сделал, как полагается. И мы поднялись на восемнадцатый этаж вдвоем с Юлией. В этом отеле на каждом этаже своя служба приёма и у каждого номера свой дворецкий. Нас сопровождали два важных «мажордома», которые довели нас сначала до номера, где должна была остановиться Юлия. Когда нам открыли дверь в её апартаменты, она не смогла сдержать восторженного крика. Любой человек, который впервые попадает сюда, испытывает чувство восторга.
– Я не знаю, как вас благодарить, – сказала она, повернувшись ко мне, – вы сделали мне такой роскошный подарок.
– Пустяки, – пробормотал я, – мне приятно, что вам понравилось.
Оба дворецких стояли в коридоре. Но тут некстати появился молодой человек, который принёс её чемодан. Чемодан был дорогой. Она была достаточно состоятельной женщиной, чтобы позволить себе купить чемодан от Луи Виттона. Никогда не покупал себе таких чемоданов. Не потому, что я скупой. Но эти чемоданы пропадают на рейсах различных авиакомпаний с поразительной регулярностью. Их воруют потому, что они стоят несколько тысяч долларов.
Она почувствовала, что я не хочу уходить. А я подумал, то с удовольствием остался бы с ней прямо сейчас. Но за дверью нас терпеливо ждали двое дворецких, и мне необходимо было разыгрывать джентльмена до конца.
– Отдохните, – предложил я ей, – мы встречаемся вечером внизу, в ресторане. Если вам понадобится что-то купить, у вас есть Интернет и…
– Я помню, – улыбнулась она, – но эта услуга для меня слишком экзотична. Я люблю сама всё пощупать. И мы договорились с Аллой съездить в торговые центры.
– Лимузины будут вас ждать, – я поцеловал ей руку и вышел из номера.
У себя в номере я разделся, принял душ и позвонил Равлюку.
– Григорий Георгиевич, у меня к вам большая просьба, – с раздражением сказал я этому солдафону, – сделайте так, чтобы в Куала-Лумпуре у нас были смежные номера. Рядом. С госпожой Ивченко. Мы поняли друг друга?
– Я всё сделаю, – ответил Равлюк. – Мы вылетаем завтра рано утром. У вас есть ещё какие-нибудь пожелания?
– Пока нет. Хотя подождите, что у нас там на острове? Вы обещали, что у нас будет охота.
– Обязательно будет, – ответил Равлюк, – с вами пойдут два опытных охотника. Нам разрешили охоту на носорогов.
– Превосходно, – я положил трубку. Там я смогу показать себя в полном блеске и продемонстрировать Юлии своё умение охотника. Это даже немного возбуждает. Вид крови и убитого животного. И какого животного. Я никогда до этого не охотился на носорогов.
Они уехали в город. Ибрагим позвонил мне и предложил встретиться где-нибудь через полчаса. Я согласился, и через полчаса мы уже пили арабский кофе в кафе «Джуна» и пробовали очень неплохой коньяк.
– Ты собираешься за ней приударить? – спросил Ибрагим.
– У тебя есть какие-то конкретные возражения?
– Нет. Но я хочу тебя предупредить. Она была долгое время с Гогой. А ты знаешь, какая у него репутация.
– Именно поэтому я так долго ждал, – признался я, – но, насколько мне удалось узнать, она уже несколько месяцев как порвала с ним.
– Это не имеет значения, – мрачно заметил Ибрагим, – на Кавказе не любят, когда кто-то ухаживает за их женщинами, даже за бывшими.
– Пережитки прошлого. Архаичное наследие диких предков, – возразил я.
– У нас такие порядки, – упрямо повторил Ибрагим, – а Гога человек традиций и чести. Будь осторожен. Ему может не понравиться наше совместное путешествие.
– Но это идиотизм, – начал я заводиться, – они уже несколько месяцев как расстались. Она не его собственность, а он не арабский шейх, в гареме которого она должна все время сидеть. В чём дело? Она даже не была его женой. Они были просто друзья и сейчас разошлись. Почему я не могу ухаживать за понравившейся мне женщиной?
– У тебя мать из Пятигорска, – напомнил Ибрагим, – значит, она тоже с Кавказа. И ты должен знать, что существуют некие негласные правила чести, которые важны для любого кавказского мужчины. Если она была с ним, значит, она отчасти принадлежит ему. И это навсегда.
– Он самец, который метит свою территорию? Как лев, у которого есть свои львицы? – Я отодвинул чашечку с кофе. – Только учти, что природа не терпит пустоты. Рано или поздно дряхлеющего льва меняют на более молодого.
– Тогда им приходится драться, – согласился Ибрагим, – и тот, кто побеждает, остается. А проигравший уходит. Ты уверен, что способен драться с Гогой?
– Я вызову его на дуэль, – пробормотал я, – и застрелю. Ты ведь знаешь, как я стреляю.
– Боюсь, что он не придет на дуэль. А выставит вместо себя других стрелков и с другим оружием. У них могут быть глушители. И они будут стрелять в спину.
– А как же кавказский кодекс чести?
– Не в этом случае. Ты покушаешься на его женщину. И он имеет право на кровь. И на месть. Любым способом.
Я хотел пошутить. Но, взглянув на Ибрагима, вдруг замер. У него было такое серьезное лицо. И такой свирепый взгляд. Может, у него тоже есть виды на эту женщину? Не может быть. Ему всегда нравились дамы типа Аллы. Он бы мне обязательно сказал. Но почему тогда он так нервничает? Только из-за меня? Никогда не поверю. Тогда почему он так волнуется?
– Может, нам завтра утром отправить её обратно в Москву? – спросил я его. – И пусть пропадают мои деньги. В конце концов, жизнь дороже несчастных ста двадцати пяти тысяч.
– Двухсот пятидесяти, – напомнил Ибрагим.
Я так разнервничался, что забыл о сумме, которую должен им всем называть.
– Если я позвоню Лёве, может, он согласится вернуть половину, – сразу попытался я выкрутиться.
– Может и вернет. Но отправлять ей сейчас нельзя. Она обидится. И Гога тоже может оскорбиться.
– Послушай, Ибрагим, зачем ты меня достаешь? Ухаживать за ней нельзя, встречаться с ней нельзя. Отправлять обратно нельзя, можешь обидеть этого кавказского монстра. Может, хватит условностей? Он обычный человек, хотя и бандит. Ему нравилась красивая женщина, и он с ней встречался. Но они давно разошлись. И я имею право на такие же встречи. Я никого не обманываю, не совращаю. Я холостой мужчина и имею право встречаться с кем хочу. Почему моё поведение должно оскорбить Гогу? Они давно разошлись.
– Ты ничего не понял.
– И не хочу понимать. У меня есть свои понятия чести и свои люди, которые умеют стрелять. Если Гога захочет войну, то он получит войну. И не нужно меня пугать.
Я поднялся, чтобы уйти. Ибрагим успел схватить меня за руку.
– Не обижайся, – сказал он, – мы с тобой друзья. И я все равно буду на твоей стороне. Я только хотел тебя предупредить.
– Спасибо. Буду иметь в виду, – я пошел к лифту, чтобы подняться в свой номер.
Откуда мне было знать, что именно имел в виду Ибрагим. Я вообще не понял, почему он затеял этот странный разговор. Мы так часто слушаем и не слышим своих собеседников, так часто не понимаем друг друга.
Алла и Юлия вернулись в отель через четыре часа. Они накупили уйму вещей и были безумно счастливы. Вечером в рыбном ресторане обе дамы блистали в новых нарядах. Феликс даже прошептал мне, что начинает сожалеть о своём обещании не ухаживать за Юлией. Я танцевал с ней почти весь вечер. А потом всё получилось как-то само собой. Мы поднялись на свой этаж, и я отправился её провожать. У дверей своего номера она повернулась.
– Вы не хотите ко мне зайти? – спросила она.
– Хочу, – пробормотал я.
Мы вошли в её номер, и я её поцеловал. Так, словно мы заранее договорились об этом поцелуе. И
