взрослых, и, на мой взгляд, это может быть связано с их естественным безотчетным мужеством. Иногда кажется, что маленькие дети больше подготовлены к борьбе с раком, чем взрослые. Дети - это очень решительные маленькие люди, с которыми не нужно вести долгих подбадривающих разговоров. Взрослые слишком много знают о поражениях; они более циничны, покорны и боязливы. Дети говорят: 'Я хочу играть. Давай, лечи меня быстрей'. Это все, чего они хотят.
Когда после 'Тур де Франс' компания 'Wheaties' решила поместить мое фото на коробке с детским сухим завтраком, я спросил, сможем ли мы провести пресс-конференцию в детской раковой палате той самой больницы, где родился мой сын. Когда я общался с детьми и подписывал автографы, один маленький мальчик схватил коробку с пшеничными фигурками и встал передо мной, прижимая ее к груди.
- Можно я ее возьму? - спросил он.
- Да, бери. Она твоя.
Он еще немного постоял, разглядывая коробку, а затем посмотрел на меня. Я понял, что мое сходство с человеком на коробке его поразило.
Затем он спросил:
- Какой они формы?
- Что? - переспросил я.
- Какой они формы?
- Это фигурки. Они все разной формы.
А,- сказал он,- понятно.
Как видите, его волновал не рак. Его волновала форма фигурок.
Если дети обладают способностью игнорировать логику и статистику, то, может быть, нам всем следует у них поучиться. Когда вы думаете об этом, что вам еще остается, кроме как надеяться? У нас есть два выхода - как с медицинской, так и с эмоциональной точки зрения: сдаться или бороться изо всех сил.
После выздоровления я спросил доктора Николса, каковы на самом деле были мои шансы.
- Ты был в очень плохом состоянии,- ответил он и сказал, что мой случай был одним из самых тяжелых в его практике.
Я спросил:
- Насколько тяжелым? У меня было меньше
50 процентов?
Он отрицательно покачал головой.
- Меньше двадцати?
Он снова покачал головой.
- Меньше десяти?
Он продолжал качать головой.
Только когда я дошел до 3 процентов, он кивнул.
В этой жизни возможно все. Вам могут сказать, что у вас 90, или 50, или 1 процент вероятности остаться в живых, но вы должны поверить в этот процент и бороться. Под борьбой я имею в виду необходимость вооружиться доступной информацией, узнать мнение другого специалиста, третьего, а если нужно, и четвертого. Вы должны понять, какой враг поселился в вашем теле и какими средствами можно его победить. Еще один установленный факт: при раковых заболеваниях у информированных и сильных духом пациентов выше показатели выживаемости.
Что, если б я проиграл? Что, если б рак вернулся снова? Я верю, что даже в этом случае смог бы извлечь из этой борьбы какую-то пользу, потому что за оставшееся мне время я стал бы более совершенным, сострадательным, разумным человеком и, следовательно, более живым. Единственное, в чем меня безоговорочно убедила болезнь - больше, чем моя спортивная карьера,- так это в том, что мы намного лучше, чем сами о себе думаем. У нас есть нереализованные способности, которые проявляют себя только в критические моменты.
Так что если у такого страдания, как рак, есть какое-то предназначение, то, на мой взгляд, оно должно заключаться в одном - сделать нас лучше. Я твердо убежден в том, что рак не является предвестником смерти. Я предпочитаю другое определение: это часть жизни. Однажды, в период ремиссии, когда мне пришлось сидеть и ждать, вернется рак или нет, я составил акроним из слова CANCER: Courage (мужество), Attitude (психологическая установка), Never give up (крепость духа), Curability (возможность выздороветь), Enlightenment (просвещенность), Remembrance of my fellow patients (поддержка моих товарищей по несчастью).
В одном из наших разговоров я спросил доктора Николса, почему он выбрал онкологию, такую сложную область медицины. 'Возможно, по той же самой причине, что и ты - велосипед',- ответил он. Этими словами он хотел сказать, что рак в медицине - это все равно что 'Тур де Франс' в велоспорте.
'Бремя рака невыносимо тяжело, но какого более сильного испытания может пожелать врач? - сказал он.- Спору нет, он убивает волю и приводит в уныние, но даже когда ты не излечиваешь людей, ты все равно помогаешь им. Если ты не можешь добиться успеха в лечении, то хотя бы можешь помочь им одержкать моральную победу над болезнью. Ты очень близко общаешься с людьми. В онкологии больше социальных моментов, чем в любой другой области медицины. К раку нельзя привыкнуть, но можно проникнуться уважением к тому, как люди с ним сражаются, к силе их духа'. 'Ты этого еще не знаешь, но нам очень повезло',- написал один из моих товарищей по болезни.
Поэтому, когда слова кажутся малообещающими и мрачными, а человеческая натура - ничтожной, я достаю водительские права, рассматриваю фотографию на них и думаю о Латрис Хэйни, Скотте Шапиро, Крейге Николсе, Лоуренсе Эйнхорне и о маленьком мальчике, которому в сухих завтраках нравится форма фигурок. Я думаю о своем сыне, воплощении своей второй жизни, который дает мне еще один стимул жить.
Иногда я просыпаюсь среди ночи и чувствую, что мне его не хватает. Тогда я достаю его из кроватки, переношу на свою постель и кладу себе на грудь. Каждый его крик доставляет мне наслаждение. Он откидывает назад крошечную головку, его подбородок вздрагивает, пальчики начинают хватать воздух, и потом я слышу его крик. Он кажется мне криком жизни. 'Молодец,- подбадриваю его я.- Давай, кричи громче'.
Чем громче он кричит, тем шире я улыбаюсь.
Глава одиннадцатая
Боль - явление временное. Она может длиться минуту, час, день или год, но в конце концов она утихнет и уступит место чему-нибудь другому. Но если я брошу спорт, боль будет мучить меня вечно. Такая капитуляция, пусть даже она будет самым ничтожным из поражений, наложит отпечаток на всю мою оставшуюся жизнь. Поэтому, когда у меня появляется желание уйти из спорта, я спрашиваю себя, чем я буду жить? Готовность встретиться с этим вопросом и найти в себе силы продолжать борьбу - это истинная награда, которая для меня важнее любого приза, и в этом мне предстояло неоднократно убедиться в сезоне 2000 года. Теперь вы уже поняли, что я предпочитаю боль. Почему? Потому, что она разоблачает сама себя, вот почему. В каждой гонке есть момент, когда гонщик вступает в борьбу со своим главным соперником и понимает, что этот соперник он сам. Самый большой интерес у меня вызывают те моменты гонки, когда я испытываю самую сильную боль, и каждый раз я с нетерпением жду, как отреагирует мое тело. Откроются ли мне самые потаенные мои слабости или самые скрытые достоинства? Каждый раз мне приходится отвечать на один и тот же вопрос: смогу ли я закончить гонку? Можно сказать, что боль - это избранный мною путь изучения человеческого сердца.
Я не всегда выигрываю. Иногда самое большое, что я могу сделать,- это просто доехать до финиша. Но я чувствую, что с каждой гонкой моя способность к выживанию повышается. Вот почему я кручу педали изо