открыть только с внутренней стороны. Шранц чуть приоткрыл дверь, даже не поинтересовавшись, кто пришел к нему в гости, и тут же отлетел, сбитый мощным ударом Дронго, толкнувшего дверь всем телом. Не давая ему подняться, Дронго нанес еще один удар – уже ногой. Именно в это мгновение, когда Шранц застонал от боли, он быстро прикрепил «жучок» к внешней стороне кресла, после чего достал пистолет.
– Вы с ума сошли? – гневно спросил Шранц, поднимаясь с пола и потирая ушибленную руку. – Врываться ночью, таким образом… Что вам нужно?
– Тихо, – внушительно сказал Дронго, – тихо. Я и без того еле сдерживаюсь. Сегодня, три часа назад, был убит мой помощник, которого вы видели утром в моем номере.
Шранц сел в кресло, демонстративно храня молчание, но по лицу у него пошли красные пятна.
– Что вы хотите? – наконец не выдержал он.
– Кто его убил?
– Откуда же я знаю, – разозлился Шранц, – если вы думаете, что это я, то ошибаетесь. Кстати, я весь вечер был внизу, в ресторане. У меня есть свидетели.
– Не говорите глупостей, Шранц. Это могли сделать ваши люди.
– Но для чего? – спросил Шранц. – Только для того, чтобы иметь осложнения с австрийской полицией? Ваш помощник нам совсем не мешал.
– Я помню нашу утреннюю беседу, – он чуть взмахнул пистолетом.
– Послушайте, Дронго, вы же профессионал! – почти рассердился Шранц. – Неужели вы думаете, что если бы мы хотели его убрать, я сказал бы вам свой номер в отеле. Я был лучшего мнения о советских профессионалах.
– А я был лучшего об американских. И не делайте больших глаз, – зло сказал Дронго. – Думаете, ваша немецкая фамилия кого-то обманет?
– Тем более не стоит тогда говорить таких вещей. И уберите наконец свой пистолет.
Шранц встал с кресла.
– Виски хотите?
– Не хочу.
– Вы не пьете с идеологическим противником? – усмехнулся Шранц.
Дронго положил пистолет в карман.
– Я не пью с малознакомыми людьми. Зачем нужно было устраивать у меня в номере дурацкий обыск? Вы же знали, что ничего не найдете. Или вы искали свои микрофоны, установленные по всему номеру? Решили поиграть в шпионов?
Шранц, открыв бутылку, налил в два стакана и, плеснув туда содовой, протянул один Дронго.
– Берите.
Тот взял стакан, усаживаясь на стул, стоявший почти у входа.
– Ничего мы не решили, – тихо сказал Шранц, явно проигнорировав вопрос. – А к смерти вашего помощника мы действительно не имеем никакого отношения.
– Тогда кто имеет отношение? – мрачно спросил Дронго.
– Не знаю. Вы вообще обладаете удивительным свойством привлекать к себе внимание различных спецслужб.
– Это не ответ.
– Но я действительно не знаю.
– А может, это люди Симховича? – спросил Дронго, с удовольствием отмечая, как начинает реагировать его собеседник.
– А при чем тут Симхович? – несколько нервно спросил Шранц. – Я не понимаю, о чем идет речь.
– Об израильской разведке, – сумел улыбнуться Дронго. – Неужели вы не знаете резидента МОССАДа в Австрии Алекса Симховича?
Шранц презрительно молчал.
– А он вас, кажется, знает, – продолжал Дронго, – кроме того, у вас с ним параллельный интерес к моей персоне. Сразу после вас он предложил мне работать на них.
Вот здесь Шранц действительно занервничал. И это было самое приятное за сегодняшний день.
– Я не знаю, кто мог убрать вашего помощника, но мои люди не имеют никакого отношения к этому делу.
Именно в этот момент дверь открылась и в номер вошли сразу трое.
– Руки! – раздался громкий голос.
Он медленно встал со стула. Один из вошедших, ловко обыскав его, достал оружие.
– Он ворвался ко мне, – попытался оправдаться Шранц.
– Я все знаю, – сказал стоявший у двери высокий седовласый господин в строгих роговых очках, – оставьте нас.
«Первый раз вижу», – профессионально отметил Дронго.
Гюнтер и оба агента вышли, закрыв за собой дверь. Вошедший сел в кресло.
– Садитесь, мистер Саундерс. Кстати, на чье имя сейчас ваш паспорт?
– Вас это очень интересует?
– Нет, не очень. Согласитесь, невежливо так врываться в номер американского дипломата.
– Я не знал, что Гюнтер Шранц дипломат. А вот он действительно, несмотря на свой дипломатический ранг, умудрился зайти без спроса в мой номер.
– Мне нравится, что вы все время шутите, – холодно сказал его собеседник.
– А мне не нравятся ваши методы работы.
– Не нужно, Дронго. Мы не трогали вашего помощника. Его, кажется, звали Марк Ленарт?
Он устало кивнул головой.
– Жаль. Но это действительно не наши люди. Более того, я подозреваю, что его убрали ваши люди, Дронго.
– Не понял.
– Насколько я понимаю, Ленарт был вашим личным агентом и в советской разведке его практически не знали. Возможно, они приняли его за одного из наших.
– Вы хотите сказать, что Ленарта убрали советские агенты?
– Я это знаю, – улыбнулся вошедший, – убрали по приказу Галинского. Советский резидент решил таким образом расквитаться с нами за убитого связного. Но самое интересное, что и к другому мы тоже не имеем никакого отношения.
Он вдруг начал что-то понимать. Но на размышление у него не было времени.
– Может, и Шранц мне сегодня привиделся? – спросил он.
– Не привиделся, – его собеседник не хотел поддерживать разговор в подобном тоне. – Он сделал вам деловое предложение, Дронго. И вы напрасно отказываетесь.
– Это что, новая попытка вербовки? А если я откажусь, ваши молодчики выбросят меня в Дунай?
На этот раз его собеседник усмехнулся. Поправил очки.
– Вы же прекрасно знаете, что вас отпустят. Вы слишком ценный агент. Таких, как вы, не убивают. Их только покупают.
Он молчал.
– И не посылают по такому пустяковому делу, по которому вас направляют в Индию и Пакистан. Это задача обычных курьеров – проверить агентурную сеть. Вам не приходило в голову, что вас используют не совсем по назначению?
Он по-прежнему молчал.
– Хотите, я назову вам имена агентов, их связи, пароли там, куда вас послали? – продолжал незнакомец. – После бегства генерала Полякова была провалена вся агентурная сеть советской разведки. Ваше руководство об этом прекрасно знало. Вас послали специально, подставив под удар. Может быть, вы обратили внимание, как за вами демонстративно следили в Варшаве и Кракове? Признаюсь, вам удалось уйти и от наших агентов. Но здесь, в Вене, мы не теряли вас из виду. Даже когда вы так ловко ускользнули от нас, отправившись на встречу с Галинским. Видите, я все знаю. Подумайте над моими словами. Мне не нужно от вас никакой информации, ничего. Я разговариваю с вами откровенно, потому что вы
