там сапожки я чистил прохожим…Также помню и бойкий Бостон,где плясал на кабацких подмостках…Скучно, Господи! Вижу я сон,белый сон о каких-то березках…Ах, когда-нибудь райскую вестья примечу в газетке раскрытой,и рванусь и без шапки, как есть,возвращусь я в мой город забытый!Но, увы, приглянувшись к нему,не узнаю… и скорчусь от боли;даже вывесок я не пойму:по-болгарски написано, что ли…Поброжу по садам, площадям, —большеглазый, в поношенном фраке…'Извините, какой это храм?'И мне встречный ответит: «Исакий».И друзьям он расскажет потом:'Иностранец пристал, все дивился…'Буду новое чуять во всеми томиться, как вчуже томился…
<1921>
* * *Был крупный дождь. Лазурь и шире и живей.Уж полдень. Рощицы березовой опушкаи солнце мокрое.Задумчиво кукушкасчитает золото, что капает с ветвей,и рада сырости пятнистая лягушка,и тонет в капельке уродик-муравей,и скромно гриб стоит, как толстый человечек,под красным зонтиком, и зыблется вездепод плачущей листвой сеть огненных колечек,а в плачущей траве — серебряной звездеромашки — молится неистово кузнечик,и, по небу скользя, как будто по воде,блистает облако…
<1921>
Знаешь веру мою?Слышишь иволгу в сердце моем шелестящем?Голубою весной облака я люблю,райский сахар на блюдце блестящем;и люблю я, как льются под осень дожди,и под пестрыми кленами пеструю слякоть.Есть такие закаты, что хочется плакать,а иному шепнешь: подожди.Если ветер ты любишь и ветки сырые,Божьи звезды и Божьих зверьков,если видишь при сладостном слове «Россия»только даль и дожди золотые, косыеи в колосьях лазурь васильков, —я тебя полюблю, как люблю я могучий,пышный шорох лесов, и закаты, и тучи,и мохнатых цветных червяков;полюблю я тебя оттого, что заметишьвсе пылинки в луче бытия,скажешь солнцу: спасибо, что светишь.Вот вся вера моя.
<1921>
Моя веснаВсе загудело, все блеснуло,так стало шумно и светло!В лазури облако блеснуло,как лебединое крыло.И лоснится, и пахнет пряностволов березовых кора,и вся в подснежниках поляна,и роща солнечно-пестра.