ситуации способны от 5 до 10 % общества, остальное население подразделяется на две массовые категории. К первой относятся те, кто всю жизнь паразитирует на чужом мнении, вторую комплектуют те, кто не способен даже на паразитизм на чужом мнении. Неизменчивость людской природы с древнейших времен до наших дней и является основой нашего социального оптимизма. Ни каменные топоры, ни мистический ужас при овладении огнем, ни пресыщенная лень, вызванная обладанием пультом дистанционного управления телевизора, не изменили существа человеческой природы, как не изменили они разделения человеческих особей на подвиды, капризом судьбы заключенных в один зоологический вид — homo sapiens.
Более того, ни один вид государственного устройства никогда не был столь щепетилен и требователен в обосновании своих прав на вселенскую гегемонию с учетом качества человеческого материала, как кастовая этнократия. Продвижение наверх по социальной лестнице, помимо чистоты мировоззрения и благородства происхождения, еще требовало и генетического совершенства.
Евгенические законы, основанные на принципе улучшения качества потомства, в целях совершенствования всего этноса, его моральных и физических достоинств, были заложены в основу всех религиозных доктрин древности. В Спарте дегенератов сбрасывали в пропасть, в зороастрийской «Авесте» в комментариях на основной священный текст присутствуют трактаты о ритуальном уничтожении гомосексуалистов, то же самое имеет место и в индуизме. Древнеарийский воинский Бог Митра, кроме своего прямого кшатрийского назначения, являлся также оккультным борцом с ложью, заблуждениями и половыми извращениями. У древних славян и германцев в национальной мифологии тоже присутствовало множество табу в сексуальной сфере. Все цивилизации древности, оставившие нам свидетельства своего былого культурного величия, были предельно взыскательны в отношении расовой, этнической и кастовой гигиены.
Генетически неуправляемая любовь сделалась символом свободы лишь в XX веке. Качество крови было необходимым атрибутом отношений между полами вплоть до эпохи европейского Романтизма, и только революционные какофонии последующих времен изменили это незыблемое правило. Декадентские фантазии и модернистские извращения поколебали самый принцип генетической полноценности и, как следствие, сокрушили классическую мораль. Третий Рейх никогда не обратил бы свой взор к проблемам расовой гигиены, если бы все вокруг и в самом деле было бы чисто.
Итак, как мы увидели, кастовость подразумевает этнократию, так же как и этнократический принцип сам собою ведет к кастовому делению общества. В самых общих чертах мы обрисовали принципы организации и функционирования древних кастовых этнократических обществ так, как их мог бы увидеть современный человек. Теперь перейдем к рассмотрению нынешней ситуации в мире, вызванной закатом и разрушением этих принципов.
Начать нужно с того, что самая опасная бомба замедленного действия, заложенная под сам принцип кастовой этнократии, была изобретена в Египте в XIV веке до нашей эры при дворе фараона Аменхотепа IV, прозванного Эхнатоном. Именно тогда на свет вылупилось такое противоестественное и убийственное для всех традиционных обществ понятие, как Единый Бог. Умственное извращение это, будто хитроумная эпидемия, тронулось в путь, порождая глобальные нигилистические доктрины, проникнутые духом звериной нетерпимости к любому инакомыслию. Иудаизм, христианство, ислам, коммунизм — все эти концепции, чреватые кровавыми войнами на пути их движения, основанные на возвышении одной абстрактной идеи над другими, привели к созданию такого расхожего явления в нашей духовной жизни как политический монотеизм. Люди, больные таким мировоззрением, мыслят бинарными категориями белого и черного и не способны к полифоническому мышлению, конструктивному диалогу. Проповедники, борцы с фашизмом или сионо-масонским заговором, ортодоксальные религиозные фундаменталисты — все это носители бацилл политического монотеизма. Революционная нигилистическая сущность любого Однобожия, будь то духовного или светского, разрушает саму основу кастовых этнократий. Единый Бог, по мысли носителей этой идеи, с одними и теми же словами проповеди обращается ко всем кастам, нарушая их гармоничное разделение. Мораль жреца сравнивается с моралью воина, торговца и профессионального нищего. Древний принцип самоидентификации «свой-чужой» размывается, ибо, согласно капризам Единого Бога, отныне нет «ни эллина, ни иудея». Кастовая этнократия, таким образом, разрушается идеологами монотеизма как по первой своей кастовой составляющей, так и по второй, этнократической. Неравные изначально и природно, смешанные в мнимом неосязаемом равенстве люди производят вместе ту пеструю и хаотичную картину современного мира, которую мы наблюдаем. Воины с душой приказчика, жрецы с менталитетом лавочника, философствующие пахари и всамделишные нищие, исполненные возвышенного духа.
Американский вопрос-поговорка «Если ты такой умный, то почему же такой бедный?» превращается в универсальный простейший социальный фильтр, убогим двумерным мышлением его создателей разделяющий людей на два новейших социальных лагеря: бедных и богатых — нравственные традиционные категории духа, чести, священного становятся не нужны. В кастовых этнократиях каждый, независимо от положения в обществе, владел тем, что нельзя было отнять, — качествами, данными самой природой. В современном же обществе основу социальной иерархии составляют деньги, которые можно потерять в одночасье, несмотря на свои природные качества. Теперь это называется равенством и демократией.
Впрочем, об этих негативных с традиционалистской точки зрения аспектах современного мира аристократически мыслящие философы написали уже достаточно много. В свете же нашего эссе мы остановим внимание на других весьма принципиальных сторонах проблемы разрушения кастовых этнократий. Единый Бог между десятью заповедями спрятал еще два подводных камня: один для экологии, другой для теории управления.
Во-первых, кризис кастовых этнократий, вызванный появлением революционной сущности политического монотеизма, привел к невиданным экологическим катастрофам. Библия — это неэкологическая, противоестественная и противоприродная книга. Единый Бог всемогущ и вершит свой суд над людьми по собственному желанию; те, в свою очередь, отыгрываются на безгласной природе. Древнее языческое богопочитание природы, и именно природы национальной, уходит прочь. Единый Бог не имеет географических и национальных различий, он везде одинаков, как банка «кока-колы». Современные алхимики от морали, обвешанные академическими чинами, не моргнув глазом говорят о Едином человечестве, единой цели мирового разума, единой морали. Все эти заявления — не более чем гнойные язвы на теле организма, больного политическим монотеизмом.
Все люди разные — сословно и ментально, нравственно и психически. Все нации различны по сути, все они имеют свои задачи, свою мораль, свои цели. Все расы различны по своему происхождению, смешение неравных в равенстве ведет к хаосу и деградации. Кастовая этнократия — это искусство разделения. Современная так называемая демократия — это хаос смешения. Это два абсолютных полюса организации, и между ними не может быть примирения, только беспощадная война на тотальное истребление противника по принципу «свой-чужой».
Однако гидра политического монотеизма, возмечтавшая о политическом и духовном господстве, рано или поздно пожрет сама себя, ибо обладает родовым недостатком, который мы намерены проиллюстрировать с помощью теории управления. Разрушив старую систему управления обществом, сбалансированную самой природой, новая система неминуемо принесла в мир свою, но вот здесь и начало сказываться накопление дефектности новой системы в целом.
Жреческая каста управленцев кастовой этнократии, составлявшая 5 % от числа общества и исправно потреблявшая на свои нужды также 5 % валового национального продукта, была постепенно уничтожена жрецами Единого Бога. И вот здесь началось самое интересное. Культ Единого интернационального Бога, равного для людей всех сословий и этносов, вызвал шквальное увеличение числа новых управленцев и потребовал новых невиданных затрат. Пирамида кастовой этнократии держалась на принципе ненасилия, самоидентификации адептов и инициатической преданности одной касты другой. Эта пирамида держала себя сама, поэтому на нужды аппарата управления уходило всего 5 % мощностей всего государственного организма в целом. Всеобщая унификация и разрушение сословной иерархии, а также рост этноментальной несовместимости различных членов общества породили огромные зоны напряжения как по вертикали, так и по горизонтали, что вынудило всю систему в целом плодить новых жрецов-управленцев. Но беда заключается в том, что количество жрецов в обществе отмерено самой природой, и новые рекруты-
