– Товарищ старший лейтенант! Читали на доме? – спросил Серегин срывающимся от волнения голосом. Он вел БРДМ, изучая дорогу через приоткрытый смотровой люк.
– Ругань какая-нибудь? – скептически усмехнулся Святой.
– Не-а… – протянул Николай. – 'Солдаты, миленькие, спасите нас…' Мелом написано, товарищ старший лейтенант!
– На дорогу смотри, Серегин! Поворот не пропусти…
– Мамочка родная!.. – запричитал спецназовец. – Озверели люди.
У здания пединститута головной БРДМ остановился.
Подтягивались и остальные, заполняя пространство дымом отработанной солярки.
Невесть откуда вынырнули солдаты с красными погонами внутренних войск. Небритый офицер в замусоленном кителе, перетянутом портупеей, с открытой кобурой и болтающейся на ремне переносной рацией постучал по броне:
– Привет, десантура!
Святой выглянул наружу:
– Здорово!
– Подкрепление прибыло? – устало спросил офицер. Он исподлобья рассматривал Святого. – Поздновато! Курить есть?
– Держите, товарищ капитан! – Вездесущий Серегин подал смятую пачку 'Примы'.
– Елки-палки! – огорчился вэвэшник. – Поломал все сигареты! Одна труха. Ничего, сейчас самокруточку заделаем! Егоров, принеси листовок!
Солдатик в каске, постоянно съезжавшей ему на глаза, юркнул за спину капитана. Секунду спустя он уже нес стопку белых листов.
– Куда столько, Егоров?
Капитан достал один листок, аккуратно ссыпал в него табак из пачки и мастерски скрутил 'козью ногу', какими тешились русские воины еще на позициях под Сталинградом и Курском и даже раньше – под Перемышлем и Сморгонью.
– Хорошо! – От блаженства капитан присел на корточки, прислонился спиной к колесу БРДМ.
– Покажи, что у тебя? – Святой подозвал солдатика в великоватой каске.
– Дай лейтенанту, Егоров. Пусть поизучает! – донесся сквозь клубы дыма голос капитана.
Святой держал в руках листовку, пробегая взглядом текст:
'…в торговле и общественном питании узбеков и русских руководителей заменить киргизами;
– в магазинах, быткомбинатах, парикмахерских, ресторанах принимать на работу киргизов;
– работающих в системе автотранспорта, техобслуживания, дорожно-транспортных службах, участках, хлебозаводах, заводах, ЖБИ, заготконторах, работников железнодорожного транспорта русских и узбеков довести до минимума и в большинстве заменить киргизами;
– добиться, чтобы в животноводстве и сельском хозяйстве работало больше узбеков и русских;
– если узбеки и русские спокойно не могут жить на киргизской земле, пусть уезжают!
'Ош аймагы'
– Эта подтирка по всему городу расклеена! – подал голос капитан. – Вы в пригороде улицы перекроете?
– Не знаю! – ответил Святой. – Командир решает!
– Я к обкому! Снова митинг начинается! – Капитан созвал солдат, махнул на прощание рукой и скрылся.
– Товарищ старший лейтенант, к комбату! – Незнакомый сержант, запыхавшись от быстрого бега, передал приказ и повернул обратно.
Святой поспешил за ним.
Около Орлова уже собрались офицеры и несколько местных деятелей, подъехавших на легковых автомобилях.
– Рогожин, поступаешь в распоряжение подполковника Дронова! – коротко бросил Орлов. – Виноградов в курсе.
Гэрэушник подхватил Святого под локоть:
– По машинам, лейтенант!
– Как? Мы не останемся в городе? – спросил взводный.
Ему не хотелось отрываться от своих, а тем более подчиняться Гоблину.
Подполковник энергично затряс головой:
– Возьмем под охрану стратегические склады. Бункера тридцать километров отсюда. На северо-западе… Выводи машины на Ферганское шоссе. Поедешь по указателям!
Я следом…
Святой построил взвод, довел распоряжение Орлова до личного состава.
– Вопросы есть? Вопросов нет! Выдвигаемся на указанный объект!..
На толпу они все-таки напоролись. Напоролись у самого выезда, где в зелени садов утопали уютные дома.
– Что это? – обернулся Серегин. – Туман?
Святой открыл крышку люка.
– Дом горит! – констатировал он.
Сизая полоса дыма стлалась по асфальту. Взводный ошибся – горели несколько домов. Перед БРДМ неожиданно промчался всадник. Сидевший на неоседланной лошади человек что-то неразборчиво прокричал, пригрозил проезжающим машинам кулаком и скрылся за кустами.
Дома горели в глубине улицы. Огня из-за деревьев видно не было. Только сизый удушливый дым, прибиваемый ветром к земле, проникал через посадки.
Улица – грунтовая дорога с рядами домов – была перекрыта завалом из деревьев и фрагментами заборов.
– Сворачивай, Серегин… – сказал Святой.
– Завал не пройдем! – резонно заметил водитель БРДМ.
Стволы спиленных деревьев действительно были слишком велики. Завал укрепляли поваленные бетонные столбы.
– Отделение Голубева, за мной! – выпалил в ларингофон Святой. У завала спецназовцев встретила растрепанная женщина с безумными глазами.
– Не ходите туда! Их много… – кричала она, заламывая руки.
– Пристегнуть магазины! – скомандовал Святой. За спиной послышался топот солдат. – Очереди поверх голов…
В людей не стрелять!
То, что увидели спецназовцы, напомнило им иллюстрацию из учебника по истории средних веков. Группы людей, многие из которых были обнажены по пояс, метались с чадящими факелами.
Головы 'факельщиков' были обмотаны красными повязками. Погромщики действовали открыто, уверенные в своей безнаказанности. Одни из них в остервенении били окна домов, другие плескали бензином из пластиковых канистр вокруг строений. Карательная акция была в самом разгаре.
Посреди улицы стоял 'ГАЗ-66' с открытыми бортами.
Несколько окровавленных тел уже лежали в кузове, точно освежеванные туши.
– Стоять, суки драные! – закричал Святой. – Стоять!
Приземистый кривоногий киргиз, оказавшийся ближе всех к Святому, бросил ему под ноги бутылку. Она лопнула с тихим звоном, и синее прозрачное пламя заплясало на земле. Его языки лизнули ноги офицера.
– Горите, товарищ старший лейтенант! – истошно заорал Серегин.
И в ту же секунду офицера сбил с ног Голубев, навалился всем телом, гася пламя.
Хлопки автоматных очередей не произвели на погромщиков впечатления. Негодяи в повязках бросили на время свои жертвы и стали выползать из разграбленных домов, сбиваясь в стаю.
Голубев помог Святому подняться. Огонь не успел прожечь ткань, только черно-рыжие подпалины остались на зелени брюк.
