разного.
– Ну вот, видишь, я давно говорила тебе…
Тут я вспомнила, что лучше не вспоминать то, что было давно, и что я ему тогда говорила. Хотя Ойшин явно перестал паниковать при воспоминаниях о прошлом.
– Слушай, давай с завтрашнего дня готовить с тобой не отдельно, а по очереди: день – ты, день – я? – предложил он.
– Предлагаешь вести совместное хозяйство? – пошутила я.
– А почему бы и нет? Знаешь, сколько можно будет сэкономить на газе и на воде?
– Ладно, давай экономить, Матроскин…. Это кот у нас был в мультфильме такой, тоже все любил экономить. Только если к нам кто-нибудь зайдет на ужин и увидит, что мы готовим ирландские и русские блюда, плакала наша конспирация. Ты об этом подумал? Хотя я могу и что-нибудь эфиопское приготовить. Или… – я хотела сказать «корейское», но не стала. Таких чистых вещей лучше не касаться в тривиальном разговоре.
– А мы никого не будем пускать к нам на ужин, – сказал Ойшин каким-то странным, как мне показалось, голосом. – Будем вывешивать на дверях табличку «Please do not disturb». Как в отеле.
– Хорошо, давай попробуем, – засмеялась я. Почему-то мне стало не по себе, хотя ничего такого Ойшин не сказал. Какое-то внутреннее чувство подсказывало мне, что разговор лучше повернуть в другое русло. И я начала отчаянно нахваливать приготовленную им печенку, которая и впрямь удалась на славу – я и не заметила, как съела свою порцию.
– Добавки нельзя? Go raibh maith agat! – сказала я, вытирая тарелку начисто куском хлеба.
– Ты еще не забыла ирландский?
–
– Такое не забывается, товарищ командир! Так странно, – сказала я Ойшину, – Вот мы сидим здесь… Ты – вроде бы ирландский националист, а я – интенационалист по своей сути, с детства. Мне просто не приходилось быть националистом, потому что когда я жила в СССР, мою нацию никто не угнетал. И тем не менее у нас с тобой – общий фронт, общая борьба… Ты никогда об этом не задумывался?
– Ирландские националисты- тоже интернационалисты. Хотя и не все, конечно. Мы всегда поддерживали басков, палестинцев, АНК в ЮАР, Кубу… – отозвался Ойшин.
– Да, знаю. Просто я как-то недавно читала определение интернационализма и национализма в одной современной интернет-энциклопедии – и меня поразила его односторонность. По мнению того, кто эти статьи писал, националисты и интернационалисты – диаметральная друг другу противоположность и по логике вещей, они обязаны друг друга ненавидеть. Но ведь национализм национализму рознь. И интернационализм и космополитизм – вещи совершенно разные. Как можно все это свалить в одну кучу? Такое ощущение, что эти люди просто не читали совершенно элементарных вещей – извини, я имею в виду, элементарных для нас, дома. Ленина, например. О национализме угнетенных наций и о шовинизме наций больших. Да, они думают, что Ленин им теперь не указка, и именно поэтому у них в головах такая невероятная каша. Каша из эмоций и справедливых по своей сути во многом обид – которые они выплескивают не на подлинных виновников своих обид, а на тех, кто слабее. Так оно, конечно, проще. Проще набить физиономию таджикскому гастарбайдеру – тем более раз в газетах пишут какие они все насильники и наркоторговцы. Или пырнуть ножом якутского шахматиста – и уж тем более спеть «Убили негра»!-, чем выдворить пинками из страны какого-нибудь холеного западного менеджера, конфисковав награбленное им в нашей стране и засадить в кутузку своего «нового русского» хозяина- верного холопа последнего.
Ойшин задумался, переваривая сказанное – ведь о наших российских реалиях он знал не так много. Я тоже задумалась, вспоминая пережитое.
…Я всегда так яро выступала против национализма своего народа – того национализма, который Ленин именовал шовинизмом, – именно потому, что каждый должен начинать изживать все реакционное с того, что ему близко, с того, c чем он лучше знаком, и именно для того, чтобы народ твой стал лучше. Это не значит, что я не видела национализма других народов или что мне в нем все было по душе. Национализм малых народов я пыталась понять – правда, не всегда могла это сделать. Например, когда в Алма-Ате прошли беспорядки из-за назначения Первым секретарем ЦК компартии Казахстана Колбина, я искренне недоумевала – только из-за национальности? Да мне плевать какой национальности человек встал бы во главе СССР – казах, грузин, хоть чукча!- лишь бы он был умным и настоящим советским человеком. И так же я считаю и по сей день.
Но вернемся ближе к дому. Как я уже сказала, в то время народ мой не был угнетаемым ни с одной стороны, и шовинизм окружающих, с которым мне доводилось сталкиваться, не имел никакого себе оправдания. Мне казалось не просто некрасивым, когда так ведет себя большой по численности народ – это было недостойно его исторических свершений. Вспомните, как вели себя мои не просто советские – мои русские соотечественники, когда видели на улице нас с Саидом вместе.
Национализм угнетенных наций – таких, как ирландцы – да, он местами местечков, да, он во многом ограничен, но он несет в себе сильный позитивный заряд. Вдохновленные этой силой люди способны на чудеса, на подвиги. А в том национализме, с которым мы с Саидом столкнулись в Москве середины 80-х, не было напрочь ничего прогрессивного, он был омерзителен. С национализмом такого толка – вульгарно- агрессивным – в рядах тех же ирландских республиканцев я никогда не сталкивалась. В рядах их угнетателей – да. Как же могли наши советские люди опуститься до того, чтобы уподобиться чванливым и плохо образованным британским юнионистам? Чем среднему советскому человеку мешал редкий в то время даже в столице африканский студент – за обучение которого тем более платила его собственная страна? Продуктом чего был такой расизм? Животным на уровне подсознания – «не ходите по моему протуару» и «не замай девок из моей деревни»? Или продуктом переведенных старинных империалистических книжек с расистским подтекстом, вроде «Робинзона Крузо», которые наш советский читатель проглатывал не задумываясь как приключенческие – воспринимая их как есть, вне их исторического контекста? В любом случае, уже тогда я решила как Карлсон который живет на крыше – «если я увижу какую-нибудь несправедливость, то тут же как ястреб кинусь на нее»! Не позволю своему народу вести себя недостойно своего высокого звания – новой исторической общности людей. И зная мой воинственный, несмотря на тихую внешность, нрав, однокурсники меня не трогали – что бы они там ни думали про себя. Добро должно быть с кулаками – замечательные слова.
Шовинистические настроения росли по мере углубления перестройки. Еще только недавно, казалось, вся страна добровольно (я не преувеличиваю, нас никто не заставлял в институте этого делать) собирала деньги в помощь пострадавшим от землетрясения в Армении – а сегодня в метро народ уже негодующе говорил об «этих армянах». Я попробовала выяснить, чем им помешали армяне – а в ответ услышала, к своему удивлению, от одной женщины средних лет: «Девушка, Вас, наверно, русские сильно обидели, что Вы так о них говорите». Я искренне удивилась: «Как они могут меня обидеть, чем? Я ведь и сама русская. Они обижают не меня, а сами себя таким поведением.»
Прошло почти 20 лет. Ну, а теперь-то, когда мой народ уже смело можно отнести к разряду угнетенных – по мировой империалистической шкале, может быть, и национализм наш стал наконец более прогрессивным?
Да, сегодня я отношусь к нашему национализму с гораздо большим пониманием. Мне отрадно видеть, как наши люди перестают смотреть на Запад как на эталон – с перекинутым от восторга через плечо языком,- и начинают наконец задавать вопросы. Вопросы логичные, справедливые и давно уже назревшие. Но все-таки, стал ли от этого национализм наш в массе своей более прогрессивным? Увы, пока еще это заметить трудно. Зато бросается в глаза все то же – даже сами те, кто призывают к совместной деятельности с «рациональными и справедливыми движениями национального освобождения» в бывших советских республиках и в России в первую очередь, затрудняются назвать хотя бы одно из таких движений по имени.
Лично мне до сих пор еще не удалось встретить ни одного русского активиста «национального освобождения», который на поверку не оказался бы обыкновенным, самым что ни на есть затрапезным расистом. И Россию-то он собирается освобождать, как правило, не от гнета западных менеджеров, «Форда», «Нестле», «Проктера энд Гэмбла» и «Ситибанка» (чтобы потом уже разобраться с отечественным «Газпромом») – а от «чернож***» кавказцев и азиатов, которые едут к нам по той же самой причине, по
