- А! Кричал, рвался, а чего добился. Вот, теперь на обрубках. Да, я же говорил. Пришли за Костиком.
Какое-то мелькание белых пятен. Нет, ну действительно, много ли увидишь через бинты? Свободной рукой я потрогал повязку. Вроде бы и не больно. Но пусто. Мягенько. Вата? А глаза… Нет! Да нет же, нет! Не может быть! Я же только что, нет, я же и сейчас вижу. Или это…эти… фантомы?
Я так мучительно застонал, что соседи поняли.
- Ты это… ты не огорчайся так. Жить-то и без глаз можно. И многие живут, - утешал меня Михаил. - Да и чего там. Пожили немного, а? Вон девчонке то похуже. Дите еще совсем.
Это замечание натолкнуло меня на одну мысль.
- А дети? Вообще- дети здесь были?
- Нет. При мне - нет. Свет, а при тебе?
- Что, Светлана раньше тебя здесь?
- Не знаю. Просто мы раньше в разных палатах были.
- Здесь что, их несколько? - ужаснулся я.
- По крайней мере, есть мужская и женская. А здесь уже - все вместе, здесь уже считается все равно.
- Светлана, с тобой еще кто был?
- Женщина одна была. Но она… у нее они… А больше - не знаю. Но детей не было. Не может быть, чтобы они - и детей…
- Ну почему же? СС, к примеру в детских лагерях забирали кровь для своих бонз. Вон, почти до сотни дожили, которых не повесили, - сообщил Михаил. - Знаете, - добавил он после паузы. - Только одно утешает. Кому-то мы продлим жизнь.
- Да ну тебя с таким утешением! Я жить хочу! Жить! Сама! Человеком, а не почкой! Господи… А… А зачем меня фотографировали, а?
- Как? В смысле: 'что'?
- Что? Лицо! Боже мой… Да, я слышала. Я читала… Нет!
- Ну, успокойся, может, и не подошло. И потом, ты - красавица. Личико запоминающееся. Опознают - скандал будет. Думаю, на это не пойдут, - попытался успокоить девушку наш собрат по несчастью. Но та глухо, видимо, уткнувшись в подушку, выла.
- Сволочи, сволочи, сволочи! - пытался я освободить руку.
- Здесь видеонаблюдение, Виталий. Будешь дергаться, останешься, как я, для начала без ноги. Это они мигом.
- Я хочу в туалет!
- Утка под кроватью.
- Но я хочу в туалет!
- Виталий, перестаньте, умоляю, - вмешалась Светлана. Я не смогу видеть еще одного… одного…
И опять движение.
- Но сегодня же… сегодня уже… Нет! Нет! - закричал и завозился Михаил. Пришедшие за ним были молчаливы. Оно и понятно. Не спорят же, к примеру с возражающей курицей или поросенком.
- Может, сегодня и мы все. Предыдущий говорил, что когда появляется окно, или несколько заказов, они - всех на части… - всхлипнула Светлана.
- Света, быстренько все, что знаешь. Нет! ты там крепко… пристегнута? Попробуй дотянуться до меня! Надо же что-то делать! Или я к тебе… У тебя какая заколка есть? Попробуй расстегнуть!
Я поднялся и на всю длину руки, выворачивая плечо потянулся на розовый сейчас силуэт. Я все же что-то видел. Но задумываться над этим было некогда. Теплая маленькая ладошка тронула мою руку, потянула вниз и я ощутил прикосновение теплых нежных губ.
- Ничего не будет. Я ничего не могу сделать. Ты что, не понял? Мне… у меня неделю назад отняли почку. Я еще вставать не могу. И уже никогда не смогу. Все кончено. И я чувствую, сейчас придут. И будет что-то страшное. Страшнее, чем было. Чем есть… Постой просто так, - прижала она мою руку к своей щеке. - Знаешь, у меня никого не было. Даже вот так - не было. Думала - не время. Так много всего интересного вокруг было, так много хотелось успеть. Такие планы были! А парни, они какие-то… чуть что - сразу секс…
Я повернулся на звук. Видимо, эти фигуры считали меня слепым, потому, как просто толканули меня в сторону моей койки и склонились над девушкой. Свободной рукой я достал двоих. Третий увернулся и скрылся за дверью. Ну, ничего. Я склонился над одним из лежащих.
- Кто это? - спросил я у Светланы.
- Наверное, санитар. Они постоянно приходят за нами и отвозят… туда.
- А второй?
- Тоже. Зря ты это все, Виталь. Они все равно… Только тебе муку придумают.
- Помучимся. Командуй, где карманы.
Увы, в карманах ничего подходящего для отпирания наручников не было. Я кинулся ко второму, но уже стали слышны быстрые шаги многих ног. Подтянув к кровати одного из все еще бесчувственных санитаров, я схватил его свободной рукой за горло.
- Войдете - задушу.
Или не поверили, или все равно им было, но вошли. И навалились на меня, и скрутили в момент чьи- то здоровенные руки, и вновь заковали по полной программе.
- Теперь везем обоих.
Это голос старого садюги Валерия Леонидовича.
- Я говорил вам, Виталий, что порядки здесь жесткие, но послушание для вашей же пользы. Не поверили. Ладно. Вы нам еще очень нужны, поэтому проведем сеанс эээ воспитательной хирургии. и еще поприсутствуете на очень редкой пока операции. Подтвержден заказ вот на эту симпатичную мордочку.
- Нет! Леонидович, миленький, нет! Только не это! Как же я…
- Мне тоже очень жаль, Светик, но ничего личного. И… мне жаль обоих, но ту девушку жальче. Ей в лицо парень один кислотой… когда узнал кое-что А она своей мордашкой только и зарабатывала. Звезда. Ну, пока только в порнофильмах, но с твоей мордашкой…
- Леонидович, умоляю! может у вас тоже есть дочь?
- Откуда у него дочь? мужики не рожают, даже если и ведут женский образ жизни! - встрял я.
- За это, Светик, придется операцию проводить без наркоза.
- Ты не сделаешь, этого, скотина! Слышишь? Ты не сделаешь этого!
- Услышишь, Виталя, услышишь.
Светлана тихонько плакала и пока нас везли на качалках по недлинному коридору, и когда мы оказались в ярко освещенном, это я тоже различил сквозь бинты, помещении. Конечно же, в операционной. Когда девушку переложили на операционный стол, когда привязывали, она уже только всхлипывала. А я оцепенел, прислушиваясь к каждому шагу, каждому шороху.
- Вам, Виталий, как нарушителю, мы сейчас отнимем одну ножку. Только по колено, да? Чтобы больше такие безобразия не повторялись. Нам же еще сотрудничать и сотрудничать. А потом уже возьмемся за главное.
Надо мной склонилась другая фигура.
- Он очень даже ничего, - произнес гортанный женский голос.
- Да, имплантантов будет много. Думаю, что…
- Я говорю, что он очень даже ничего. Ты мне оставишь его на ночь.
- Ты опять за свое, Ната?
- Не за твое же.
- Но он должен быть наказан!
- Я его сама накажу.
- Он буйный.
- Я его расковывать не буду. А ногу отнимешь завтра. А сегодня он мне нужен целенький.
- Никак не угомонишься. Ни одного не пропустишь.
