кровью».
Так что же послужило импульсом, толчком для столь резкой смены сталинских планов? Такой толчок действительно был. И как это ни парадоксально, им послужил XVII съезд партии, явившийся блистательным триумфом Сталина (настолько блистательным, что это дало повод некоторым историкам иронически назвать его «съездом победителя»).
На этом съезде не только звучали дифирамбы в адрес Сталина. Там произошёл ещё инцидент, ныне уже не являющийся исторической тайной.
На съезде должен был быть избран тайным голосованием высший руководящий орган партии — Центральный Комитет. Процедура голосования была хорошо отработана уже тогда. Список кандидатов, естественно, составлялся заранее, в него вносилось ровно столько кандидатур, сколько нужно было избрать. Избранным считался каждый набравший более половины голосов. Так что практически какие-либо случайности исключались. И вдруг — ошеломляющая новость: против Сталина подано 270 голосов (из 1225) — почти четверть! Перепуганный Каганович, осуществляющий организационное руководство съездом, мчится к Сталину. Содержание их разговора остаётся тайной. Но очевидно, что, хотя формально Сталин считался избранным, допустить оглашения такого результата они не могли. В обстановке съезда это было просто немыслимо. Итоги голосования были скорректированы и официально объявили, что против Сталина проголосовало 3, а против Кирова 4 и т. д.
Видимо, тогда Сталин окончательно убедился в том, что ленинские соратники в душе никогда не будут считать его гениальным продолжателем дела великого Ленина, как бы они ни прославляли его в публичных речах. По всей вероятности, именно тогда у него созрело решение вырубить под корень всю «ленинскую гвардию» и заново переписать историю революции. А заодно и обезопасить себя на будущее от подобных инцидентов.
Ну а если у Сталина созрело решение о глобальной чистке партии (а все его последующие действия подтверждают это), то ему позарез нужен был мощный пропагандистский детонатор, который взорвал бы благодушно-восторженную атмосферу в стране и облегчил переход к обстановке всеобщей бдительности- подозрительности. Убийство Кирова подходило на роль такого детонатора идеально.
Итак, мы можем сделать два вывода. Первый — в убийстве Кирова был заинтересован только Сталин. Никаким другим политическим силам оно не сулило ничего, кроме скорой и суровой расправы. И второй — максимальную пользу, наибольшие политические дивиденды из него получил тоже один Сталин. Все остальные заплатили за него в лучшем случае свободой, в худшем — головой. Таким образом Сталин становится не только главным, но и ЕДИНСТВЕННЫМ подозреваемым.
Но давайте будем объективны. Давайте соблюдать — даже в нашем историческом расследовании — демократические принципы всякого цивилизованного судопроизводства, в том числе и принцип состязательности. Предоставим слово защите.
Позвольте, скажет наш воображаемый защитник, позвольте! Всё это правильно, Сталин использовал создавшуюся ситуацию на все сто, на то он и Сталин. Но из этого вовсе не следует, что он её сам специально организовал. А может, ему это с неба свалилось? Может, убийство Кирова было ему подарком судьбы, которым было грешно не воспользоваться? В конце концов версия убийцы-одиночки так и не опровергнута.
И ещё, спросит защитник, а почему, собственно, Киров? Если даже Сталину нужно было громкое политическое убийство, то зачем ему было жертвовать обязательно своим самым преданным и любимым соратником? Разве не было каких-нибудь иных вариантов, не нашлось других кандидатур?
Что ж, прислушаемся к мнению защиты, рассмотрим её аргументы.
Начнём с последнего. Действительно, а почему именно Киров?
Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия — Костриков) был очень популярен в партии и в народе. Современники отмечали его открытость, доступность и прямоту, располагающую внешность — простое русское лицо, обаятельную улыбку. Известна также его демократичность, особенно на фоне усиливающейся бюрократизации партии и государства. Так, Киров — единственный из членов ЦК, который ходил на предприятия и беседовал с рабочими. Кроме того, он был талантливым публицистом и блестящим оратором.
Со Сталиным у Кирова были особые отношения. Историки, пишущие на эту тему, обычно обыгрывают дарственную надпись, сделанную Сталиным на экземпляре своей книги «О Ленине и ленинизме» в 1924 г. — «другу и брату любимому от автора». Правда, в те времена, когда он ещё не стал единовластным вождём, Сталин дарил подобные автографы, пусть и не столь трогательные, и другим своим соратникам. Тем не менее бесспорно, что Сталин Кирова всегда выделял и относился к нему с особой симпатией. После разгрома «новой оппозиции» именно ему Сталин доверил руководство Ленинградской партийной организацией, бывшей до этого вотчиной Зиновьева. Киров никогда не участвовал ни в каких оппозициях, всегда был на стороне Сталина. Доводилось ему оказывать вождю и личные услуги — во время Гражданской войны он отыскал затерявшегося на Кавказе старшего сына Сталина тринадцатилетнего Якова.
Сам Киров расположением Сталина не злоупотреблял, дистанцию строго соблюдал. В дифирамбах вождю не отставал от других, а на XVII съезде, как уже говорилось, побил своеобразный рекорд и по количеству и по цветистости комплиментов.
Могли Сталин пожертвовать своим любимцем, пойти на его ликвидацию? В принципе ничего невероятного в этом нет. История подтверждает, что все диктаторы, тираны легко жертвуют своими фаворитами. Сталин не был исключением. Все его фавориты кончали плохо — в лучшем случае опалой (Молотов, Ворошилов), в худшем — клеймом врага народа и выстрелом в затылок в подвале Лубянки (Вознесенский, Кузнецов). И вообще Сталину были абсолютно чужды какие-то сантименты и лирика, в случае политической необходимости или даже целесообразности он мог не моргнув глазом отправить на эшафот кого угодно. К тому же Сталин достиг уже таких вершин власти, настолько возвысился над окружающими, что у него просто в принципе не могло быть никаких друзей, т. е. людей, хоть в чём-то ему равных.
Кроме того, в последние годы у Сталина появились основания для недовольства Кировым. Слишком часто он заступался за опальных оппозиционеров, с некоторыми (с Бухариным, например) продолжал поддерживать отношения. Но особенно Сталину могло не понравиться заступничество Кирова за Мартемьяна Рютина, злейшего врага Сталина, организовавшего подпольную антисталинскую организацию «Союз истинных марксистов-ленинцев» (по мнению некоторых историков, это был единственный подлинный заговор против Сталина).
Но главное было в другом. Основной инцидент, переломивший отношения Сталина к Кирову, произошёл на том же злополучном XVII съезде.
Как уже говорилось, на этом съезде, несмотря на то что внешне он выглядел полнейшим триумфом Сталина, была скрытая антисталинская оппозиция (свидетельство тому — фактические результаты голосования). Группа старых большевиков ещё до съезда обдумывала вариант смещения Сталина с поста генерального секретаря (это подавалось как выполнение «завещания Ленина» — известного ленинского «Письма съезду»). Самой подходящей кандидатурой на этот пост был, по их мнению, Киров. На съезде они сделали ему такое предложение. Киров категорически отказался, и проблема отпала сама собой. Разумеется, сейчас мы можем только подивиться их наивности: сместить Сталина, в руках которого был весь партийный и государственный аппарат, включая «карательные» органы, было в то время уже невозможно. Но у «ленинской гвардии», видимо, ещё сохранилась какая-то вера в партийную демократию, возможность что-то решить внутрипартийными методами.
Конечно же, сколько-нибудь реальным конкурентом Сталину Киров не был, и сам он это отлично понимал. По-видимому, он больше всех перепугался и тут же сообщил об этом разговоре Сталину (хотя Сталину и так всё было известно от агентов Ягоды). Сталин будто бы поблагодарил Кирова. Так что Киров испытание выдержал. Но это уже не имело никакого значения.
Таким образом, мы видим, что организация Сталиным убийства Кирова не только вполне реальна, но и политически для него максимально эффективна. «Кировский вариант» был для Сталина самым выигрышным.
Но опять же — то, что Сталин МОГ это сделать, что он был в этом крайне заинтересован, ещё не означает, что о это СДЕЛАЛ. Где доказательства того, что Сталин сам организовал убийство Кирова, а не просто воспользовался удачно подвернувшимся случаем? — спрашивал нас защитник.
