Когда зашла в этот подъезд, вспомнила, что здесь живет Славик Петухов. Я решила, Майя провела у него ночь и до одиннадцати должна выйти. Вова очень самолюбив, его бы это оттолкнуло. Но она не появилась, и в начале двенадцатого я подошла к его квартире. Дверь была отперта, я вошла, увидела тело, испугалась и поехала домой. Вот и все.
— У вас дома есть компьютер, Светлана Ильинична?
— Да. Вы думаете, я сама напечатала эту записку? — горько усмехнулась Света.
— Эта мысль возникнет у каждого.
— Именно поэтому я и не хотела говорить правду.
— Однако, боюсь, последнее тоже не говорит в вашу пользу. Крутая перемена показаний редко вызывает к подозреваемому доверие. И еще одно. Вы ведь знали, Светлана Ильинична, что в субботу пытались отравить вовсе не Карпова, а вашего мужа. Знали сразу, а перед нами изображали, что нет.
— Почему вы так решили? — почти спокойно поинтересовалась Юрская.
— Нам это известно, Светлана Ильинична.
Она пожала плечами.
— Я сразу увидела, что Вову что-то тревожит. Он так внимательно смотрел на стопки! А, когда он предложил взять на экспертизу их все, я поняла: он подозревает, что яд предназначался ему. Действительно, кому нужен Игорь… Но я боялась Вове навредить и поэтому молчала.
— Что значит — боялись навредить?
— Я должна была делать, как хочет о н. Раз он молчал о своих подозрениях, значит, надо было молчать и мне. Я ведь не знала, что он уже успел сказать вам о них. Вы не дали нам возможности переговорить наедине.
— И кто же, по-вашему, на него покушался?
Глаза Светы сузились, в них мелькнула ненависть.
— Майка обожает играть с огнем — но рискуют при этом всегда другие. Вот и доигралась. Полагаю, она счастлива. Сталкивать мужчин лбами — ее любимая забава, но впервые ей удалось довести дело до убийства. Леша Вольский или Снутко — я не знаю, кто. Скорее, Снутко. Леша всегда хорошо ко мне относился. Он не захотел бы так меня подставить. Когда я увидела, что Славик мертв, я сразу поняла, что меня подставили, Александр Владимирович. Я не виновата ни в чем!
— Следствие покажет, — коротко заметил майор. — Поедемте, Светлана Ильинична. Вашего мужа мы известим.
И тут лицо Светы вдруг переменилось, в один миг из делового и решительного став жалким и растерянным, как раньше.
— Вы думаете, он поверит мне? — прошептала она.
Алферов предпочел промолчать.
В офис Юрского он отправился лично. Скорее всего, ожидается скандал, так уж следовало принять его на себя. Сам напортачил, сам и отвечай.
Впрочем, адвокат и без того был в гневе. Он распекал подчиненных.
— Почему мне все приходится делать самому? Для чего я набираю себе команду? Чтобы вы играли в компьютерные игры вместо работы, так?
— Но я составил все, как вы сказали, Владимир Борисович, — пояснил пожилой мужчина весьма солидного вида. — Я постарался все учесть!
— Надо было не стараться, а действительно учесть, — съязвил Юрский. — Если б мы подписали сегодня этот ваш контракт, через год потеряли бы огромные деньги.
— Вы правы, Владимир Борисович, — почтительно вставил другой, не менее солидный субъект. — Если бы вы не заметили просчетов в контракте, страшно представить, что бы случилось! Но вы всегда настолько внимательны, что этого просто не могло произойти. Вы никогда ничего не упускаете!
— Вот, полюбуйтесь, господин майор, — повернулся к Алферову слегка смягчившийся адвокат. — Все утро я был вынужден сидеть тут и лично править бумаги — это при том, что имею полный штат рядовых сотрудников.
— Все утро! — изобразил потрясение Алферов.
— В девять приступил и к обеду закончил. Но вас, наверное, это не интересует — у вас свои проблемы. Давайте пройдем в кабинет.
Оставшись наедине с гостем, Юрский деловито осведомился:
— Есть новости?
— Да, — кивнул майор и сухо, без комментариев, изложил события дня. Только факты — от обнаружения тела Петухова до задержания Светы. Он готовился к буре, к угрозам и возмущенным крикам, но адвокат отвернулся и долго молчал, уставившись в жалюзи на окне.
— В записке, найденной в мусорном ведре, написано имя Света? — наконец, чужим голосом выдавил он.
— Да.
— А как опознали нашу машину? Цвет и марка?
— Не только. Свидетельница без ошибки назвала номер. Машина стояла у подъезда целый час, а золотистый мерседес в тех краях — явление редкое.
— Свету опознали по описанию или по фотографии?
— Фотографии у нас в тот момент не было, но Светлана Ильинична и сама теперь не отрицает, что заходила в квартиру Петухова.
— Но не призналась, пока вы не приперли ее к стенке? — мрачно уточнил адвокат. — Врала и изворачивалась до последнего?
— Да.
— А ведь я жалел ее! — резко повернувшись, произнес Юрский. — Я боялся, развод ее убьет. Мне даже в голову не приходило, что это
— Ревность, полагаю.
— Погодите… а кто-нибудь еще входил в подъезд в подходящее время? Снутко или Вольский, например.
— Никого похожего не видели, хотя свидетельница сидела на лавочке у самого подъезда. Да и вообще, где Снутко или Вольскому взять новую порцию яда? Это Светлана Ильинична могла в субботу отлить куда-нибудь половину флакона, а другую половину вылить в вашу стопку. Она хозяйка дома, у нее все было под рукой. Кстати, именно ей было проще всех задернуть шторы.
— Да, — согласился адвокат, — первое преступление явно было стихийным, так что вряд ли подозреваемые позаботились бы заранее о запасном флаконе для яда. Да и откуда им знать, что Петухов что-то заметил и его понадобится убрать? А вот Света вполне могла оставить половину болиголова в качестве лекарства. Это сообразит любой судья. Что касается штор, их действительно задернула она.
— Что?
— Мне надо было сразу вам сказать, но я… я полагал, это случайность. В ту субботу, когда на меня покушались, шторы задернула Света. Я это видел. А в темноте легче подлить яд.
Лицо Юрского постепенно прояснялось, становясь привычно деловым.
— Надо смотреть правде в глаза, — жестко резюмировал он. — Покушение на себя я еще мог бы спустить на тормозах, но убийство Петухова — нет. Журналисты пронюхают, а избиратели не простят. Конечно, Света подложила мне солидную свинью, но она всегда думает в первую очередь о себе. Я умываю руки. В конце концов, я такой же гражданин России, как все, и обязан подчиняться ее законам. Если моя жена виновата, она будет наказана. Если не виновата — будет оправдана. Мне рекомендовали вас как грамотного специалиста, господин майор, и я полностью доверяю правосудию. Надеюсь, когда вас спросят журналисты, вы объясните им, что я не делал попытки воспользоваться своим положеньем и оказать на вас давление. Простите, мне надо побыть одному.
