Как оказалось, все мечты меркли перед реальностью… Я понимал, что не смотря ни на что, я все же был героем, и несколько раз ловил Сашины взгляды, в которых сквозило нечто большее, чем просто любопытство, чем я занимаюсь в данный момент. Готов был поклясться, что она оценивала меня… Вспоминала, как я спас ее от тех двоих недомерков, как повел себя на мосту, когда на нас обрушилась чудовищная волна. И я был уверен в том, что все же показал себя с лучшей стороны, и что Саша теперь видела во мне не болтливого ловеласа из КОСа, а мужчину. Настоящего мужчину. Такого, каким мужчина должен был быть в этом безлюдном, но полном опасностей мире.
И мне нравилось это чувство… Потому-то все мои прежние мечты и не имели ничего общего с реальностью, и эта реальность нравилась мне куда больше любых мечтаний… Все мои предыдущие методы обольщения девушек остались в другом мире. Мимолетные прикосновения, невзначай брошенные комплименты — во всем этом не было нужды здесь. Изменился не только мир — изменилась и Саша, и я гадал, вызваны ли эти изменения «Безмолвным Армагеддоном», или, «заказывая» в Зазеркалье этот мир я, невзначай, «заказал» и Сашу. Ту Сашу, которую я видел перед собой.
К ночи вновь завыли собаки, только на этот раз — не кучкуясь возле нашего дома, а устроив этот концерт по всей деревне. Жуткая какофония… Чтобы как-то отвлечься, мы бродили по дому, ища намеки на то, кем были его прежние хозяева… Хотя, впрочем, это больше интересовало Сашу, нежели меня. Меня куда больше интересовала сама Саша.
Я любовался ею, как астроном, влюбленный в свою профессию, любуется Солнечной короной во время затмения. Ловил каждую ее улыбку, ощущая, как она находит отклик в моей душе, и улыбался вместе с нею… Ловил каждый ее взгляд, теплый, словно прикосновение солнечного лучика.
Я наслаждался ее обществом, но с каждым моментом все больше и больше убеждался в том, что эта Саша, и та, что осталась в моем родно мире — два разных человека. Может быть на ней сказалось то, что она пережила за последние несколько дней, а может быть… Может быть все куда сложнее.
До того я никогда не проводил столь глобальных экспериментов с Зазеркальем. Я не заказывал себе целые миры, и уж тем более никогда не заказывал одного, конкретного человека. Шагая в зеркало я вообще редко задумывался о чем-то, кроме одного — двух предметов, за которыми туда шел. Я хотел себе новый плазменный телевизор, и когда я переходил границу между двумя мирами, он стоял именно там, где я его представлял. Но я не думал о том, каким хочу видеть зазеркальный мир! И, тем не менее, мир существовал. Я мог забыть о своем телевизоре и выйти из дому, прогуляться по улицам Медянска, в точности повторявшим улицы того города, из которого я попал сюда.
Как Зазеркалье создавало миры? И создавало ли вообще? Может быть среди бесконечности миров существовал один, в котором в точной копии Медянска стоял именно тот телевизор, о котором я думал? Или, может быть, нет никакой бесконечности миров? И тогда Зазеркалье само создавало мир, отвечающий моим потребностям.
Но тогда вставал вопрос, откуда оно брало эти самые потребности? Снимало копию с окружающего мира, или брало его «чертежи» или «наброски» из моей головы, в тот момент, когда я проходил сквозь зеркало?
А если так… Если так, то в этом мире не могло быть ничего незнакомого мне. Он должен был быть создан по моим мыслям и воспоминаниям… И мечтам! А если так, то вместо Саши я разговаривал сейчас с ее проекцией на мое сознание. Не с копией настоящей Саши, а с девушкой, созданной мною самим.
Не от того ли я предугадывал каждый ее шаг и, порою, будто бы читал ее мысли?! Не от того ли, что она была продолжением меня? Девушкой моей мечты…
Эта мысль так поразила меня в тот момент, что я на какое-то время будто бы выпал из времени этого мира, полностью уйдя в себя. Мой взгляд стал задумчивым и устремленным куда-то в даль, я стал невпопад отвечать на Сашины вопросы и т. д.
Это нужно было проверить. Но как? Как убедиться в реальности нереального мира.
Ответ пришел ко мне уже поздним вечером, когда мы с Сашей отправились на боковую. Я долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, вслушиваясь в Сашино посапывание и какофонию лая и воя за окном. Все было просто… Если этот мир создан мною, по моим «чертежам», значит необходимо просто отправиться в такое место, которого на них не было, и быть не могло! Что может быть проще?! Я хорошо знал Медянск — за последние пять — шесть лет я исколесил его вдоль и поперек, так что не заблудился бы в нем даже с закрытыми глазами. Но вот за пределы города я выбирался лишь несколько раз…
Поездки в Молчановку — не в счет. Слишком близко… Сотня километров от города — это мелочь. По Восточному направлению я также нередко выбирался из города, мотался в Приозерный поселок, в котором жила одна моя пассия. Ну и, конечно же, бывал за границей — летал с женой в Египет и Турцию, валяться на песке и греть пузо на солнце. Но эти теплые, райские страны, были слишком далеко, и все, что находилось между ними и Медянском было для меня тайной, покрытой мраком.
Иными словами, стоило мне выехать на трассу, и прокатиться по ней пару часов на предельной скорости, как я гарантировано выбрался бы из тех мест, которые знал! Что будет за ними? Дорога продолжится и уйдет в соседние города? В Омск и Новосибирск, которые окажутся такими же пустыми, как и Медянск, или же… Или же я наткнусь на границу мира, поскольку Зазеркалье, конструктор миров, понятия не имело, как же строить мир в тех местах, в которых я отродясь не бывал!
Претворением своего плана в жизнь я занялся на следующее же утро. Сказал Саше, что хочу съездить в город — посмотреть, что происходит там, и набрать продуктов. Быть может, если повезет — найду где- нибудь генератор (я и правда на это надеялся, хоть и не имел ни малейшего представления, как эта штука должна выглядеть), да и вообще, привезу как можно больше всего жизненно необходимого.
Саша, конечно, восприняла все это в штыки. Намеревалась ехать со мной, боясь оставаться здесь одна, но я был непреклонен. Бояться ей здесь нечего, да и вообще, не зря же у порога стоит автомат. Женщина должна заниматься хозяйством, в то время как мужчина, даже после «Безмолвного Армагеддона», должен оставаться добытчиком… К тому же, в городе может быть опасно.
О главной причине я, конечно же, умолчал. Ведь если я прав, и выехав далеко за город я наткнусь на грань между мирами, как бы она не выглядела — что тогда будет с Сашей? Как я объясню ей ЭТО?! Да и вообще, после зрелища пустынного, вымершего мира, ей только недоставало увидеть еще и его конец…
В общем, позавтракав, я вывел из гаража «УАЗик», и, на прощанье чмокнув Сашу в щеку, умчался в сторону Медянска…
Помимо автомагнитолы в машине оказалась еще и небольшая подборка кассет. Все, правда, из типичного блатняка, по недоразумению называемому сейчас шансоном, но все же, мчаться по трассе пустого мира, и слушать музыку на всю громкость, было очень приятно. В тот миг я чувствовал себя хозяином мира! Его королем, его Богом… Один из двух последних людей на целой планете!
Медянск встретил меня пустыми каменными джунглями. Пожары, бушевавшие по городу, давно утихли, и теперь воздух в городе был не менее, чист, чем у нас, в Молчановке. Пустой город, пустые магазины, пустые улицы… На одной из таких улиц я наткнулся на брошенный «Nissan Patrol», с торчащими в замке ключами и абсолютно пустым баком. Залить его горючим под завязку оказалось не самой простой задачей, но я успешно разобрался с ней, и вскоре пересел с «УАЗика» на эту громадную таратайку, способную проехать, наверное, и по дну реки…
Гуляя по магазинам я дурачился, разговаривая сам с собой. Шопинг! Мечта любой женщины — погулять по магазинам, в которых не будет людей. Одежда, различные хозяйственные товары, непортящиеся продукты — все это в больших количествах утрамбовывалось в багажник моего джипа, а когда багажник был полон, я принялся забивать еще и салон. Десятки килограмм консервов, хлеба (надо же было из чего-то сушить сухари), одежды и инвентаря — я грузил очередную партию в машину, и тут же вновь исчезал в магазине, толкая перед собой тележку.
Теперь у нас было все, что необходимо для жизни, начиная от пищи, и заканчивая набором наиболее необходимых лекарств.
Я даже позволил себе прокатиться до Медянки — полюбоваться на реку, едва не утащившую меня с собой. Уровень воды спал, должно быть, все, что могло вытечь из водохранилища, уже завершало свой путь к океану, и теперь Медянка постепенно успокаивалась. Без сомнения, она останется бурной и беспокойной рекой, но катаклизмы, связанные с ней, уже позади…
