лишь квартира в городском доме на четвертом этаже.
Еще в девяносто пятом в бывшую Восточную Германию переехала ее дочь со своим мужем, которые поселились в Веймаре. На территорию бывшей ГДР Зинаиду долго не пускали ее новые хозяева. Сначала спецслужбы категорически возражали против подобных «экскурсий», даже после объединения Германии, затем она сама не хотела туда ехать. И лишь несколько лет назад, уже после смерти мужа, она навестила дочь. Первое, что увидела Зинаида, едва сойдя с вокзала, – это был памятник лидеру немецких коммунистов Эрнсту Тельману, установленный на площади, чуть ниже вокзала. Ее неприятно поразило, что у памятника были живые цветы. Очевидно, его почитатели были даже в объединенной Германии.
Зинаида провела в Веймаре несколько дней и вернулся в свой, уже ставший родным Дудерштадт. Этот город находился буквально на самой границе между двумя бывшими немецкими государствами. Раньше здесь размещался американский батальон, и его казармы находились на окраине города. Дудерштадт жил в постоянном ожидании русских танков, которые стояли в нескольких километрах от границы, где размещался советский танковый полк. Но танки так и не появились, граница между двумя государствами исчезла, тяжелые надолбы убрали, рвы засыпали, проволоку сняли. Американцы ушли из городка, и Дудерштадт стал обычным тихим провинциальным городом. Но он находился на бывшей Западной территории, и это как-то успокаивало Зинаиду Андреевну.
Ей было уже далеко за пятьдесят, но эта невысокая худая женщина бегала по утрам, принимала холодный душ и плавала в бассейне ежедневно по два часа. Одним словом, она следила за собой и была в прекрасной форме. Ее дочери шел уже тридцать третий год. Мужу было под сорок. Они поженились еще в девяносто четвертом году, когда дочери было двадцать один и она была уже студенткой университета в Гамбурге, куда Николай приехал на практику. Он не мог знать, что Зинаиде Маланчук, ее супругу и дочери было предоставлено немецкое гражданство еще в девяносто первом году, за особые заслуги перед объединенным немецким государством. Николай не должен был узнать, что Зинаида Михайловна работала в Германии по линии бывшего Главного разведывательного управления Генштаба СССР и еще в восемьдесят восьмом начала сотрудничать с немецкой разведкой БНД. Сотрудничество закончилось к началу девяносто первого года, когда Маланчук едва не разоблачили. Немцы вывезли ее тогда из Шверина в Гамбург, благо границ к тому времени уже не было. Первые годы ее прятали в небольшом городке Бремерферде, находившемся между Гамбургом и Бременом. После вывода советских войск в девяносто четвертом ей наконец разрешили поселиться в Бремене.
С тех пор прошло так много лет. Ей платили хорошую пенсию, да и деньги, которые она получила за свое «сотрудничество», оказались нелишними. Они вместе с мужем купили неплохую квартиру, приобрели две машины. Теперь они могли позволить себе увидеть мир, поездить по Европе. К началу девяносто шестого в Западной Европе появилась Шенгенская зона и можно было ездить в большинство соседних государств уже безо всяких формальностей. Но через три года умер супруг Зинаиды Михайловны. Внешне он был здоровым пятидесятилетним мужчиной, но она знала, как часто он жаловался на свое сердце. По большому счету он так и не смирился с этим переездом. До побега на Запад он работал консультантом крупной строительной компании в Шверине, помогал сооружать новые здания. После побега несколько лет сидел без дела, и они жили на ее деньги. Когда он захотел вернуться к своему любимому детищу, было уже поздно. Его никуда не принимали. Он остался дома, замкнулся в себе, стал много курить. Он почти не пил, и это волновало Зинаиду Михайловну. В последние годы перед смертью он устроился в небольшую строительную фирму, но сердечные приступы повторялись все чаще и чаще. Врачи считали, что ему необходимо шунтирование, но он категорически отказывался ложиться в больницу. И однажды ночью очередной сердечный приступ оказался роковым. Зинаида Михайловна не любила вспоминать об этом. Она понимала, что вынужденное бегство на Запад, его одиночество, невостребованность, разрыв прежних связей оказались для мужа слишком тяжелым испытанием.
В это воскресенье дочь привезла в Дудерштадт всю семью. Вечером они должны были заехать в Геттингем, к друзьям Николая, а затем вернуться обратно. Дочь забрала с собой старшую дочку, оставив на попечение матери младшую, двухлетнюю Лизу. Они должны были вернуться к десяти часам вечера. Когда они уехали, Зинаида Михайловна включила телевизор, усадила на диван свою внучку и поднялась на второй этаж, чтобы закрыть окно в спальной.
В этом городке почти никто и никогда не закрывал дверей на замок. Здесь все знали друг друга, все жили рядом десятилетиями. Зинаида Михайловна поднялась наверх, в спальную, закрыла окно и спустилась вниз по лестнице. Подошла к входной двери. Открыла ее и посмотрела на пустую улицу. У дома стоял ее «Опель», который она купила несколько лет назад. Мимо проехал на велосипеде соседский мальчишка. Она улыбнулась ему, и он вежливо поздоровался. Она захлопнула дверь и вернулась в гостиную. Лиза ползала по дивану, весело играя с двумя мягкими игрушками, зажатыми у нее в руках.
Зинаида Михайловна убавила звук громко работающего телевизора и прошла на кухню. Лиза продолжала играть со своими игрушками. Внезапно звук стал громче. Зинаида Михайловна обернулась. Она оставила пульт управления на столике, в нескольких метрах от дивана. Неужели Лиза сползла с дивана? Она поспешила в гостиную. Взглянула на диван. Лиза по-прежнему сидела на диване, растерянно глядя на бабушку. Игрушки лежали рядом. Девочка испуганно моргала.
«Наверно, включила рекламу», – подумала Зинаида Михайловна, подходя к столику. И в этот момент почувствовала, что у нее за спиной кто-то появился. Она его не услышала, только почувствовала. Непонятную тень. Или движение воздуха. Очевидно, неизвестный вошел, когда она была на втором этаже. Нужно посмотреть – кто это решил войти в ее дом? Но обернуться она не успела. Незнакомец ловко и быстро накинул ей на шею удавку, которая больно сдавила горло, не давая дышать. Но убийца не спешил. Он словно нарочно давал ей возможность прочувствовать свою смерть в эти последние несколько секунд ее жизни. Чуть ослабил удавку.
– Что... кто... зачем... – Она не могла даже поднять руки, настолько неожиданными и быстрыми были движения незнакомца. И так сильно давила эта удавка на горло.
– Ты знаешь, – сказал он по-русски, и она все поняла. Через столько лет, с внезапной досадой подумала Маланчук, через столько лет. А ведь ее предупреждали. Последняя ясная мысль была о внучке. Как все нехорошо получилось. Ее внучка в доме. Они не оставят ребенка в живых. Какое несчастье. И этот убийца...
– Не трогайте ребенка, – успела прохрипеть она, но убийца уже затягивал свою удавку. Она не сумела даже набрать воздуха, когда тьма окончательно сомкнулась перед глазами. Убийца затянул удавку, прислушался. Он знал, как умирают люди, и не мог ошибиться, услышав предсмертный хрип. Тело обмякло. Он осторожно уложил погибшую на ковер, снял удавку. Затем подошел к девочке. Ребенок недоверчиво смотрел на незнакомца. Незнакомец улыбнулся девочке, протянул к ней руки и, подняв ребенка, пересадил ее в круглый манеж, стоявший в углу, чтобы она не упала с дивана. Затем взял обе игрушки и перенес их ребенку. Девочка улыбнулась незнакомцу. Этот дядя ей понравился.
Она сделала два шага и уселась прямо в манеже, двигая к себе игрушки. Убийца перешагнул через труп ее бабушки и вышел из гостиной. Он был в черных перчатках. Открыв дверь, огляделся. На улице никого не было. Убийца вышел из дома, мягко прикрыв дверь. Он не стал ее запирать, чтобы не помешать родителям девочки попасть в дом, когда они вернутся из Геттингена. Спустившись вниз по лестнице, он прошел за дом, исчезая где-то на соседней улице.
Когда через полтора часа вернулись родители девочки, они нашли Лизу в манеже, уснувшую между игрушками. Ее бабушка лежала в гостиной, не подавая признаков жизни. Дочь испуганно бросилась к ней, решив, что у матери был сердечный приступ. Она сразу позвонила в больницу, вызывая врачей и надеясь спасти свою мать. И только тогда ее муж заметил нехарактерную для сердечного приступа красную борозду вокруг шеи. Николай поднял трубку и позвонил в полицию. Он так никогда и не узнал, чем занималась Зинаида Маланчук в своей прежней жизни.
МОСКВА. РОССИЯ. 12 МАЯ 2006 ГОДА
Все неприятности начинаются с телефонного звонка. Он протянул руку, снимая трубку. За последние годы он отвык от подобных неожиданных звонков. Посмотрел на часы. Восьмой час утра...
– Тимур, – услышал он голос Наташи, – извини, что беспокою тебя так рано. Но ты знаешь, Павел домой не вернулся...
– Как это не вернулся? – не понял Тимур, сразу просыпаясь. – Он что, с ума сошел? Где он мог остаться? Подожди. Алло, ты меня слышишь? Наташа? Ты что, плачешь? Что случилось? Почему он не
