– И это была та самая женщина, которую вы отвозили к дому номер 4889 на Милпас-драйв?
– Да.
– Обвиняемая на этом процессе?
– Да, это она.
Клод Драмм повернулся к Перри Мейсону:
– Можете приступать к перекрестному допросу.
Мейсон слегка повысил голос:
– Подсудимая оставила носовой платок в вашем такси?
– Да.
– Что вы с ним сделали?
– Показал его вам, и вы велели вернуть его.
Клод Драмм усмехнулся.
– Одну минуту, – сказал Перри Мейсон. – Вам незачем втягивать меня в это.
– Тогда не втягивайтесь сами, – отозвался Драмм.
Судья Маркхэм постучал своим молоточком.
– Порядок! – призвал он. – Защитник, вы намерены просить, чтобы этот ответ вычеркнули из протокола?
– Да, – кивнул Перри Мейсон. – Я прошу вычеркнуть эти слова на том основании, что они не являются ответом на вопрос.
– Ходатайство отклонено, – сурово произнес судья. – Суд считает это ответом на вопрос.
Лицо Клода Драмма расплылось в улыбке.
– Говорил ли вам заместитель окружного прокурора, что вам придется давать показания на этом процессе? – спросил Перри Мейсон.
– Нет, сэр.
– Не говорил ли он, что, если я дам вам хоть малейшую возможность, вы должны заявить, что отдали мне этот платок?
Свидетель смущенно заерзал.
Клод Драмм вскочил, разразившись бурными протестами, но судья Маркхэм отклонил их.
– Ну, – медленно отозвался Сэм Марсон, – он говорил мне, что не сможет спрашивать меня о том, что вы мне сказали, но, если мне представится случай, неплохо сообщить об этом жюри.
– Не говорил ли вам также обвинитель, – продолжал Перри Мейсон, – что, когда он спросит вас, является ли подсудимая той женщиной, которая остановила ваше такси вечером семнадцатого октября, вам следует наклониться вперед и посмотреть на нее, дабы присяжные могли видеть, что вы изучаете ее лицо?
– Да, он говорил мне это.
– Но фактически вы видели обвиняемую несколько раз до времени дачи показаний. Ее показывали вам полицейские, и вы видели ее в тюрьме. Вы уже некоторое время знаете, что это та женщина, которую вы отвозили тем вечером, не так ли?
– Вообще-то так.
– Следовательно, вам незачем было наклоняться вперед и разглядывать лицо обвиняемой, прежде чем ответить на этот вопрос?
– Ну, – нехотя отозвался Марсон, – мне велели так сделать.
Улыбка сбежала с лица Клода Драмма, сменившись гримасой раздражения.
Перри Мейсон медленно встал и несколько секунд молча смотрел на свидетеля.
– Вы абсолютно уверены, – спросил он наконец, – что именно обвиняемая остановила ваше такси?
– Да, сэр.
– И абсолютно уверены, что именно она подошла к вам позднее в тот же вечер и спросила насчет платка?
– Да, сэр.
– Разве не факт, что тогда вы не были в этом убеждены, но чувство уверенности было вам внушено во время последующих бесед с властями?
– Не думаю. Я ее узнал.
– Вы уверены, что в обоих случаях это была обвиняемая?
– Да.
– Иными словами, вы так же уверены в том, что обвиняемая потребовала у вас платок, как и в том, что именно она попросила вас отвезти ее на Милпас-драйв?
– Да, это была одна и та же женщина.
Перри Мейсон внезапно повернулся и драматическим жестом указал в сторону переполненного зала.
– Мей Сибли, встаньте, – потребовал он.
В задних рядах произошло легкое движение, и Мей Сибли поднялась.
– Посмотрите на эту женщину и скажите мне, видели ли вы ее раньше, – велел Мейсон.
Клод Драмм вскочил на ноги:
– Ваша честь, я возражаю против этой формы проверки воспоминаний свидетеля. Это метод неуместен на перекрестном допросе.
– Вы намерены увязать это с сутью дела, адвокат? – спросил Мейсона судья Маркхэм.
– Я сделаю лучше, ваша честь, – ответил Перри Мейсон. – Я снимаю этот вопрос, как требует обвинитель, и спрашиваю вас, Сэмюэл Марсон, является ли женщина, стоящая сейчас в зале суда, той, которая потребовала у вас носовой платок вечером семнадцатого октября этого года и которой вы отдали платок, забытый в такси?
– Нет, сэр. – Сэм Марсон указал на обвиняемую: – Вот эта женщина.
– Вы никак не могли ошибиться? – настаивал Мейсон.
– Нет, сэр.
– Но если вы ошибаетесь в отношении женщины, потребовавшей платок, вы могли также ошибиться в личности женщины, которую отвозили на Милпас-драйв?
– Я не ошибаюсь ни насчет одной, ни насчет другой, но, конечно, если бы я ошибся в одном случае, то мог бы ошибиться и в другом, – ответил Марсон.
Перри Мейсон торжествующе улыбнулся.
– Это все, – сказал он.
Клод Драмм снова поднялся:
– Ваша честь, могу я просить сделать перерыв до завтрашнего утра?
Судья Маркхэм нахмурился и медленно кивнул.
– Да, – ответил он, – суд прерывает работу до десяти часов завтрашнего утра. Во время перерыва присяжные не должны говорить о деле между собой и позволять другим обсуждать его в их присутствии.
Ударив молоточком, судья встал и торжественно направился в свою комнату позади зала. Мейсон заметил, как Клод Драмм бросил многозначительный взгляд на двух помощников шерифа, после чего оба начали пробиваться сквозь толпу в сторону Мей Сибли. Адвокат двинулся в том же направлении, расправив плечи и выпятив подбородок. Он подошел к молодой женщине на несколько секунд позже помощников шерифа и сообщил:
– Судья Маркхэм хочет видеть вас троих в своем кабинете.
Помощники казались удивленными.
– Сюда. – Повернувшись, Мейсон двинулся к пространству за барьером. – Драмм! – окликнул он обвинителя, повысив голос.
Клод Драмм, уже выходивший из зала, остановился.
– Не возражаете пройти со мной в кабинет судьи Маркхэма? – спросил Мейсон.
Поколебавшись, Драмм кивнул.
Юристы вместе вошли в кабинет. За ними последовали двое помощников шерифа и Мей Сибли.
Стены кабинета судьи были уставлены книгами по юриспруденции. Массивный письменный стол в
