Яничка схватилась за животик и начала извиваться, показывая, как он у нее болит. Ей хотелось рассмешить Еника. И вдруг она вспомнила — у него ведь нет глаз! Но и без этого стихотворение очень хорошее — она прочитала его с таким чувством!
— Тебе понравилось стихотворение, правда? — добивалась она его похвалы.
— Откровенно говоря, я не знаю, — признался мальчик. — Я не слушал. Он никогда не лгал.
— Почему ты не слушал? — с упреком сказала Яна и обиженно уселась в креслице, стоявшее в стороне. Еник стал ощупью осматриваться и дотронулся до лица Ганы.
— Это ты, Ганичка? А где Аня?..
Аня в это время сидела на другом конце дивана.
В немом изумлении она блуждала широко раскрытыми глазами по стенам и потолку.
— Я здесь! — испуганно откликнулась она, возвращаясь из мира грез. Ян протянул по направлению ее голоса руку.
— Спой еще что-нибудь, Аня!
— Ну что?
— Что хочешь! Сядь рядом со мной…
— Пусти меня!
Сестры поменялись местами. Аня села рядом с Еником, а Гана устроилась в уголке дивана. Еник нащупал Анино лицо. Потом провел по нему всей ладонью, как бы желая запечатлеть на ней его черты.
«Вот было бы интересно, — подумала Яна, ревниво следя за Яном- если бы он подумал, что я Аня, а Аня — это я! Я спела бы, совсем как Аня, он ничего бы не заметил. А ну-ка, попробуй отгадать! Но с Аней не сговоришься, а с Ганей тем более!»
— Ну, начинай! — попросил Ян Аню. Она не заставила себя долго уговаривать, облизнула язычком губы и затянула тоненьким голоском, в котором тоже слышалось удивление:
— Куда ты летишь, птичка-человек?
— Вверх, поднимусь над царством пернатыхпевцов.
— Подожди меня минутку на облачке!
— Я тороплюсь, навостри уши,
Раз ты не веришь мне, даю честное слово,
Я лечу с папой на Венеру…
— Это все, — сказала она, — больше нет ничего.
— Теперь пой ты, — обратилась Яничка к мальчику и легонько ткнула его пальцем в живот. — Теперь твоя очередь!
Он не обратил никакого внимания на ее шалость. На его подвижном лице появилось напряженное выражение. С минуту он колебался.
— Вам, наверное, оно не понравится. Я сам сочинил это стихотворение, только для себя. Впрочем, мне все равно! — вдруг решил он. — Я буду говорить сидя, а то я путался бы, если бы стоял. Оно еще не вполне готово, и я буду придумывать на ходу…
— Ну, начинай скорей!
Яне удалось незаметно оттеснить безучастную Аню и самой сесть рядом с Яном. Мальчик начал читать стихи:
Наступила тишина — Ян кончил. Сестры не поняли, что он хотел сказать своими стихами, и думали, что он будет продолжать. Гана ловила каждое слово, стараясь ничего не пропустить и во что бы то ни стало все понять. В отдельности ей было все понятно, но общий смысл ускользал от нее. Аня упивалась голосом Яна и не сводила глаз с его губ. Ей казалось, что еще никогда в жизни она не слышала ничего более таинственного и чарующе прекрасного и что мальчик вот-вот запоет. А, когда Ян замолчал и смущенно повернулся к своим слушательницам, она была даже несколько огорчена, что очарование так быстро рассеялось.
Яна совсем не слушала. Она придумывала, что бы такое сделать, чтобы немножко подразнить мальчика и отомстить ему за невнимание к ней.
А, кроме того, ей хотелось испытать его. Ведь Ян так не похож на других детей. И Яне обязательно нужно знать, как он будет вести себя.
Она сидела рядом с мальчиком, опершись рукой о спинку дивана. Когда Ян сказал «просто забавно», она пощекотала ему пальцем затылок. Ян моментально поднял руку и почесался. Яничка сидела с невинным видом, и ни Гана, ни Аня ничего не заметили. И еще один раз ей удалась ее проделка.
В тот момент, когда Ян с чувством произносил «как чудесно пахнет гвоздика», она снова пощекотала его. Ян тотчас же с силой хлопнул себя ладонью по затылку. Яна прикусила губки, чтобы не фыркнуть от смеха, но больше уже не решалась продолжать игру. Если бы у нее сейчас была горошина, подумала она. Она бросила бы ее Яну за воротник. Вот бы он крутился, как принцесса на горошине!
— Музыкой я еще лучше мог бы передать все это, — говорил Еник. Когда-нибудь рояль будет рассказывать то, что я хочу, но не умею выразить. Ну, например, как я, не видя, представляю себе эту комнату и вон тот глобус, какого он может быть цвета, если бы я его вдруг увидел, или как выглядишь ты, Ганичка, и ты, Аня…
О Яничке он, очевидно, забыл, однако, повернулшись к ней, погладил ее руку, ту самую, которая так
