милашка' полез, было, ко мне обниматься. Огреб, свалился у ног одессита, заскулил.
- Неправильно ведете себя в гостях, молодой ча-а-век, - протянул тот. - Боря, поучи вежливости.
С Борей мы побоксировали крепко. Правда, мне повезло - ни на что, кроме ударов с хаканием пудовыми кулаками у моего визави ума не хватало. Но камера была тесновата, уклоняться сложно, а подставлять плечи - вскоре они у меня начали просто затекать. Правда, и я доставал. В общем, когда нас разнял рефери, то есть, ворвавшийся наряд, я наверное, по очкам немного выигрывал.
- Ничего, Боренька, ничего, успокаивал потом громилу одессит. Твоя песня впереди. Если человек не понимает учтивого к нему отношения…
- Я его все равно…
- Потерпи, до завтрашнего утреца потерпи. И он будет твой.
- Все, что останется, будет твое! - захохотал присущим только им тонким смехом гомик.
Не надо было им это делать Ну, просто следовало бы учесть и мое состояние. Ночью вломились. Человек пять. Сила солому ломит. Поначалу скрутили, скоты, раздевать начали. Потом - опять провал в памяти. Нет! Помню еще, что осветилась вдруг камера бледно-зеленым светом. Отвисли у них челюсти, у двоих что-то сразу из штанов потекло, а один стал в дверь ломиться. Помню, что въехал со всего размаха этим сволочам по мордам. Именно так - одним ударом. И еще - по тварям в форме, которые, открыв дверь, пялились на все это выпученными глазами. И словно не рукой ввалил, а зеленым пламенем мазанул… Я потом - опять карцер. И следствие не заканчивали - просто наспех скручивали.
В материалах дела не было ничего интересного. А дело оперативной проверки на ознакомление не дали. Секретное. Только судье. Если пожелает. Впрочем… Впрочем в деле была очень интересная фотография - того самого портфеля- чемоданчика. И даже с моей печатью. Они что, не пересчитывали после меня? Ну и козлы же!
Рассматривал дело суд соседнего района. Но вы бы посмотрели на конвой! Словно тигра везли какого! Или змея Горыныча. Хорошо, хоть не в цистерне, как в НИИЧАВО. Что-то я вытворяю, когда сильно разозлюсь, да? Вот и ходите на цыпочках. Это вот тот конвойный на пути туда ' бля!' орал? То-то вжался в кузов. Сейчас ка-а-ак зарычу, ка-а-ак брошусь! Нет. Не буду. А то еще стрелять начнут. Доедем тихо - мирно.
А защищала меня адвокатесса из другого района. Это уж по моей просьбе ту мокрицу заменили. Адвокатесса незнакомая. Но прехорошенькая. Этакая лисья мордочка. И сама рыжая. Симпатяга. Или я просто в одиночке истосковался? А вот поддерживал обвинение - ТТ. Сидел, упершись в бумаги, не поднимая глаз. Стыдно? И кто же тебя заставил? Или уверился в правоте обвинения? Тарас Тарасович… Мой учитель. Он говорил мне, обучая составлять бумаги: «Каждое слово и в документе прокурора, и в обвинительной речи должно стрелять!». И сейчас вот, пожалуйста, стреляет. Клеймит позором. Как он же говорил: «Никому нельзя верить?». Вот, и Валька не приехала. А Мамка здесь - в качестве свидетеля. И неплохо держится. «Я не верю в такое обвинение! Это - чистый и добрый молодой человек. Я бы хотела иметь такого сына!». Спасибо. А ТТ сопит. Недоволен? Ладно, вот скоро и развязка. Оглашение документов. Допрос Валентины. Что? И это она говорила? Нет, много правды, но вот так все переворачивать? А мамка говорила 'извелась'. Нет, но подлость же какая! Это я - злоупотреблял спиртным? Легкомысленно относился к работе? Она что, совсем? Зачем ТТ это в суд приволок? Приобщить к делу, так как не может явиться. Возражаю. Адвокат возражает. Я, конечно, тоже. К делу не относится, а служебная характеристика есть. Где это видано, чтобы приобщать протоколы допросов? Нет, Тарас Тарасович, уголовный процесс мы немного знаем. Ты заяви ходатайство вызвать для допроса, суд вызовет, ты обеспечишь явку, а если по уважительным причинам не сможет явиться, отложим дело. А потом… ага, не хочется по ерунде возиться? Вот и суд не хочет. Ходатайство отклоняется. Ладно. Вот и осмотр вещественных доказательств. Ну? Ну же! Ура! Чемодан, тот самый. Правда, печать уже не моя. Но все равно! Тот самый же. Это подтвердили и понятые.
- Думаю, нет смысла суду вновь пересчитывать, сколько здесь находится валюты, - высказал свое мнение гос. обвинитель.
- Настаиваю на пересчете! Хотя бы в пачках! - заявил я. Адвокат, конечно, поддержал. И объективности ради пересчитали. Восемьдесят аккуратненьких пачечек.
- А теперь, высокий суд, я прошу задать вопрос обвинению, куда здесь впереть еще двадцать?
Ну, это был еще тот удар.
- Если поплотнее сложить… спрессовать… - попытался, было отбиться ТТ. - Ничего не понимаю… Ведь в оперативном… в протоколе… там тот же портфель, но со ста пачками! И такой же полный. Вот, посмотрите - передал он суду для обозрения оперативное дело. То самое, для обвиняемого недоступное.
- Портфели разные, - после длительного колебания констатировал судья.
- Обвинение просит месяц для проверки и получения новых доказательств.
- Ходатайство отклоняется.
- Обвинение ходатайствует вызвать и допросить лиц, проводивших эксперимент.
- Ходатайство отклоняется. Еще ходатайства, дополнение есть? Суд объявляет судебное следствие законченным и переходит к прениям.
Все! Все!!! Судья явно принял решение. И по тому, что не оглашал характеристики и прочую письменную составляющую, - явно в мою пользу. А ТТ в прениях… просил-таки меня осудить! Правда, с учетом всех (это он так надавил) исключительных обстоятельств - к наказанию, не связанному с лишением свободы. Спасибо и на этом. Скомкала свое выступление и Лисичка - адвокатесса. Уже все предельно ясно. Проформа. А вот в последнем слове я задал - таки ТТ! Он только поначалу приподнял свое грузное тело, повернул свое широкое лицо к судье, протестуя. Потом как-то разом обмяк, сидел за своим столиком, словно набитый соломой Страшила. Только не в кафтане, а в кителе. Судья дважды предупреждал меня не переходить на личности, а потом - лишил слова. Ну и пусть.
Когда судья удалился в совещаловку, прокурор быстро выскочил из зала. А Мамка подошла вплотную к клетке, рыкнула на конвой и долго смотрела на меня, радостно улыбаясь. Эх, Зоя Сергеевна! Все-же, какой вы молодец! Как вам теперь у ТТ замом работать? А мне… Мне… Требовать восстановления? Компенсации? Вот выйду - подумаю.
На оглашении приговора не было уже и Мамки. Куда-то по неотложным делам сорвали. А я остался. У адвокатессы остался. И ванну принял и переночевал. У- ух, как переночевал! Прости, Тамара, но тут такие вот дела… К счастью, только к утру вычислили. Ким вычислил, и Лисичка протянула мне свой сотовый.
- Можешь не приезжать, конечно. Можешь и не отвечать. Но знать должен - ТТ застрелился. Вчера. После твоего последнего слова.
- А ты меня последним словом не упрекай! Это он трусости и подлости своей не вынес!
- Он выполнял свой долг.
- Долг? Долг - посадить невиновного? - сажали и при меньших доказательствах. И осуждали за милую душу. Но не про это. Он оставил записку. Там и тебе.
- Не хочу.
- Приедешь? Похороны сегодня.
- Нет… Не могу. Уезжаю. У меня отец умер. Тоже из-за ТТ. Мне домой надо.
- Прощай тогда.
Вот и все. 'Прощай тогда'. Как будто я виноват. Как будто не меня…
- Боже, какой кошмар, - прошептала все слышавшая Наташка ( так, оказывается, звали Лисичку). - Надо ехать.
- Ну, это без меня. Я сейчас в суд, свои вещички, документы, а потом в дорогу. Есть дела поважнее.
- Понимаю… А я… Это он меня устроил. Я в прокуратуре стажером была. Без должности. А потом место - за тридевять земель. Вот он и помог сюда устроится. Поеду. Тем более, есть окно. Подзащитные переболели.
- Это как?
- Эпидемия какая-то. Кожная. И еще что-то там произошло. Странное. Ты ничего не слышал? - девушка потянулась через меня за сигаретами на тумбочке. Кожа-то какая! Вчера и не прочувствовал толком!
