без тревоги нелюдимой, без сомнений, черт возьми. Километр за километром, ми-ре-до и до-ре-ми, вместе с солнцем, вместе с ветром, вместе с добрыми людьми. (Из рассказа 'Облако, озеро, башня')
* Берлин, 1937 *
* * * Хорошо-с, — а помните, граждане, как хирел наш край без отца? Так без хмеля сильнейшая жажда не создаст ни пивца, ни певца. Вообразите, ни реп нет, ни баклажанов, ни брюкв… Так и песня, что днесь у нас крепнет, задыхалась в луковках букв. Шли мы тропинкой исторенной, горькие ели грибы, пока ворота истории не дрогнули от колотьбы. Пока, белизною кительной сияя верным сынам, с улыбкой своей удивительной Правитель не вышел к нам! (Из рассказа 'Истребление тиранов')
Париж, 1938
Стихи из романа «Дар» (Из сборника Федора Годунова-Чердынцева)
1
Мяч закатился мой под нянин комод, и на полу свеча тень за концы берет и тянет туда, сюда — но нет мяча. Потом там кочерга кривая гуляет и грохочет зря, и пуговицу выбивает, а погодя — полсухаря. Но вот выскакивает сам он в трепещущую темноту, через всю комнату, и прямо под неприступную тахту. 2
и по углам наглеют ночью, своим законным образцам лишь подражая между прочим. 3
при музыке миниатюрной с произношением смешным. 4
И снова заряжаешь ствол до дна, со скрежетом пружинным в упругий вдавливая под, и видишь, притаясь за дверью, как в зеркале стоит другой — и дыбом радужные перья из-за повязки головной. 5
под лестницею винтовой и за буфетом одиноким, забытым в комнате пустой. 6
По четвергам старик приходит учтивый, от часовщика, и в доме все часы заводит неторопливая рука. Он на свои украдкой взглянет и переставит у стенных. На стуле стоя, ждать он станет,
