Дойдем до неба

сторону. Никого. Увиденная мельком обстановка не радовала, но вполне удовлетворяла. Вернувшись, Кротков нежно поднял на руках Андрея и легонько, опасаясь переломать ему кости, кинул его прямо в воронку. Легкое удивление в глазах квокера появилось только в самый последний миг.

Димона, так и лежащего под елкой, от портала отделяло метров пять. Славе пришлось преодолеть их целиком и дать команду на замедление непосредственно в ухо товарища. Не отпуская спускового крючка размеренно чихающего пулями автомата, Базов повернул голову к Кроткову, улыбнулся и спросил одними губами:

– Получилось?

Слава кивнул:

– Уходим.

Они встали и медленно, насколько позволял густой воздух и роящиеся вокруг пули, побежали к порталу. Четыре метра, три… Что-то изменилось, Слава почувствовал это прежде, чем увидел. С противоположной стороны вихря с такой же скоростью бежал лысый эсэсовец. Старшина, будь он неладен! И Кротков видел, что он успевает к порталу одновременно с ними. А еще он смотрел прямо Славе в глаза и целился в Димона. Собственно, пуля уже летела. Медленно, но неотвратимо. И Слава знал, что Димке не увернуться. Он это видел. Не смертельно, но на той стороне враг окажется значительно раньше База, и тогда все бесполезно.

– Уходи, – прошептал сзади Димон, он тоже видел. – Уходи и закрывай портал, я их задержу.

– Нет!!!

Сильнейший толчок забросил его в воронку. И портал тут же захлопнулся…

– И с кем же эт они там воюють? – вопросил лежащий среди молодой еловой поросли Дед только что возникшего перед ним Миколку.

– Дык… Это… Со своими, вроде.

– Ты, боец, четко докладай, а не мямли, – Дед, как мог, насупил густые брови. – Без всяких 'вроде'. Сколько противника? Кто такие? Вооружение? Диспозиция? Чего они не поделили, вообще?

– Так точно, товарищ командир, докладаю, – лежа на боку, Миколка попытался вытянуться в струнку. – Противников у супостатов трое. Одеты в их форму. Автоматы немецкие, у одного только непонятная какая- то винтовка. Обороняющиеся лежат на лесистом пригорке, занимают, стал быть, господствующую высоту. Но в тыл им заходит еще одно отделение 'фрицев', подкрепление, значитца. В общем, окружили по всем правилам, положеньице у этих троих аховое. А чего не поделили – понятия не имею.

– Ага, значит, это все ж не про нас – и то ладненько.

Дед окинул взглядом притаившихся подчиненных и кивком подозвал Петро.

– Ну что, комиссар, думаю, мы ввязываться не будем?

– Согласен. Прежде всего, мы должны выполнить приказ партии. И если при этом мы вынуждены идти на жертвы…

– Ц-с-с, – остановил его Дед. – Это потом, сейчас команду мою слухай. Как только у них там все закончится…

Звуки боя оборвались так резко, что наступившая тишина была воспринята всеми не иначе, как удар по ушам. Миколка бесшумно растворился в зарослях, но на его месте тут же нарисовался Васек.

– Все, Диду, конец…

– Это я и сам слышу. Всех троих положили?

– Не… Я чего-то не понял, но двое просто провалились куда-то. Может, схрон там какой или нора барсучья… Вот. А третий раненый оказался, его повязали и с собой поволокли. Уходят вдоль колючки к трассе. Все пошли. Этих двоих и искать не стали. Да! Там один с такой пукалкой интересной был, очередями так себе постреливал, а вот одиночными – точно в лоб бил. Три выстрела – три трупа. Так что эти еще и своих волокут. Раненых, правда, я не заметил – бронежилеты…

– Понял, понял… – Дед немного поморщил лоб, посмотрел на часы. – Вот что, Васек, вы с Миколкой проводите эту кодлу, а потом возвертайтесь. Мы вас будем здесь ждать, чуть отойдем только, – он махнул рукой вглубь леса. – Мало ли, вернуться захотят.

Васек испарился, комиссар кивнул, как бы отвечая на незаданный вопрос, и пополз распоряжаться об отходе. Дед еще раз посмотрел на часы, сам себе покивал головой – 'ничего, до темноты успеем' – и пополз следом за всеми.

Немцев здесь нет. Здесь вообще никого нет, даже птиц. Даже муравьев. И никаких звуков. Дует легкий ветерок, но листва не шумит. Нет листвы. Как нет и вертикально стоящих деревьев. А пробивавшаяся кое- где трава слишком короткая и чахлая, чтобы шуметь.

Андрей ошарашено пялился на летное поле. Да, аэродром есть. Вернее, его остатки.

– Жалко Дмитрия. Теперь мне точно нельзя возвращаться.

– Он жив, – Слава раздраженно пнул какой-то закопченный булыжник. – И я его вытащу.

– Значит, к самолету пока не идем? – Андрей кивнул в сторону обгорелых скелетов транспортников, которые находились примерно на том же месте, что и в предыдущем мире. – А, кстати, что здесь такое могло случиться?

– А то ты тактику не изучал. 'При нанесении ядерного удара по аэродрому целью является центр взлетно-посадочной полосы'… Вон та ямища и есть…

– Так мы что, почти в эпицентре ядерного взрыва?! – Андрюха разве что не подпрыгнул.

– Остынь, пехота, это не вчера произошло, – Слава внимательно осматривал развалины аэродрома. – А если очень уж беспокоишься, в кармашке на рукаве комбеза есть дозиметр. Посматривай в него иногда, как доползет волосок до красной метки – пора уходить. А вообще, фон здесь, по-моему, не больше, чем в Киеве первого мая восемьдесят шестого…

Андрей судорожно достал из кармашка маленькую серую трубочку, заглянул в нее и несколько успокоился, обнаружив упомянутый волосок почти в самом начале шкалы.

– Пошли, – Слава решительно направился в сторону руин. – Я хочу найти то место, куда Димона могут засунуть.

От зданий остались практически одни фундаменты. Вся надземная часть была просто снесена и развеяна в темно-серую пыль неимоверной силой взрывной волны. Но зато все, что находилось ниже уровня земли, хотя и полностью выгорело, оказалось вполне доступно – никаких завалов.

Слава начал с того места, где, по его прикидкам, должен быть концлагерь, потом переключился на жилые здания и, напоследок занялся административными. Когда курсанты наткнулись на широкий тоннель, приведший их в огромный подземный зал, солнце уже ощутимо склонилось к западу.

– Ого! – Андрей обводил лучом фонаря обгорелые стены и останки громоздкого оборудования, тесно напиханного в эту рукотворную пещеру. – Прямо ЦУП. Они что, и в космос отсюда летали?

– Что-то не видал я здесь ничего похожего на стартовую площадку… – луч Славиного фонаря уперся в остатки огромного светодиодного экрана. – Но, похоже, это действительно центр управления полетами. Впрочем, космодром может находиться и очень далеко отсюда.

Квокер в очередной раз достал дозиметр и, помаявшись немного с фонарем, наконец, что-то там разглядел.

– Середина шкалы, больше половины опасной дозы.

– Да, уходим. Я уже увидел все, что хотел. Пошли, нам еще до леса добраться и хоть немного через валежник вглубь уйти.

Когда они дошли до намеченной точки выхода, солнце еще не село, но вечер был близок.

– Я вижу, Дмитрий Владимирович, вы уже подлечились? – гестаповец говорил по-русски неожиданно чисто.

Базов запрокинул голову вверх и разглядел склонившегося сверху человека. Очнулся он после скользящего ранения в голову на дне пятиметрового бетонного колодца прикованным наручниками к выступающей из стен толстой арматуре. Освободиться не было никакой возможности. Димка мог бы построить портал, но уйти отсюда – никак, разве что вместе с колодцем. А потому последние часы Дмитрий