кулаки.
В нравственном плане еще в Афгане определились: 'На войну не просись, а пошлют - не отказывайся'.
О политическом на войне - ни слова.
О вождях - только матюги.
'В этой войне мы все равно не разберемся. Зато мы разберемся друг в друге'.
Мы приближались к Беркат-Юрту. Отсюда до окраин Грозного километров пять-шесть. Десантники после головомойки, устроенной им мусульманским батальоном, похоже, утратили ощущение своей мощи. Оно и понятно. Раненый артиллерийский капитан, видевший всякое, о чем свидетельствовали две контузии, полученные в Афганистане, так характеризовал тот бой: 'Били десантуру так, как будто не Чечня, а Россия в окружении'. 'Мы в город не пойдем, - говорил лейтенант-десантник. - Наши войска для этого не предназначены'. 'Наивный, - подумалось, - кто ж тебя спрашивать будет?'
Позднее пехотинцы объяснят: если разобраться, десантники и впрямь предназначены для другого. Их профиль: бить объекты в глубине обороны противника. Их стиль: внезапность и быстрота. А в лобовом бою, силой на силу, они слабы, Тем более они слабы при взламывании оборонительных рубежей. У них для этого ничего нет. Даже техники.
В поле за железной дорогой стояли три разбитые боевые машины десанта (БМД). Кто ни разу не видел, не поверил бы, что боевые машины могут так гореть: от них остались одни остовы.
Десантников в Чечне использовали как пехоту. Именно поэтому им, называемым 'элитой войск', пришлось слезть с того пьедестала, на который их вознесло общественное мнение. Пьедестал оказался высоким - без грохота слезть не удалось. Пехотинцы десантникам сочувствовали.
Но 'ульяновские' десантники прогремели еще и другим: своей самоуверенностью. Это, конечно же, не к бойцам относится, а к командирам. Последние пренебрегли советами, данными им уже обжегшимися армейцами и вэвэшниками (внутренние войска. - Ред.) в Виноградном и Толстом-Юрте: не ходите в ночь, не верьте в тишину. Десантники пошли в ночь. Залпы грянули из тишины.
Теперь 'ульяновские' сидели, зарывшись в землю и заминировав все вокруг. Командиры заставляли солдат рыть землянки то в одном месте, то в другом. Бойцы несколько дней не имели возможности обогреться у костров, которые на открытых местах, естественно, запрещалось разводить.
В Моздок полетели 'вертушки' с обмороженными. А следом - с подорвавшимися на минах. На своих минах.
Смертельный урок
До темноты Михалыч решил еще раз проверить дорогу вдоль окраин Беркат-Юрта.
Я так и не понял: подобные действия вытекали из задач спецназа или из сложившейся обстановки?
Проверить окрестности Беркат-Юрта надо было прежде всего для безопасности десантников, которые, похоже, оценивали ее лишь протяженностью линий окопов и широтой минных полей.
Оставалось загадкой: почему они даже в дневное время не контролировали окрестности вокруг своего лагеря? Почему небольшая группа бойцов и командиров, которым предстояла тяжелая, бессонная ночь, была больше озабочена проблемой безопасности лагеря, чем штаб целой дивизии, для которой беспечность однажды, совсем недавно, уже вышла боком?
'Я тебе об этом бардаке мог бы многое рассказать',-у Михалыча эти вопросы возникли, наверное, раньше, чем у меня.
Он ничего не рассказал. Но позднее я подумал, что с классической точки зрения группа не должна была 'светиться' перед выходом на задание. Если противник не дурак (он не давал повода для такой оценки), то понял бы, что это не десантники проснулись. Это кто-то другой. Вполне возможно - спецподразделение.
И все же, готовясь к ночному рейду, нельзя было оставлять у себя за спиной 'темное' село. Платить за это пришлось бы очень дорого. Вспомнились вчерашние слова Михалыча: 'Я не могу, когда теряю ребят'.
Группа на БТРе вышла в сторону Беркат-Юрта. Худшие подозрения оправдались. На колхозной ферме стоял готовый к бою танк. Немного в стороне - отлично замаскированные артиллерийские позиции: пушки при снарядах.
Все найденное добро следовало уничтожить или доставить в лагерь к десантникам.
С помощью одного БТРа этого не сделаешь. Вернулись на позиции. Взяли танк из группы поддержки. Решили проверить другие помещения. Но тут грянули выстрелы...
Пуля попала капитану Федору Присяжных под ключицу. Перебила сонную артерию. Могучий сибиряк, Федор долго цеплялся за жизнь. Он еще пытался опереться ногой, когда его тащили на броню танка.
Вчера мы пили с ним водку и упрекали, что он, такой огромный, занимает чуть ли не половину тесного вагончика. Сегодня в вагончик лазарета его не пустили. Врач лишь глянул: 'Он уже умер'. Ребята закурили. Молча. Федор заплатил жизнью за безопасность предстоящего рейда. И за жизнь тех десантников, которых той ночью могла накрыть обнаруженная артиллерийская батарея.
Батарею ребята добили. Танк тоже.
Заместитель командира разведбата, как и трое других офицеров-разведчиков, капитан Присяжных должен был пойти с группой спецназа рядовым бойцом. На учебу. Федор лишь недавно пришел из пехоты и новую профессию должен был осваивать с азов. Командир батальона послал своих офицеров со спецназом, зная, что лучшего урока им никто не даст.
Созданные в конце пятидесятых годов подразделения специального назначения призваны были вести диверсионно-разведывательные операции в стратегическом тылу противника. Они, по замыслу, должны были обнаруживать командные пункты, стартовые позиции стратегических и оперативно- тактических ракет, сообщать их точные координаты с тем, чтобы по этим объектам были нанесены высокоточные ракетные или авиационные удары. Кроме того, спецназовцы должны были сами пытаться вывести эти объекты из строя.
Однако до мировой войны дело, слава Богу, не дошло. Локальные же войны вынудили сузить эти задачи спецназа.
В Афганистане в первое время спецназовцы занимались охраной трубопроводов, штабов, выполняли конвойные задачи, сопровождали колонны с грузом... Лишь значительно позже их деятельность попытались направить в диверсионноразведывательное русло... (Подробнее с задачами спецназа и некоторых страницах его истории читатели могут познакомиться, прочитав журнал 'Воин' (ныне 'Воин России'), № 2, 3 и 4 за 1994 г. - Авт.)
Позднее я узнаю, что здесь, в Чечне, спецназ начал выполнение своих задач еще до начала боевых действий. Спецназовцы выявляли места сосредоточения техники, складов оружия и боеприпасов дудаевских сил. Оставалось нанести удары. Но команды не было.
Когда же войска вступили на территорию Чечни, выяснилось, что противник успел все рассредоточить. Группам спецназа пришлось гоняться за каждым отдельным танком и 'градом'. И то не сразу. Задачу спецназу поставили лишь тогда, когда войска стали вплотную подходить к Грозному.
Группа Михалыча должна была организовать засаду на предполагаемом пути перемещения установок 'град' и попытаться уничтожить хотя бы одну из них. Накануне такая установка уже было развернулась для удара по лагерю 'ульяновских' десантников. Но спецназовцы, проверявшие дороги в окрестностях,
