— Хорошо бы, — кровожадно сверкнула глазами Василиса. — Только надежды на то мало. Не сунется к нему Чернослав. Видел, как он разом поник? Нет, не поедет Чернослав меня вызволять, своя жизнь ему дороже. Авось, забудет про меня совсем.
И тут раздался оглушительный стук в дверь, и избушка покачнулась на курьих ножках, возмущенно хлопнув ставенками.
— Ох, виновата! — донесся приглушенный голос избушки из топившейся печки. — Варфоломеюшку, баюна, заслушалась, проглядела незваного гостя!
— Может, сделаем вид, что никого нет дома? — шепотом предложила я.
— У Бабы Яги всегда все дома! — с достоинством возразил кот.
От требовательного стука в дверь избушка ходила ходуном и повизгивала:
— Ох, супостат! Вот злодей!
— Может, постучит да перестанет? — предположила я.
— Кто? — спросил у избушки кот.
— Кузьма! — кряхтя, отозвалась избушка.
— Этот не отстанет, — проворчал кот, а я в панике покосилась на пакет с маскарадным костюмом Бабы Яги.
— Не успеешь, — озвучил мои опасения Ив.
— Того и гляди дверь с петель снесет, — с беспокойством заметил кот.
— Я сейчас ему снесу! — пригрозил Ив и шагнул к сеням.
— Стой! — Я схватила его за рукав. Ну куда, спрашивается, лезет, не зная ни одной русской сказки? — Я сама!
Варфоломей что-то мяукнул, но я уже шагнула из горницы, быстро пересекла сени и распахнула дверь. Гость, настырно настукивающий по ту сторону, не устоял на ногах и слетел с крыльца, подняв в воздух целое облако пыли.
— Меня, добра молодца, с крыльца спускать! — вопило, чихало и фыркало облако. — Готовься к смерти, премерзкая старуха!
С этими словами молодец наконец поднялся на ноги, нахлобучил на лоб шлем, который явно был ему велик, и взглянул в глаза обидчице. После чего сделал козью морду и с пренебрежением выплюнул:
— Ягу зови, чернавка!
— Кто? — опешила я. — Это я, чернавка?
В голове крутились строчки из Пушкина: 'Бросив зеркальце под лавку, позвала к себе чернавку'. И далее по тексту, пока чернавка не завела царевну 'в глушь лесную'. Что в любом случае не могло звучать как комплимент моей красоте и высокому положению в лукоморском обществе. Этот сморчок меня за самую низшую служанку принял?
— Чернавка ты и есть, — высокомерно задрав нос, продолжил незваный гость. — Платьем проста, лицом черна...
Я машинально потерла щеку рукой, ожидая увидеть на ней сажу — наверное, запачкалась случайно. Но рука была чистой, золотистой от свежего загара.
— А телом-то как тоща, — продолжил издеваться 'сморчок' — парнишка лет шестнадцати с рыжими вихрами, в беспорядке торчавшими из-под шлема, который ему был явно велик. — Ишь, как Яга тебя гоняет, сердечную, совсем уморила трудами непосильными, одна кожа да кости в тебе остались. Кто ж на тебя польстится, горемычную?
— Я, например, — выступил из-за моей спины Ив.
— Чур меня! — вытаращился Кузьма. — Королевич заморский!
Я аж поперхнулась от обиды. Как я — так значит чернавка? А как Ив — королевич заморский? Не иначе как благородного происхождения и загаром не скроешь, раз даже такой кулема, как Кузьма, в рыцаре аристократа признал.
— Тебя тоже Яга пленила? — обрадовался Кузьма. — Я ей в миг голову с плеч снесу и вызволю тебя и... — Он с явным недоумением покосился на меня. В глазах его ясно читалось: как же тебя, чистокровный королевич, так угораздило, горемычный? — И невесту твою, — с трудом выговорил он.
— Это чем же тебе так Яга не угодила? — неприязненно поинтересовалась я.
— Колдунья она премерзкая, людоедка окаянная, ведьма коварная, — в сердцах сплюнул рыжий.
— Так мою маменьку еще никто не оскорблял, — с угрозой выговорила я.
— Маменьку?! — Мальчишка выпучил синие глаза. — Ты — дочка Яги?
— Так и есть. — Я кивнула, на всякий случай шагнув поближе к Иву. Кто знает, что у этого деревенского дурачка на уме. Вдруг он перед всем селом поклялся извести не только Ягу, но и всю ее родню до пятого колена? И с чего мне только взбрело назваться дочкой Бабы Яги? Хотя что мне еще оставалось, когда в звании царевны мне резко отказали?
— Так какие, говоришь, разногласия у вас возникли с моей тещей? — притворно нахмурился Ив.
Кузьма ахнул и вытаращился на Ива глазами, полными сочувствия. Мало того, что жена такая убогая, так еще и теща — сама Баба Яга!
— А она сама тут? — с опаской поинтересовался мальчишка, запоздало сообразив, что один против Яги, ее дочки, наверняка, тоже колдуньи, и заморского царевича он не воин.
— А где же ей быть? — уверенно ответил Ив. — Позвать?
— Не надо! — Мальчишка так отчаянно тряхнул головой, что шлем слетел и укатился прямо под ноги избушке.
Кузьма с тоской покосился под крыльцо, попрощавшись со шлемом. При этом лицо его так посерело, что я заподозрила, что шлем взят тайком у богатыря, доверившего Кузьме стеречь свою поклажу. И когда богатырь заметит пропажу, мальчишке не поздоровится. Избушка шлем, конечно, не вернет — захочет отомстить Кузьме за то, что он чуть дверь с петель не снес. Сжалившись над заморышем, я погладила избушку по двери и попросила:
— Верни шлем.
Избушка заходила ходуном, вероятно, изображая, что готовится усесться на землю и превратить богатырский шлем в блинчик. Кузьма еще больше посерел, потом вытаращил глаза и резво прыгнул вверх — это избушка со всей силы пнула шлем в мальчишку. В прыжке Кузьма поймал шлем, но силы были неравны — шлем как снаряд унес его в лес, ломая деревья и сучья. Лес наполнился треском, воплем летящего Кузьмы и гомоном потревоженных птиц. Я уважительно похлопала избушку по бревенчатой стене:
— Тебе бы на чемпионат мира по футболу штрафные забивать! За такого мощного игрока передрались бы все легендарные футбольные клубы!
Избушка довольно закудахтала и потребовала разъяснений, но описать ей самую популярную игру моего мира я не успела: из сеней вышел кот и осуждающе мяукнул.
— Совсем крыша поехала?! На дрова пущу!
Избушка виновато прикрыла ставенки.
— Мало того, что леший придет возмущаться, что лес курочим, — ворчливо заметил кот, — так еще и богатырь этот недоросший всем станет рассказывать, как его Баба Яга метлой отходила. А в качестве доказательства свои синяки да шишки, о дубы да ели набитые, покажет.
— Я не подумавши, — повинилась избушка.
— Да когда ты думала? — в сердцах отозвался кот. — Тебе от курицы даже мозги не достались — только ноги.
Такого оскорбления избушка не потерпела — сердито хлопнула входной дверью, прищемив Варфоломею кончик хвоста. Кот взвыл дурным голосом, мы с Ивом бросились на помощь и не без труда вызволили хвост из заклинившей двери.
— Да я! — вопил кот, воинственно топорща усы. — Да ты! Да мы с Ягой тебя в курятнике нашли, от помета отмыли. А ты — хвосты прищемлять! Курица деревянноголовая!
— Фу ты ну ты! — не оставалась в долгу избушка. — Ишь ты, как заговорил! Да я для вас! И зимой и летом! Последнее тепло отдаю! Лишь бы Ягусе с Варфушей хорошо было!
— Все, все! — вмешалась я. — Брейк!
— Брехун! — услышав что-то знакомое, радостно подхватила избушка.
