– Что вы имеете в виду?
– Что сообщение на банке в таком случае теряет смысл… по отношению к убийству.
– Как это? А, понимаю. Потому что он и она были вместе. Правильно?
– Совершенно справедливо!
– И тогда, если расшифровать сообщение, – продолжала Делла Стрит с улыбкой, – это может оказаться безобидным посланием вроде: «Я люблю тебя, дорогая, несмотря ни на что». Влюбленные ведь склонны поступать так романтично, вы знаете… Или это не так?
Мейсон кивнул.
– Откровенно говоря, Делла, – продолжал рассуждать Мейсон, – если бы шифр был совсем простым, скажем, в нем сделали бы элементарную замену букв при составлении сообщения, я бы очень был удивлен, если бы он вообще имел отношение к преступлению. Но то, что мы имеем в действительности, заставляет меня придавать шифру серьезное значение. Что получается: самое очевидное и логичное не было замечено никем.
– Что именно?
– Что этот шифр – единственный ключ к опознанию лица, для которого он предназначался.
– Какой ключ?
– Тот, – сказал Мейсон, – которым владел только один человек, конечно.
– Вы имеете в виду?..
– Артура Джентри.
– Артурчика? Я думала, вы сказали, что он…
– Нет, его отца. Он и был как раз тем человеком, который спускался в подвал. Он обнаружил банку, лежавшую в ящике, и открыл ее, чтобы развести в ней краску, затем выбросил крышку. Но заметь, Делла, когда Стил заинтересовался ею, Джентри постарался крышку подменить. Та, на которой было закодировано сообщение, осталась в ящике, а ту, на которой не было, Джентри оставил на верстаке.
– Боже мой, шеф! – Глаза Деллы широко открылись. – Это же вполне очевидно теперь, когда вы так логично все проанализировали. И звучит довольно убедительно.
Мейсон подвинул к себе листок с отпечатанным текстом и снова углубился в него. Но вдруг рассмеялся.
– Что такое? – удивилась секретарь.
– Да этот код, – сказал Мейсон. – Он же очень прост!
– Вы хотите сказать, что можете прочитать сообщение? – Удивлению Деллы Стрит не было границ.
Адвокат кивнул:
– Это до абсурдности просто, Делла, когда подходишь к проблеме с правильной стороны.
– С какой это правильной стороны?
– Заметь, – поднял палец Мейсон, – что использованы только первые двенадцать букв алфавита. Заметь также, что в каждом слове есть либо «А», либо «Б», причем эти «А» и «Б», где бы они ни появлялись, будут второй или третьей от конца слова. Все это в сочетании с тем, что слова состоят из пяти или шести букв, делает шифр абсолютно доступным для прочтения. Интересно, Трэгг сейчас тоже уже разгадал его содержание?..
– Не понимаю, как это, – недоумевала Делла.
– Двенадцать букв, – пояснил Мейсон. – Боже мой, да это же прямо бросается в глаза!
– Мне не бросается, – беспомощно рассмеялась девушка. – Я этого совсем не понимаю!
Мейсон отодвинул кресло.
– Делла, я сейчас выйду минут на пятнадцать-двадцать, а ты пока подумай над всем этим в мое отсутствие.
– Обычно, – сказала она, – я человек мирный. Меня не преследует мания убийства, но вы разожгли во мне любопытство, а теперь пытаетесь уйти, не сказав мне, что же говорится в этом сообщении. Я готова, мистер, напасть на вас с оружием в руках, прежде чем вы дойдете до лифта!
– Я не знаю, – поднял вверх руки, смеясь, Мейсон, – что говорится в сообщении.
– А я думала… вы же сказали… что знаете.
– Нет, я просто предположил, что решение – несложно. Однако, ради бога, Делла, больше, чем я сказал, я не могу сказать ничего, никакой подсказки! По сути, я уже открыл тебе все.
– Вы вернетесь через двадцать минут?
– Конечно.
– И тогда скажете, что говорится в сообщении?
– Чуть погодя – да.
– А мне, значит, следует попытаться разгадать код во время вашего отсутствия?
– Надо бы!
– Какое отношение к этому имеют двенадцать букв?
– А двенадцать это сколько составляет? – спросил Мейсон.
Она нахмурилась:
– Вы имеете в виду шесть и шесть?
– Нет, не это.
– Не хотите ли вы сказать, что раз дважды два – четыре, то шесть и шесть будет двенадцать?
– Нет, совсем не это.
– Ну тогда одиннадцать и один?
Мейсон улыбнулся.
– Попробуй десять и два, – сказал он, – и ты будешь на верном пути. А если не догадаешься, то тебе придется угощать меня напитками.
Мейсон достал из стенного шкафа шляпу, расплылся в обаятельной улыбке и пошел к лифту.
Глава 7
Делла все еще сидела за столом, неистово черкая карандашом, когда вернулся Мейсон с продолговатым свертком под мышкой.
– Удалось? – с порога спросил он.
– Угу. Вот это – десять плюс два – помогло кое в чем.
– Что сумела расшифровать?
– Думаю, это можно сделать двумя способами, – ответила девушка. – Либо цифры начинаются с «А» и кончаются «К», либо они начинаются с «В» и кончаются «М».
– Они начинаются с «В» и кончаются «М», – согласился Мейсон. – Буквы «А» и «Б» не меняются.
– Откуда вы знаете?
– Потому что «А» и «Б» есть в каждом слове – это буквы вторая и третья с конца.
– Я попробовала и этот способ.
– Как это проверить?
– Ну, если «В» – это один, – сказала она, – «Г» – это два, «Д» – это три, «Е» – четыре, «Ж» – пять, «З» – шесть, «И» – семь, «К» – восемь, «Л» – девять, а «М» – нуль, то сообщение имеет следующий вид: 192А19 187А8 20А11 632Б13 137А22 579А21 1025Б2 94Б16 1055Б8.
– По-моему, мы можем с уверенностью положиться на этот вариант, – кивнул Мейсон.
– Но здесь код в коде, – сказала она. – Это все же еще не дает нам возможности прочитать сообщение.
– Да, – согласился адвокат, развязывая ленточку, которой был перевязан продолговатый сверток. – Но, надеюсь, вот это поможет нам.
– А что это?
– Существует два рода книг, которые мы сможем использовать в качестве подсказки для обнаружения ключа, книги, в которых, естественно, должно быть большое количество слов и в которых страницы были бы разделены на две колонки: колонку А и колонку Б. Эти книги – Библия и словарь.
– А поскольку Артурчик говорил о словаре, – ухватилась тотчас за эту мысль Делла, – то вы полагаете…
– Да, о словаре было немало разговоров, – согласился Мейсон, разворачивая сверток. – Зато никто не говорил о Библии. У Артурчика есть свой собственный словарь, но он у него не всегда под рукой, поскольку
