— Да?
— А зачем ты все-таки здесь появилась?
Пэм неожиданно улыбнулась.
— Помимо вопросов о твоих отношениях с моим мастером? И бонусом познакомиться с твоей сладенькой соседкой?
— Ну, да. Помимо всего этого.
— Я хотела поговорить с тобой о Билле, — сказала она к моему крайнему удивлению. — О Билле и Эрике.
7
— Мне не о чем говорить.
Я открыла машину и кинула внутрь свою сумочку. Потом повернулась лицом к Пэм, хотя у меня был соблазн сесть в автомобиль и отправиться домой.
— Мы не знали, — сказала вампирша. Она двигалась медленно, так что я могла видеть ее перемещения. Сэм выставил два садовых стула перед своим трейлером, стоявшим под прямым углом к задней стене бара, и я вытащила их из его двора и поставила к машине. Пэм поняла намек, и пристроилась на одном, пока я взяла другой.
Я сделала глубокий, бесшумный вдох. С тех пор, как я вернулась из Нью- Орлеана, меня интересовало: что если все вампиры в Шревпорте знали тайную цель интереса Билла ко мне.
— Я бы не сказала тебе, — продолжила Пэм, — даже если бы я знала, что Билл заслан с тайной миссией, потому что… интересы вампиров прежде всего.
Она пожала плечами.
— Но я клянусь тебе, что я не знала.
Я кивнула головой, что поняла, и небольшой камешек, наконец-то упал с моего сердца. Но я не знала, что ответить.
— Я должна сказать, Сьюки, что ты создала нам множество проблем.
Пэм не казалась возмущенной этим, она просто констатировала факт. Я не думала, что мне есть, в чем извиняться.
— Сейчас Билл полон гнева, но он не знает, кого ненавидеть. Он чувствует свою вину, а этого никто не любит. Эрик огорчен, что не может вспомнить то время, когда он скрывался в твоем доме, и он не знает, что он к тебе чувствует. Он рассержен тем, что королева привлекла тебя для своих целей с помощью Билла, и таким образом вторглась на его, Эрика, территорию, как ему кажется. Фелисия убеждена, что ты Бабай, поскольку очень многие из барменов Фангтазии погибли рядом с тобой: Лонгшадоу, Чоу. — она улыбнулась. — Ох, и твой друг, Чарльз Твининг.
— Но я ни в чем не виновата.
Я слушала Пэм с растущим напряжением. Не слишком хорошо иметь вампиров, разгневанных на тебя. Даже нынешняя барменша Фэнгтазии, Фелисия, была гораздо сильнее, чем я когда-либо буду, а она определенно была самой слабой вампиршей в этой очереди недовольных.
— Не думаю, что это что-то меняет, — сказала Пэм, и голос ее был неожиданно нежным. — Теперь, благодаря Андре, мы знаем, что в тебе течет кровь фей, и было бы очень удобно списать все на это. Но не думаю, что дело в ней, не так ли? Я знаю много людей, ведущих происхождение от фей, и ни один из них был телепатом. Я думаю, все дело в тебе самой, Сьюки. Конечно, знание того, что в тебе есть примесь фей, наводит на размышления, какова ты на вкус. Я действительно наслаждалась глоточком, который получила, когда менада тебя покалечила, несмотря на то, что ты была подпорчена ее ядом. Мы любим фей, ты же знаешь.
— До смерти любите, — сказала я чуть слышно, но Пэм, конечно, услышала.
— Бывает, — согласилась она с легкой улыбкой. В этом вся Пэм.
— Так что в итоге?
Я была готова вернуться домой и просто побыть нормальным человеком.
— Когда я говорю «мы» не знали про соглашение Билла с королевой, это включает в себя Эрика, — сказала Пэм просто.
Я посмотрела на свои ноги, пытаясь сохранить лицо под контролем.
— Эрик чувствует себя особенно разраженным по этому поводу, — сказала Пэм.
Сейчас она тщательно подбирала слова.
— Он разгневан на Билла потому, что Билл заключит соглашение с королевой в обход Эрика. Он разгневан тем, что не смог распознать планы Билла. Он сердит на тебя, потому что ты задела его за живое. Он рассержен на королеву, потому что она оказалась более коварной, чем он. Конечно, именно по этой причине она королева. Эрик никогда не будет королем, если он не сможет контролировать себя лучше.
— Ты действительно беспокоишься о нем?
Я бы никогда не подумала, что Пэм может быть чем-то вообще всерьез обеспокоена. Когда она кивнула, я осмелилась спросить:
— Когда ты познакомилась с Эриком?
Мне всегда это было интересно, и сегодня вечером Пэм, по-видимому, была в подходящем настроении.
— Я познакомилась с ним в Лондоне в последнюю ночь моей жизни.
Ее голос звучал из темноты. Я могла видеть половину ее лица в свете огней сигнализации, и она выглядела довольно спокойно.
— Я рисковала всем во имя любви. Ты будешь смеяться, услышав это.
Мне почему-то было совсем не смешно.
— Я была очень своенравной девушкой для своего времени. Молодой леди не допускалось быть наедине с джентльменом, или любым другим мужчиной, если уж на то пошло. Совсем не так, как сейчас, — губы Пэм на мгновение искривились в усмешку. — Но я была романтичной и смелой. Я выскользнула из дома поздно ночью, чтобы встретиться с кузеном моей ближайшей подруги, девушки, которая жила по соседству. Кузен находился с визитом из Бристоля, и мы очень нравились друг друга. Мои родители не считали его достойной парой, так что я знала, что они бы не позволили ему ухаживать за мной. И если бы меня поймали наедине с ним в ночное время, это был бы конец. Никакого брака, разве что только мои родители смогли бы его силой заставить жениться на мне. Таким образом, никакого будущего вообще, — Пэм покачала головой. — Сейчас это кажется безумным. Но тогда было время, когда у женщины не было выбора. Ирония заключалась в том, что наша встреча была совершенно невинна. Несколько поцелуев, много сентиментальной болтовни, любовь до гроба. Бла-бла-бла…
Я улыбнулась Пэм, но она не смотрела на меня, чтобы заметить улыбку.
— На обратном пути, стараясь двигаться как можно тише через сад, я встретила с Эриком. Невозможно было двигаться достаточно бесшумно, чтобы избежать его.
На долгое время она замолчала.
— И вот это действительно был конец.
— Зачем он обратил тебя? — а села поглубже на свой стул и положила ногу на ногу. Это был неожиданный и приятный разговор.
— Я думаю, он был одинок, — сказала она, и слабый оттенок удивления сквозил в ее голосе. — Его последняя спутница встала на свой путь, так как дети не могут оставаться со своими создателем надолго. Через несколько лет ребенок должен пойти своей дорогой, хотя он может вернуться к создателю, и даже должен, если создатель его призовет.
— Ты была зла на него?
Она, кажется, пыталась вспомнить.
— Во-первых, я был шокирована, — сказала Пэм. — После того, как он осушил меня, он оставил меня в постели в моей комнате, и, конечно, моя семья посчитала, я умерла от какой-то загадочной болезни, и похоронила меня. Эрик меня вырыл, так как я не смогла бы подняться из своего гроба и выбраться наружу.
