В наши дни достижения научно-технической революции коснулись самых старомодных сторон жизни. Что говорить о вулканах — на штурм их тайн ученые, вооруженные современнейшей аппаратурой, ринулись буквально приступом.
Можно поздравить рыцарей науки: они добились немного. К примеру, по показаниям сверхчувствительных датчиков, которые прикрепляются к стенкам кратера и фиксируют едва заметные колебания почвы, научились улавливать дурное настроение вулкана задолго до того, как он даст об этом знать.
В 'Стране вулканов', на Камчатке, построена даже единственная в мире диспетчерская, откуда ведется внимательнейшее наблюдение за наиболее опасными источниками извержений. Недалеко от Петропавловска-Камчатского, на горе с ласковым названием Мишенька, не вполне, признаемся, соответствующим ее предназначению, сооружены лазерные установки, контролирующие пространство в сто километров вокруг. От всевидящего лазерного «ока» не скроется самое затаенное желание хитрейшего из вулканов!
Одна незадача — чувствительные радиодатчики, которые ученые «прописывают» в кратере осенью, в зимнюю непогоду частенько выходят из строя. Перепад давлений, температур, сильные ветра — и показания приборов вводят в заблуждение лучшие ученые умы, пульс вулкана уже не прослушивается.
А зимой забраться на обледенелую вершину, да еще затащить туда хрупкое сооружение ученым — ГТО а помощь, но не альпинисты же они! — вряд ли по силам. Но не только в датчиках проблема. В студеную пору столь ценных для науки проб газа, лавы, минералов никто до сей поры из жерла камчатских вулканов не брал.
Кто знает, что надумает вулкан за то время, пока он предоставлен сам себе? Известны случаи, когда вулканы просыпались, словно по звонку будильника. Как же быть, как установить за беспокойными вершинами контроль и в зимнее время?
Безвыходных ситуаций не бывает. Нетрудно представить, как заскрипел бы зубами хромой кузнец Гефест, узнай он о намерении ученых и спортсменов из Петропавловска-Камчатского. Они решились проникнуть в жерло действующего вулкана Авачинский поистине вызывающим путем — в декабре месяце прыгнуть туда с парашютом. Не желают, значит, карабкаться по крутому и скользкому склону, идти на поклон горе своим ходом, как приходилось делать поколениям старых добрых вулканологов…
В наш век всеобщего рационализма любая идея проверяется прежде всего с точки зрения сухих соображений целесообразности. Итак, прыжок в кратер действующего вулкана. Экзотика… Сенсация… Не будем лукавить, что-то такое в этой затее ощущается — больно уж она необычна!
Но это не самое главное. Так, первое, а потому и обманчивое впечатление. Доказательством тому — хотя бы горячий интерес к 'сенсационному прыжку' строгих кабинетных ученых, людей по своей сути чуждых всякому ажиотажу вокруг их работы. Прибавились и другие «за». Это, к примеру, проверка возможности срочной высадки «десанта» для оказания медицинской или технической помощи попавшим в беду людям.
Как часто бывает, побочные соображения дали ощутимый результат, ибо в скором времени были проверены на практике. Но не будем забегать вперед, ведь в момент организации экспедиции «Кратер» ее успех казался некоторым делом почти фантастическим. Но так уж получилось, что первые роли здесь играли люди, любящие мечтать и бороться за свою мечту.
Прежде чем перейти к рассказу о самой экспедиции, не имевшей аналогов в научной и спортивной практик? представим одно из главных действующих лиц нашеq истории. Правда, за время повествования этот герой — вулкан Авачинская сопка — не совершил ничего заметного. Хотя мог бы и совершить. С начала XVIII века за регистрировано тринадцать извержений Авачи. Самое сильное случилось почти сорок лет назад — и, кстати, зимой.
…25 февраля 1945 года разбушевавшийся вулкан уничтожил всю растительность на много километров вокруг- лиственницы, березы, ели. Концентрация ядовитых газов была так велика, что в окрестностях сопки погибло все живое — не спаслись даже мелкие грызуны, не успели подняться в небо птицы. Над вулканом сверкали молнии, а в радиусе 20 километров наступила непроглядная мгла. В самом Петропавловске-Камчатском целая пригоршня наполнялась всего за минуту горячим пеплом!
Для полноты картины добавим, что и внешне и по многим другим признакам Авача сильно напоминает печально знаменитый Везувий. В 79 году нашей эры извержение этого грозного вулкана привело к гибели цветущих городов — Геркуланума и Помпеи. Кстати, до той поры Везувий жил тихо-мирно, безмолвствовал по крайней мере 800 лет. Вот и верь после этого вулканам…
Словом, Авача, расположенная из всех 29 камчатских вулканов ближе всего к Петропавловску- Камчатскому — каких-то 30 километров, — требовала контроля. И чем чаще и длительнее он будет, тем лучше.
В декабре 1981 года на Камчатку приехал известный фотомастер, корреспондент журнала 'Советский Союз' Май Васильевич Начинкин. Задание от редакции он имел несколько расплывчатое: подготовить материал об экономике северного края.
Но можно ли объять необъятное? Углубляясь в проблему, Начинкин приходил к убеждению: надо сузить тему, остановиться на чем-то более конкретном.
Как человека, прибывшего из областей, далеких от стихийных потрясений и бедствий, его более всего поразило влияние вулканов едва ли не на все стороны жизни Камчатки. Строительство зданий, заводов, ГРЭС в сейсмической зоне — это понятно.
Но сюда же — влияние продуктов извержений, которые содержат практически все минеральные удобрения, на урожаи и производительность скота. Сюда же — маршруты миграций промысловых рыб, которые питаются рачками-дафниями, простодушно считающими, что лучшее лакомство — соли вулканического пепла.
Кроме того, поправки к лоциям судов и самолетов… И еще многое и многое другое, вплоть до изменения содержания цинка в крови, который входит в состав гормона инсулина, регулирующего уровень сахара в крови…
Так возник интерес к вулканам. А скоро корреспондент познакомился с виртуозами-парашютистами Вячеславом Федоровым, Львом Желонкиным, Виктором Уздиным, Виктором Шелапугиным, Валентином Дмитриенко. Их послужной список выглядел внушительно: каждый «перевалил» за тысячу прыжков, а Уздин — тот вообще «подбирался» уже к гроссмейстерскому рубежу — три тысячи.
Но дело даже не в количестве прыжков. Каждый из новых знакомых московского спецкора был человеком творческим, наделенным стремлением в деле совершить что-то свое, новое, неизведанное другими. И прыгали они не просто так: их полеты в воздухе специалисты относили к категории ультра-си — архисложнейших. Сама специфика парашютного спорта такова, что человек просто изначально поставлен в условия, где ему надо изобретать, оригинальничать, придумывать свои «фирменные» варианты прыжков.
Не в укор футболу, к примеру, будет сказано — там победа куется в борьбе с соперником, у которого игра на игру не приходится: сегодня он сильнее — завтра слабее. В парашютном же спорте побеждает тот, кто побеждает себя. И каждый день надо быть хоть чуточку мощ-222
нее, чем вчера. Иначе познаешь всю горечь поражения. Слово за слово, оказалось, что парашютисты мечтают о невиданном доселе прыжке — в кратер вулкана. Начинкин загорелся идеей и предложил: 'Давайте пробивать вместе'. Пошел на прием к директору Дальневосточного института вулканологии, члену-корреспонденту Дальневосточного отделения АН СССР, председателю Всемирной ассоциации вулканологов Сергею Александровичу Федотову.
Титулов много, а человек он оказался простой, что называется, душевный, не признающий псевдонаучного снобизма. Федотов сразу понял всю ценность для науки задуманного прыжка — это как раз то, что так долго искали ученые! Обещал всяческую поддержку и даже дал — для любого директора это невиданная откровенность и доверие — номер своего прямого телефона.
Тот, кто хоть однажды пытался «пробить» какое-то неординарное дело, никогда не забудет, каких усилий это стоит. Необычное предложение — как айсберг. Когда свершенное позади, шесть седьмых усилий остаются 'под водой': они незаметны, рассказывать о них — скучнее истории не придумать. Но без этой черновой работы, лишенной всякого налета романтики, одна седьмая вызывающая всеобщее восхищение, часть айсберга — > невозможна.
