воздух. Эрк сказал, отвечая на мой немой вопрос, что это достигается ионизацией молекул воздуха в закрытом помещении.
Меня провели в другую комнату, гораздо больше первой. Здесь находился, судя по электронному пульту, центр управления кораблем.
Склонившись над приборами, спиной к нам сидела женщина с голубоватыми волосами. Перед ней лежал лист бумаги, заполненный бесконечными рядами каких-то значков. Она не обернулась на звук наших шагов.
Не задерживаясь, мы прошли в следующую комнату, где стоял стол высотой не более полуметра с расставленными вокруг стульями. О назначении этого помещения гадать не приходилось.
В корабле было совсем не жарко, но из-за пережитых волнений я чувствовала сухость во рту и сильную жажду.
— Мне тоже хочется пить, — сказал Эрк, взглянув на меня. Он не стал нажимать никаких кнопок или вызывать робота, вышел из комнаты и тут же вернулся с подносом. Я увидела четыре стакана и графин с красноватой жидкостью. По вкусу она оказалась чем-то средним между апельсиновым и манговым соком.
— Мы обычно не используем роботов на корабле, — объяснил Мгош, — отвечая на мой мысленный вопрос. — Роботы нужны только в промышленности или в качестве счетных машин да еще как справочники по различным областям знаний. Домашние роботы типа слуг, описываемые вашими писателями- фантастами, — это… — он подыскивал слова, — признак отсталого, феодального мышления.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что корабль прибыл на Землю с планеты Толиу.
В комнату вошла женщина с голубыми волосами. Все поднялись со стульев, и я последовала их примеру. Женщина подошла ко мне и представилась:
— Онель.
Я назвала свое имя. Тогда все, включая Онель, сели. Меня порадовало, что у хозяев корабля на их родной планете Толиу в правила вежливости входит, как и у нас, на Земле, знакомиться стоя.
— Через десять минут будем на месте, — сказала Онель, обращаясь к товарищам. — Мне кажется, надо сохранять умеренную скорость, чтобы успеть сфотографировать квадраты 3 и 5.
— На месте? — поразилась я. — Разве мы двигаемся? Но куда?
Онель в свою очередь удивленно посмотрела на меня и обратилась к остальным:
— Вы ей не сказали?
— Только что собирались это сделать, — ответил Мгош и, обращаясь ко мне, объяснил: — Нам нужно в Южную Америку. Это небольшое путешествие и займет всего час туда и обратно.
В Южную Америку? Я заволновалась. А если с кораблем что-нибудь случится, как я попаду к себе домой, на Кубу? Что тогда стану делать?
Неда сразу поняла мое состояние.
— Мы думали, тебе хочется посмотреть Тиауанако, но, может, мы не так поняли твои мысли? — спросила она.
— Тиауанако? Но… ведь это в тысячах километров от Гаваны!
— Около четырех с половиной тысяч, — уточнила Неда.
— И мы попадем туда за двенадцать минут?
— Можно и скорее, но нужно сделать фотоснимки, поэтому наша скорость — шесть километров в секунду. При большей скорости фотомеханизм не срабатывает.
Все это меня очень интересовало, и я не могла удержаться от вопроса:
— Какой тип двигателя у вашего корабля? Горючее натуральное или синтетическое?
— Давным-давно мы не используем на кораблях двигатели, — был ответ.
— То есть… Вы хотите сказать, что мы летим без всякого двигателя?
— Именно так.
Как же это возможно? Сознание отказывалось поверить в такой сказочный ковер-самолет. Может, они шутят? Я не чувствовала ни малейших признаков перемещения корабля. От жителей планеты Толиу не укрылась, конечно, моя растерянность.
— Когда мы приземлимся в Тиауанако, твои сомнения исчезнут.
— Простите, но… если корабль достиг скорости шесть километров в секунду, я должна была почувствовать ускорение. Ведь это страшная перегрузка. Любой школьник знает, что невозможно взлететь без перегрузок…
Неда принялась объяснять:
— Именно потому, что мы не используем ничего, кроме нас самих и нашего корабля как такового, то есть потому, что у нас нет двигателя, не существует и перегрузок.
— Ничего не понимаю, — призналась я.
— У используемых землянами средств передвижения именно двигатель приводит в действие всю систему. Когда эта система начинает перемещаться, она, естественно, несет с собой все, что находится в ней. Люди и животные, собственная скорость которых равна нулю, начинают перемещаться благодаря импульсу извне. Живые организмы испытывают на себе эффект ускорения, пока они сами не достигнут такой же скорости, как и средство транспорта, в котором они находятся.
Неда немного помолчала, очевидно, чтобы убедиться, слежу ли я за ее мыслью. Потом продолжала:
— Как же добиться того, чтобы перегрузки, действующие на живой организм благодаря внешнему импульсу, уменьшились до нуля? В этом все дело. Если каждая молекула в отдельности каждого живого существа станет способна начать движение в тот же момент и с той же скоростью, что и средство транспорта, но без вмешательства внешних сил, тогда перегрузки исчезнут.
— Но это невозможно!
— Ты знаешь, что такое магнитное поле? — спросил Эрк.
— Разумеется, — ответила я. — Это… часть пространства, на которую оказывает действие какой-то магнит. Кажется, так?
— Да, так, — подтвердила Неда. — Поле, создаваемое любым магнитным полюсом, распространяется практически бесконечно, только его интенсивность уменьшается по мере удаления от источника. Не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что космическое пространство во всех направлениях пересечено силовыми линиями магнитных полей бесчисленных небесных тел: звезд, планет, искусственных спутников и некоторых больших астероидов. Используя средства, не знакомые еще жителям планет, подобных твоей, мы можем создавать (отделяясь от этих полей, вернее, от силовых линий, переполняющих пространство, чья интенсивность неоднородна, если зона более или менее заполнена небесными телами) небольшие «зоны взаимодействия», как мы их называем, которые создают огромные искусственные силовые поля, производные от тех, которые имеются в природе. Они-то и сообщают всем молекулам в «зоне взаимодействия» одну и ту же скорость одновременно. Это уничтожает инерционную массу тел и, как следствие, нежелательный эффект ускорения. Кроме того, если познать процессы, приводящие физические тела в движение, можно определять путь корабля и вообще любого объекта зоны таким образом, чтобы избежать деформации, смертельной для живых организмов при торможении на больших скоростях. В этом случае, двигаясь со скоростью, близкой к скорости света, тормозить можно мгновенно, и это даже не ощущается.
Будто в подтверждение сказанного, белое свечение комнаты потускнело, приобретя на мгновение легкий красноватый оттенок.
— Прибыли, — сказал Мгош, вставая. Я подумала, что моментальное изменение света служит сигналом торможения, ведь иначе оно не ощущается. Однако я опять ошиблась. Неда уловила мою мысль и сказала, пока мы шли к выходу:
— Эффект секундного потемнения — это естественное явление, оно происходит в результате изменения направления силовых линий поля и фотоэлектрического эффекта ионизированных молекул воздуха. Этого избежать нельзя. Но оно и к лучшему. Не надо заботиться о сигналах, предупреждающих о торможении и конце пути.
Небольшое квадратное отверстие открылось прямо под ногами. На этот раз, победив страх, я смело шагнула в пустоту, где уже исчезли Онель и Мгош. Почувствовала, что падаю. Но это не было свободным
