БМП.
Не сговариваясь и не переглядываясь, мы одновременно рванули в сторону незнакомых поваров.
Бойцы сидели на обломках бетонных плит у стены старого двухподъездного трёхэтажного здания из красного кирпича. Снаружи здание было почти неповреждённым, выбитые стёкла и двери не в счёт, и поэтому надёжно закрывало поваров от обстрела с тыла.
– Здорово бойцы! – Сосед сильно стиснул ладонь и яростно потряс за руку сначала одного, а потом и второго бойца.
– Привет, потерянные в раю, – ответили они. – Кушать будете?
– А чё там у вас? – Сосед важно нахмурился и заглянул в котелок. – Мы ведь что попало не едим, гурманы!
– Суп гороховый! – ответил боец, одетый в чёрный бушлат и рваные в коленях камуфляжные штаны. Был он щуплый, высокий и худой, и каска, надетая поверх солдатской шапки самого маленького размера, сползала ему на глаза. – Ща всё будет чики-пуки и готово!
– Зашибись! – только и смог выдохнуть Сосед, пафос которого сразу пропал, как водой смыло. – Нам плеснёте? – он подсел к бойцам.
– Базара нет! А ты, не стой, не на параде, – кивнул мне другой боец. Он был без шапки, в рваном свитере и бронежилете. На ногах – жалкое подобие кроссовок. Но бросилось в глаза другое – ремень его штанов, увешанный гранатами Ф-1, магически притягивал мой взгляд.
'Зачем он туда гранат понавешал?' – подумал я – 'чуть его цепанут, и он сам взлетит к ядрени фени на луну.'
– Присаживайся! Или нет, говорят, у вас полная машина консервов и колбасы. Может, принесёшь чего. Сапог и про сыр что-то говорил. Прихватишь чуточку?
– Ноу проблем, сэры! – заверил бойцов Сосед, а меня дёрнул за рукав:
– Вместе слетаем, принесём чего.
– Хлеб нужен? – я посмотрел в кипящий гороховым лакомством котелок.
– Не, хлеб есть. Тушёнку давайте, да всё тащите, что не жалко, – короткой алюминиевой ложкой помешивая произведение своего кулинарного искусства, боец в бронежилете скороговоркой повторил:
– Тушёнку давайте, тушёнку. Сбегаете?
– Мы мигом! Только без нас не начинайте, не ломайте кайф первой ложки, – шутливо, по-детски, пальцем пригрозил ему Сосед.
– Ага, ждём.
Подбежав к бэшке, мы открыли люк десантного отделения и осмотрели свои богатства. Сыр, яйца и колбасу мы уже съели, оставалось ящиков по пять тушёнки и рыбных консервов. Хлеба тоже, пока хватало. Взяли каждый по три банки и того и другого, и по буханке хлеба, всё равно – плесневеть начал, лучше уж съесть, чем потом выкинуть. А с бульончиком за милую душу съедим, и думать не будем!
Сосед дёрнул меня за плечо:
– Усман, подожди, давай автоматы возьмём, пригодятся. Не бежать же потом сюда за ними обратно.
– А я без калаша никуда идти и не думаю. Мы на войне находимся, а не на заграничном курорте, – я достал автомат и проверил магазин. В этот момент раздалась серия коротких глухих разрывов, но мы, прикрытые с одной стороны нашей железной коробочкой, а с другой – котельной, даже не пригибались, по звуку определив, что грохнуло чуть левее от нас.
– Достали, суки! Вот пожру, и за вас примусь! – словесно пригрозив кому-то неизвестному, Сосед для уверенности выпустил очередь в сторону бледно светящего солнца. – Козлы грёбаные!
– А солнце тут при чём? Кончай выкобениваться, пошли!
Рассовав продукты по карманам, мы захлопнули люк и, пригнувшись и не поднимая головы, побежали к ожидающему нас вкусному завтраку.
Когда до супа осталось шагов двадцать, я почувствовал, что что-то не так, поднял глаза, осмотрелся. И точно – ни бойцов, ни супа у здания не было. 'Исчезли, бля! Кинула нас, Самара беспонтовая!' – зло подумал я, но тут же чуть не захлебнулся собственной слюной. На месте, где три минуты назад, в предвкушении сытного завтрака мы мило беседовали с бойцами, зияла воронка от 120 миллиметровой мины.
– Ахрене-еть! Суки! Суки!! Суки!!! – всё громче крича, Сосед закрутился волчком, поливая из калаша окрестности.
Я замер на месте. Слов не было. Только страх. Я боялся шелохнуться, боялся думать, боялся дышать, боялся говорить, боялся жить. Я боялся жить. На мгновение я умер. Умер вместе с этими двумя пацанами, имя которых даже не знал, не спросил, не поинтересовался. Один – худой и в каске, а другой – в жилете и с гранатами. Варили гороховый суп. Всё, больше о них я ничего не знаю.
– Суки! Я найду, кто это сделал! – у Соседа кончились патроны и он, отбросив автомат, упал на колени. – Мы же могли погибнуть вместе с ними! Усман! Мы могли погибнуть с ними!!!
Заглушая 'вжики' пуль, послышался нарастающий гул и свист.
– Мины! Усман, бежим! – Сосед вскочил, поднял автомат и уже был готов дать дёру. Но я охладил его пыл:
– Я остаюсь здесь. Всё! Я никуда не пойду!
– Да ты чё? Охренел? Здесь решил подыхать? Миномётный обстрел!
– Я никуда не пойду! И тебя не пущу! Кругом мины! – я рухнул на землю и схватил Соседа за ноги. – Всё заминировано! Стой!!!
– Да не заминировано! Это чечены из миномётов стреляют! Стреляют из миномётов! В пацанов попала мина, выпущенная из миномёта! Она с воздуха прилетела, сверху на них упала! Тупой ты, татарин! Тебя чему в учебке учили? А? Усман? Ты чё, с ума бежишь? Крыша едет? Усман, не молчи!
Я вспомнил про миномёты – 'подносы' или как их там. До войны видел пару раз. Да где мне их видеть, если я целый год в части только и делал, что снег кидал, да лёд долбил. Лопата и лом – вот оружие, которым я овладел в совершенстве.
– Извини, братан! Извини, торможу. Как же так, только мы с ними тут разговаривали…
– Усман, всё нормально, Усман!
Сосед сел рядом, вытянул ноги и закрыл глаза. Глубоко вздохнув и сплюнув, он положил свою руку мне на плечо и заключил:
– Ладно, посидим немного и пойдём. Хрен с ними, с минами.
Я успокоился. Дрожь в коленях прошла, дыхание выровнялось, тошнота отступила, зрачки вернулись в орбиты. Я снова мог здраво рассуждать и принимать решения. Я поднялся на ноги, подобрал автомат:
– Сосед, пошли отсюда, пока миной не накрыло.
– Да-да, идём.
– И пошли!
Сосед открыл глаза и медленно встал.
– А ты смотри, Усман, хорошо смотри, – он показал на обожжённый кусок человеческой ноги. Кусок ноги – от колена до ступни – вот и всё, что осталось от двух молодых парней. – Узнаёшь кроссовки? Это он, который в жилете был. Был, да сплыл. А вон и пластины его. Смотри!
В нескольких метрах, в коричневой луже крови лежал ярко-красный кусок мяса. Квадратный такой, сантиметров пятнадцать на пятнадцать. Рядом, вплотную, валялся обрывок бронежилета. Прямо на нём лежала граната, вся в крови.
– Граната! И как она не разорвалась, не пойму! Эх, не пропадать же добру, надо забрать. Надо, – Сосед сел на колени и осторожно подобрал гранату. – Извини, боец, но тебе она больше не пригодиться. Извини. А я использую её по назначению, я отомщу им за тебя твоей же гранатой. Извини, боец, но мне эта граната нужней.
Он встал, обтёр гранату об штаны и поклонился до самой земли:
– Извини, боец.
Потрясённый увиденным, я почти потерял сознание, похолодел и покрылся испариной. Голова закружилась, ноги подкосились под весом враз обмякшего тела. Вцепившись в цевьё калаша, я прошептал:
