводил его заместитель прокурора республики, и Всеволод Борисович при всем желании не мог выйти, пока оно не закончится. Пришлось Дронго дожидаться в коридоре. Он позвонил своему водителю и напомнил, что в три часа надо заехать за женщинами, которые сейчас находятся у него в доме. Только в полдень Романенко освободился, прошел вместе с Дронго к себе в кабинет и запер дверь на ключ, чтобы им не мешали. Затем сел напротив Дронго, извинился за то, что заставил его ждать, и перешел к делу.
– Всех интересует расследование по фактам хищений и лжебанкротств в Минтопэнерго. Не исключено, что Ахметов был связан с руководством самой крупной энергетической компании в стране, «Роснефтегазом». Будем ждать решения немецкого суда, который состоится завтра. Сегодня в Берлин вылетел майор Рогов для дачи показаний против Чиряева. Если все пройдет удачно, нам выдадут Истребителя, и уже через несколько дней мы сможем приступить к допросам. Немцы в таких случаях достаточно оперативны.
– Думаете, он расскажет вам все подробности?
– Не знаю. Но защищать Ахметова не будет. Воровская честь не позволяет сдавать только своих товарищей, точнее, подельников. А против чиновника Чиряев вполне может свидетельствовать, если даже помогал ему. Это не нарушает воровского кодекса чести.
– В принципе вор в законе никогда не станет сотрудничать с правоохранительными органами, – напомнил Дронго. – Представьте, что он откажется. Вообще не пожелает с вами разговаривать. Все усилия пойдут прахом.
– В любом случае он нам нужен, – признался Романенко, – чтобы деморализовать Ахметова. Ему вовсе не обязательно знать, какие именно показания дает Чиряев. Главное, Чиряев может дать показания, и этого Ахметов боится больше всего.
– Не совсем так, – заметил Дронго. – У Ахметова отличный адвокат, и он не допустит, чтобы его подзащитный сдался без боя. Давайте сделаем по-другому. Уберите из запроса в немецкий суд показания боевиков Чиряева, свидетельствующих против него. А Рогов пусть не особенно настаивает на причастности Истребителя к российской мафии. И если немецкий суд откажет нам в выдаче Евгения Чиряева, это будет оптимальный вариант.
– Знаете, Дронго, всему есть предел, – сказал Романенко, – я ценю вашу помощь следствию, но согласитесь, сейчас не до шуток. Чиряев один из тех, кто оказывал даявление на Труфилова. Только поэтому Труфилова и убрали. Боялись, что Чиряев появится в Москве и сообщит, кто подбил уголовников принять участие в тюменском аукционе. Мы должны раскрыть это дело. Обязаны вытребовать Чиряева.
– Тогда вы должны решить, чего именно хотите, – заметил Дронго, – заполучить бандита или раскрыть уголовное дело, выявив тех, кто прикрывал Ахметова и всю его цепочку.
– Что вы имеете в виду?
– Чиряев всего лишь уголовный авторитет. Пешка в этой игре, стремившаяся пройти в ферзи. И все его уголовники тоже пешки. Он даже не подозревает, кто стоит за этими преступлениями. Кто настоящий Хозяин. Это не тот, кто послал убийцу к Попову и приказал ликвидировать Труфилова. И даже не тот, кто устроил западню Гале Сиренко. Все эти люди направляли действия Ахметова, и нетрудно догадаться, кто они. Теперь необходимо выявить связи Ахметова по всем пунктам предъявленных ему обвинений. Или вы хотите ограничиться одним Ахметовым?
– Чувствую, вы опять загоняете меня в ловушку, – сказал Всеволод Борисович, – иногда мне кажется, что все ваши затеи гениальны, иногда – что они слишком авантюрны, иногда, что вы вообще инопланетянин. Обычному человеку за ходом ваших мыслей просто не угнаться. А я обычный следователь. Объясните мне суть вашей идеи.
– Пожалуйста. Без показаний Труфилова ваши обвинения покажутся немецкому суду не слишком убедительными. Пятьдесят на пятьдесят, но, если вы к тому же уберете из материала дела показания боевиков Чиряева, а Рогов не проявит должной настойчивости, Чиряева выдадут Москве. И это нам на руку. Что в данном случае сделает Чиряев? В Москву он не вернется, зная, что на него тут же наденут наручники. Но деньги он получает не из немецких, а из российских казино. А здесь у него дела хуже некуда. Он задолжал большую сумму конкурентам. И если немецкий суд его оправдает, он останется в Берлине или уедет в Вену.
– Такое впечатление, что вы за него рады, – сказал Романенко. – А нам-то что это дает?
– Сейчас объясню. Ваши люди по различным каналам распространяют слухи о том, что Чиряев согласился на сделку, сидя в немецкой тюрьме. Дал показания против Ахметова, за что получил своеобразное отпущение грехов. Нужно, чтобы в городе знали о некой договоренности между вами и Чиряевым. Он дает вам нужные показания, а вы закрываете глаза на его невозвращение.
– Предположим, мы провернем это через агентуру МВД. Но с какой целью?
– Об этой сделке узнают конкуренты Чиряева, люди нервные и, мягко выражаясь, бесцеремонные. Вы только представьте, что они сделают с Чиряевым и его подручными! На Чиряеве висит огромный долг, и, если он откажется платить, его быстро припрут к стенке. Ведь все доходы Чиряева идут из России, а без денег он ничто. Сразу возьмутся за его магазины и казино, его людей начнут повсюду теснить, а то и
