Мелхиседек. Книга 2. Человек

Однако нация тоже может иметь свой интерес, непрерывно осуществляемый в истории. В этом случае такой субъект истории может раскрывать непрерывное поле деятельности для нашей основной цели, несмотря на свою вспомогательность. Нации могли бы быть и катализаторами (ускорителями) исторических процессов через реальное проявление своих интересов, и определителями направления этих процессов через способы достижения этих интересов. С этим нельзя не согласиться. Это так. Но сразу же возникает мысль - а что, если интересы нескольких наций одни и те же? Почему эти интересы должны обязательно выступать в форме взаимных претензий? Как в таком случае разграничить сферы пользования результатами этих интересов? Как разделиться, если нации созданы именно для этого? По мирному. Через договоренность. Вот здесь (территориально) вы имеет свой интерес так, как вы это понимаете, а вот здесь - мы имеем тот же интерес, но так, как мы это понимаем. Вы не учите нас, мы не учим вас. Вы не лезете в наш огород за нашим общим интересом, а мы не лезем за тем же интересом в ваш огород. То есть при равных интересах для того, чтобы был мир и возможность проявлять себя в интересе в соответствии со своими национальными понятиями, необходимо обособиться от другой нации и спать спокойно не только на уровне самоосознания. Надо иметь свою территорию, на которую никто не зайдет, свои органы защиты этой территории и свою верхушку, которая обо всем этом договорится с верхушкой соседей. Нужно государство! Следовательно, в этом случае нация может преследовать свой непрерывный исторический интерес только через государство.

А в другом случае, когда интересы одной нации ущемляют интересы другой нации? Можно и здесь договориться. Но опять же - как обозначить свой интерес? Через что материализовать идею этого интереса? Через суверенную территорию и через свои порядки на ней. А чем подкрепить свое право на этот интерес, который не совсем нравится другому? Через силу. Другого пути нет. И здесь вновь обязательно нужно государство, чтобы через него заявить о своем интересе.

А если только через демонстрацию силы отстоять свой интерес не удается? Тогда силу надо применять. А как объяснить тому, к кому применяется эта сила, чего ты хочешь? Через территориальные претензии и право на жизнь в пределах данных территории по своему уставу. Через объяснение противнику устремлений своего государства, а не коллективного самоосознания, которого нельзя пощупать, и границы которого реально нельзя переступить. Опять необходимо государство.

А если противник слишком силен, а соседние народы имеют совпадающие с тобой интересы, но всем понятно, что каждому из вас по отдельности сильный враг легко оторвет голову? Тогда вы объединяете несколько наций в одно государство, и здесь еще более наглядным видится факт, что нация может реализовать свой интерес только через государство, даже если оно многонациональное.

Следовательно, мы можем сказать, что роль наций - через свой интерес создавать государства. Другой роли за нациями не видно в историческом смысле. Причем нации, создавая государства, могут создаваться заново именно этими новыми государствами! Несколько наций в пределах одного государства легко становятся одной нацией по государственному признаку! Все государства Южной Америки создали свои нации именно по этому принципу! Это сразу же охлаждает наш пыл, с которым нам хочется кинуться в историческую зону государств, потому что возникает ощущение, что мы просто захлебываемся в наплыве равной первозначимости этих явлений для истории. Если нации создают государства, а государства создают нации, - то это неразрывные и равнозначные между собой субъекты истории. Одно не может быть без другого. Оба своим присутствием обязательно порождают друг друга. Так что же главнее в плане исторических изменений? Какие у нас основания от наций последовательно переходить к государствам, если сами государства последовательно переходят от себя к новым нациям?

Сами нации погибают, если оказываются вне интересов какого-либо государства. Это неоспоримо. В этом случае им достается и слева и справа, и они обречены. Но и государства, если не выражают собой общей воли заключенных в них наций, распадаются на отдельные княжества и погибают. Это также неоспоримо. При этом разбежавшиеся нации вновь обязательно создают своими союзами государства, а те являются выразителями их интересов. Так что же выбрать - государство является самостоятельным историческим субъектом, который объединяет в себе нации, или нации являются самостоятельным историческим субъектом, которые создают государства только в качестве инструмента? Иными словами - человек с топором в руке. Что для чего? Человек для топора, или топор для человека? Для такого варианта у нас не будет сомнений. А как в случае с нациями и государствами?

Всегда можно определить кто сильней в историческом смысле только в прямом столкновении. Что происходит при столкновении этих двух явлений? Кто кого пересиливает своей исторической сутью? Разберемся.

Во имя чего сталкиваются нации и государства? Во имя наций или государств? Вроде бы вопрос неуместный - во имя того и другого в силу их неразрывности. Тогда - что является конечным итогом этого столкновения? Чей интерес побеждает? Если мы внедряемся в сферу интересов этим образом, то следует, прежде всего, признать саму возможность победы за одним из этих интересов, что в свою очередь полагает признание коренной разницы этих интересов. То есть интересы наций могут быть надгосударственными, а интересы государства - наднациональными. Понятно сразу же, что интересы нации не могут быть надгосударственными в принципе, поскольку любой интерес нации может обозначаться только через создание государства. Не через это, в составе которого она находится, так через другое. Это обязательно.

А могут ли быть интересы государства наднациональными, если государство выражает собой интересы нации? Могут. Ибо зачастую интерес государства создает новую нацию. То есть, государство сначала создает свой собственный государственный интерес, к которому затем приклеивает нацию, самоосознающую себя именно как общность народов данного государства. Сначала был интерес государства, и не было нации, а потом появилась нация, которая стала этот интерес считать своим. Национальным. Нация отказывается от своего интереса в пользу государственного интереса и вместе с другими нациями образует новую нацию на базе государственного интереса. Следовательно, государственный интерес значимее для истории.

Если нация создает новое государство, то она самоосознается как нация, выражающая свои интересы через определенный государственный инструмент. Нации никуда не деться от государства. Не будет государства, в состав которого она войдет с другими нациями, - не станет и нации, потому что никто ее не защитит.

А если государство заявляет о своих интересах, то оно обходится без старых наций, которые не вписываются в этот интерес, и создает новую нацию. Государство может обойтись без нации на начальном этапе своей жизни, а своими дальнейшими интересами породить новую нацию. Но толчком к образованию этого государства в свое время послужил интерес какой-то нации, который не совпал с невесть откуда взявшимся интересом государства, которое она же и создала, и в прямом столкновении интересов побеждает интерес государства через создание новой нации, приемлемой для данного государственного интереса. Следовательно, государственный интерес пересиливает интерес даже создавшей данное государство нации, и имеет самостоятельное, наднациональное значение, не ограниченное узко эгоистичными интересами имеющейся нации. Например, нации создают колониальное государство для выражения своих интересов в какой-то точке земного шара, а затем население этого колониального государства, то же самое по национальности, что и нация метрополии, добивается независимости, и решает интересы нового государства уже в новом национальном составе, хотя вся новая нация за тридцать лет до этого осознавала себя прежней нацией.

Давайте посмотрим, сколько новых наций для выражения своих интересов создали новые государства. Таких наций множество. И они образовались именно под давлением государственных интересов новых территорий, и стали самоосознаваться нациями именно под действием задач новых государств. Вот эти новые нации, где, например, испанцы, португальцы, англичане, индейцы и негры стали американцами (США), австралийцами, аргентинцами, бразильцами, мексиканцами, перуанцами, чилийцами, кубинцами, эквадорцами, гаитянами, бельгийцами, пуэрториканцами, сальвадорцами, гондурасцами, андоррцами, китайцами, уругвайцами, лаосцами, никарагуанцами, индийцами, исландцами, гватемальцами, швейцарцами, костариканцами, панамцами, пакистанцами, фаррерцами и т.д. Смешение наций в этих странах такое, что вообще нельзя говорить о какой-то биологической основе. Например, суринамцы - это индийцы, голландцы и креолы. А сами креолы - это смесь испанцев, португальцев, русских,