' Господи! Она что, узнала про Лисичку? Или про…', - пронеслось в голове самое банальное.
- Все ты понимаешь. И я не дурочка. Видела…
- Что? Да что же видела?
Девушка вздрогнула, потом взяла себя в руки.
- Тамара! Ради Бога! Беги сюда! С мамой плохо! - прервал маэстро с балкона на самом интригующем месте выяснение наших отношений.
Одним махом, словно из катапульты, Тома пронеслась по лестнице и оказалась в квартире. Даже я приотстал, хотя ноги-то у меня подлиннее - через три ступеньки пер.
- Вот… Скорую я вызвал… - лепетал Тамарин предок, удерживая бьющуюся в конвульсиях женщину.
- Он… маму… трогал? - прошипела девушка.
- Виталий? Нет… Только руку поцеловал… А что? - растерялся маэстро.
- Что же ты делаешь, чудовище? Ее-то за что? - начала вдруг трясти меня за ворот рубахи девушка.
- Да я… да ты что?
В это время мама Тамары забилась в еще более сильных судорогах, потом разом обмякла, затихла.
- Умерла? Умерла? - прошелестел музыкант, лихорадочно пытаясь нащупать пульс.
- Га-а-ад! - девушка отпустила меня, но рванулась почему-то не к матери, а на кухню. Я же кинулся к слепой. И совсем она не умерла. И даже наоборот…
- Обернись, тварь! К смерти своей обернись!
Я обернулся, и Тамара вдруг ткнула меня здоровенным ножом в живот. Это было столь неожиданно, что я даже не понял сразу и не почувствовал боли.
- Она же… жи… - пролепетал я, чувствуя, как подкашиваются ноги.
- Где смерть твоя? Здесь? Или здесь? - уже со всего размаха ударила ножом меня явно обезумевшая девушка. И смерть моя действительно была 'где-то здесь', потому, что закружилось, закружилось все у меня перед глазами, а затем взорвалось и разлилось ярко-зеленым пламенем. … Отец внимательно смотрит на меня и грустно качает головой.
- Ты должен запомнить, сын, раз и навсегда, что это - жизнь. Это - борьба. Они злы и свирепы. Они неисправимы. Это - отбросы, брак, может, специально созданный природой для нашей цивилизации.
- Я понимаю, отец. Но… не могу пока. Не могу!
- Без этого ты не станешь и не будешь взрослым.
- А что я буду?
- Не знаю… У нас в роду никогда не было такой… аномалии, но в других семьях… нет, лучше тебе не знать. Лучше попробуем еще раз. Я сам подберу… дичь.
Успокоенный, я засыпаю, а отец ласково гладит меня по лицу…
- Драк, драаак, ну, очнись же! - голос Тамары. Нежный голос и ласковые прикосновения. Я лежу в маленькой комнатке на маленькой кроватке. Такой маленькой, что ноги свисают чуть ли не на половину. Наверняка, Тамарина комнатка и ее же кровать.
- Ну, очнулся! Молодец! Как ты? Не очень больно?
Да за такой взгляд этих глаз я бы, я бы… Эх, жаль, что ничего не болит! Да, действительно ведь ничего не болит! Да что же это? И Тамара с ножом привиделась? Я под одеялом провел рукой по телу. Ничего. В смысле ран.
- Я уже смотрела. Ничего. Заживает как… как…, ну не знаю.
- Смотрела?
- Ну… перевязала было, - ее почему-то передернуло. Ну да, 'почему-то'. Кишки реально мне выпустила. Кого же от такой картинки не передернет. Но что и как дальше?
- Это папа. Он закричал, что ма жива. И она на крик сказала, что глаза, словно слезами наливаются. Па закричал, что все, как у него. Потом увидел, что с тобой… В общем, когда санитары приехали, они обоих забрали. У па натура тонкая, артистичная. Вот он в обморок и свалился. А я, пока они еще не приехали, тебя сюда затянула. Вот и выхаживаю.
- Не понимаю. Постой, дай въехать. Значит, маму со слезящимися глазами - в 'Скорую', папу с обмороком - в 'Скорую', а меня со вспоротым пузом - сюда, 'выхаживать'? Как эээ кота какого?
- Ну какого там кота? Почему?
- Ну, людей - врачам, а котов - сами выходим?
- Виталь, давай не будем. Тебя - санитарам? Еще одну скорую вызывать потом?
- Загадками говоришь. И вообще - чего воркуешь? Чего не добила? Может, для того и оставила?
- У мамы, как и у отца, восстановилось зрение. И еще - голос. Ты бы послушал!
- Рад за вас всех. И что?
- И отца и матери касался ты. Мы с па вспоминали. В тот вечер ты ее не трогал, как-то при знакомстве обошлись. А отцу руку пожимал. А в этот раз - матери. Значит, это ты?
- Ну, если так, давай тебя поцелую, чтобы мозги немного… А то с ножом!
- Но я думала, ты ее, как Женьку и тех других…
- Я?
- А кто, я что ли? Ты что, совсем меня за дурочку считаешь? И кроме того… ну, видела я, Виталя. Уже два раза видела. Тогда, у скамейки… И ужасно испугалась. Особенно, когда ты меня еще схватил и поволок.
- Понес.
- Угу. Оно, конечно, захватывающе, но я еще не привыкла. Виталь, а ты можешь все время быть вот таким?
- Каким?
- Ну, вот таким. Красивым. Стройным… человеческим, - осторожно погладила меня по лицу девушка. Я перехватил ее руку, поцеловал. Тома немного напряглась, но ладошку оставила у меня на губах. И я начал потихоньку по этой нежной коже красться губами выше, выше, к плечу, к шейке, к щечке, к челочке, к губкам… Здесь девушка затрясла головой и отстранилась.
- А что я не всегда такой? - продолжил я начатую тему.
- Ты сам знаешь.
- Да сам я, - резко вскочил я с койки. И ахнул, вновь укутываясь в одеяло. Я был абсолютно голый!
- А что было делать? Вся одежда в крови и в этой… Ай! - ее опять передернуло. - И вообще, тебе же все равно, правда?
- Что все равно? Почему?
- Но это же все не настоящее?
- Да… да ты что? Как это не настоящее! Еще какое… Откуда ты знаешь, нет, откуда ты такое придумала?
Она обидела меня и озадачила. На что, на протез какой намекает? С чего бы? Если она, когда я лежал без чувств… дурота! Она же не такая! Или… Нет, брежу. Я потер виски и вопросительно уставился на девушку.
- Ну ладно, - вздохнула она. - Хватит. Скоро па приедет. Я его убедила, что ему что-то почудилось. Но я то знаю. Давай на чистоту… Кто ты, драк?
- Дурак???
- Ну, хорошо… Действительно, неблагозвучно. Сократим по- другому. Дрон, а? Пойдет? Так то ты, дрон?
- Загадками говоришь.
- Все. Хватит. Если не веришь, что видела, пойдем к компу. Можешь уже? Тогда вон, возьми, оденься. Это па покупал, - кивнула она на какую-то одежду. Не то маэстро был в хорошем настроении, не то тамара ему подсказала, но все - от белья до майки оказалось 'последнего писка'.
- Ничего прикид, - обернулась на мое 'готово' девушка. - Да и сам… Эх, это бы все - и наяву. Ладно, идем.
