науки и культуры, а пессимистам уже мерещится зловещая фигура Гитлера.
Увы, носителям либерально-демократического мировоззрения всегда не хватало воображения.
Почему один Гитлер, а не миллион Гитлеров? И это вопрос не оголтелого сатаниста, а любого человека, знакомого с теорией вероятности, ведь история получила такое развитие лишь потому, что вся власть была сконцентрирована в руках одного человека. То же справедливо в отношении Сталина и еще очень многих исторических личностей. Лучший и наигуманнейший способ избавления от любой диктатуры раз и навсегда — это не уничтожение диктаторов, а наоборот, воспроизведение их легионами. Равные в честолюбии, способностях и воле к власти, они будут вынуждены придти к взаимному соглашению. И чем их будет больше, тем будет больше вероятность достичь мира и согласия, ибо возможность одного претендента на гегемонию победить всех конкурентов будет меньше. Деревни, населенные Неронами, Калигулами и Тамерланами, по-русски называемые Нероновками, Калигуловками и Тамерлановками, будут не опаснее обычного фермерского двора. Зато пассионарная энергия этих людей, объединенная условиями вынужденного договора, будет направлена на благие созидательные цели, и это даст огромный эффект.
Только сейчас, в век генетической революции, отчетливо стали ясны слова прозрения гениального русского консервативного мистика XIX века Константина Леонтьева, сказавшего: «Зло на просторе родит добро».
Совершенно очевидно, что энергетика отдельных диктатур, помноженная на огромные количества их представителей, даст переход в совершенно иное — сверхчеловеческое качество. Это уже не будет просто скопище сильных личностей, это будет уже другая раса, мыслящая иными категориями и живущая по иным законам. Сыворотку для лекарства готовят на основе яда.
Однако теперь посмотрим на данную проблему через призму конкретной философии современного русского национализма конца века и конца тысячелетия.
Все грандиозные идеологии всех времен и народов создавались на основе обобществления некоей сущности, контроль над которой давал бессмертие создателю этой идеологии и неограниченную власть над всеми, кто создавал эту общую сущность из своих личных сущностей. Христос обобществил любовь и надежду на спасение; Конфуций достиг эффекта, обобществив пространство этикета и церемоний; Эпикур объединил всех в удовольствии; Будда, напротив, в отказе от желаний. Коммунисты обобществили частную собственность на средства производства; националистические режимы Европы первой половины XX века обобществили национальное чувство, сделав его общим достоянием, в чем их несомненная заслуга. Современный мир живет за счет обобществления правового и информационного пространств. И даже такой страстный анархист, как Макс Штирнер, создавший в начале XIX века теоретическую утопию на полном отрицании государства и Бога, водружая свое помпезное «Я» надо всем и вся, в конце своих логических построений был вынужден признать необходимость союзов эгоистов на добровольной основе. Он сам не заметил, как прекрасным образом обобществил эгоизм отдельных эгоистов, заложив теоретические основы корпоративного государства, которое на практике через сто лет осуществил другой анархист — Бенито Муссолини, называвший себя фашистом.
Таким образом, живучесть любой идеологии зависит от того, сколь глубока и обширна степень обобществления ею некоей сущности, сколь основательно она вторгается в саму природу человека, затрагивает его помыслы, инстинкты, сам архетип.
И теперь, если, исходя из этого критерия, мы проанализируем все глобальные идеологии с древнейших времен и до наших дней, то увидим, что все они фенотипичны и затрагивают генотип лишь отчасти. Однако современная биологическая наука доказала, что поведение человека на 80 % обусловлено его генотипом, а лишь на 20 % — его фенотипом, то есть влияние среды сказывается на индивиде в четыре раза слабее, чем влияние его же наследственности.
Основываясь на этих простейших данных, мы предлагаем создать принципиально новую идеологию, каковой еще не было в истории: оставить фенотип человека вообще, сосредоточившись полностью на его генетике. Мы предлагаем обобществить весь генофонд нации и на основе этого обобществления построить общество ГЕНЕТИЧЕСКОГО СОЦИАЛИЗМА, со всеми вытекающими отсюда социокультурными и расовобиологическими последствиями. Государство, построенное на основе генетического социализма, будет по своей сути и форме евгеническим государством.
Коммунистические и либерально-демократические доктрины рассчитывали улучшить человека за счет улучшения среды его обитания, за счет образования, гуманизации отношений в обществе и так далее. Мы же, напротив, хотим предложить улучшить среду обитания человечества за счет улучшения его генетики.
Коммунистические и либерально-демократические доктрины эволюционны, а доктрина генетического социализма революционна. Вместо современного человека она планирует создать сверхчеловека, из современной расы — сверхрасу.
Различия между сверхчеловеком будущего и современным homo sapiens, будут такими же, как между средним цивилизованным человеком наших дней и человекообразной обезьяной. Это должно быть существо иного типа и качества.
Теперь, если вы внимательно проанализируете литературу по так называемой «русской идее» исходя из этих соображений, то без труда обнаружите, что вся эта обширнейшая литература буквально хромает в расовом отношении. «Русская идея», создаваемая массой теоретиков из века в век, никогда прежде не имела расового измерения. Рассматривая обширный спектр сложнейших эзотерических, космологических, правовых, философских и эстетических вопросов, она никогда не пыталась мыслить категориями расы. В принципе это понятно — ведь природно одаренный русский народ из поколения в поколение давал в огромных количествах физически, умственно и нравственно здоровых людей. Русская идея всегда была в избытке обеспечена человеческими ресурсами. Именно поэтому любые фантазии и блажения теоретиков удавались на русской почве с неизменным успехом. Обращение в христианство с последующим принятием гегемонистской концепции Третьего Рима, создание русской версии государственности в форме православной монархии, выход на мировую арену при Петре Великом, вселенская проповедь коммунизма при большевиках, покорение космоса, конфронтация со всем капиталистическим миром, донорская помощь многим, так называемым, «развивающимся» и «социалистическим» странам, миссионерское воительство во многих направлениях науки и искусства — все это удавалось путем принесения огромных жертв русским народом. Земная проекция «русской идеи» сводилась к торжеству принципа почвы над принципом крови, лишь потому, что русской крови самого высокого качества всегда было в избытке. Гуманисты и тираны в нашей стране с поразительным единодушием, овеществляя свои утопии, никогда не принимали в расчет, сколько народа следует принести в жертву их фантазиям. Человеческий ресурс, причем, что самое страшное, совершенно дешевый, во всех этих построениях подразумевался как нечто само собою разумеющееся. Тираны собирали армии, а святоши вербовали толпы паломников, и на все находились люди.
Поколения русских воинов, первопроходцев и заложников великих идей щедро питали своей кровью почву «русской идеи», но всех этих потоков жертвенной крови, увы, до сих пор было недостаточно, чтобы, наконец, взошла сама идея крови — Идея Русской крови, идея Русской расы.
На долю нашего поколения выпала великая миссия — создать Русскую расовую идею. Идея крови, наконец, возьмет верх над идеей почвы. Русское расовое мышление будет неповторимым, и Русская идея впервые станет законченной и самодостаточной, обретя свое уникальное расовое измерение.
Эта миссия для нас, увы, не подарок Провидения, но суровая реальность нашей этнокультурной жизни. Невзирая на общеизвестную трудную судьбу, впервые в своей истории русский народ столкнулся с вырождением как в качественном, так и в количественной отношении. Наш народ впервые ощутил неспособность удерживать столь огромные пространства. Идея почвы надорвала идею крови. И именно ввиду неразумной расточительности «русской идеи». Глобальный пересмотр всего комплекса проблем, связанного с «русской идеей», — это не каприз наших передовых современников, но суровое требование времени. Должны быть пересмотрены сами основы мировоззрения, сам критерий его оценки. Русский мир отныне должен утверждаться на иных основаниях, не на общности почвы, как это было раньше, а на общности крови. Тяжелейшее экономическое положение, демографический спад, экологическая катастрофа, утеря всяких моральных ориентиров людьми всех возрастов и социальных слоев — и все это в условиях сложнейшей геополитической ситуации, когда на наши территории хлынули потоки расово-
