— Я ничего не понял… это так быстро… а ты его сразу ножом…
— Что? — снова разъярилась я. — Каким еще ножом?
— Нет, я скажу, что ничего не видел… и не слышал… но он так кричал! Я хотел незаметно уйти, а Света меня заметила… я ничего не знаю…
— Пошел прочь! — фыркнула я.
Объект не заставил себя упрашивать и мгновенно скрылся в темноте. А я вдруг почувствовала страшную слабость и почти села на землю, однако девчонки подхватили меня под локти и повели вперед. Вот мы и дома. Слава богу!
Света пристально посмотрела на меня и констатировала:
— Момент настал! Я вынимаю НЗ. Настя, сходи, вскипяти воду.
Настя с несвойственной ей покорностью отправилась на мойку, а Света вытащила из-под кровати пакет кофе, бутылку коньяка и большую шоколадку. Я наблюдала за ней с недоумением. Откуда такое богатство? Кофе… я о нем не смела и мечтать!
— Про черный день, — ответила Света на мой немой вопрос. — Храню на всякий случай. А тебе сейчас необходимо. Особенно кофе.
Кофе был моей страстью, хотя повышенное давление и не позволяло мне предаваться этой страсти с полной свободой. По утрам без кофе я просто не в состоянии проснуться, так что утром пью его регулярно, а вот днем стараюсь не пить. Но обычно все равно пью. Чай меня абсолютно не тонизирует, зато кофе… От одного запаха я готова вскочить с кровати и побежать на край света.
Правда, на юге мой организм ведет себя приличнее и требует кофе не столь активно. Поэтому на юг я кофе с собой не беру. Если возьму, не успокоюсь, пока весь не вылакаю, а так волей-неволей терплю. Стараюсь о нем не думать. А так хочется, так хочется!
— Благодетельница! — пропела я, взбодрившись. — Кофе… И сорт мой любимый.
— Так для тебя брала, — спокойно объяснила Света. — На всякий случай.
Вернулась Настя с кипятком, мы разлили по кружкам волшебный напиток. Он благоухал. Я сделала глоток, и в голове у меня прояснилось. Хотя, возможно, и не к лучшему.
— А это вправду было? — осторожно спросила я.
— Что?
— Нападение. На меня.
Настя подтвердила:
— Было. Разве что ты первая на них напала. Потому что мы, вообще-то, слышали, как кричит он. Этот тип. И пытается от тебя вырваться, а ты не пускаешь. Ты что, и впрямь пырнула его ножом? Хотя не верится, чтобы из-за какого-то ножа мужчина стал так орать.
— Если это Катин нож, — вмешалась Света, — то он безумно тупой. А тупым ножом, говорят, действительно очень больно.
Я обиделась.
— И вы туда же! Будто я ношу с собой нож! Я его просто укусила. В руку. Он мне рот пытался зажать. Сам виноват!
— Покажи зубы! — потребовала Настя. — Все целы?
Я оскалилась.
— Вроде бы все. Но один до сих пор болит. Рука попалась жесткая.
— Это очень важно. Значит, жесткая. Что еще можешь сказать?
Я задумалась.
— Кажется, волосатая. Но за это не поручусь. А видеть я ничего не видела. И никого. А вы?
— Мы видели, как он метнулся и убежал. Но мы ведь не сразу пришли.
— Да, а где вы, собственно, были? Я вас не поняла.
— В яме, — ответила Света. — Где потом сидел Объект. Свернули на тропинку, по которой всегда идем, ну, коротким путем, через кусты. И сверзились обе. Еле вылезли.
Страшная мысль пронзила меня стрелой.
— Девчонки! А остальное тоже было?
— Что?
— Как я кидалась на Объекта… чуть ли не била… Или это у меня от страха был бред, а ничего этого не было?
— Не бред, не бред, — захихикала Настя. — Ты бы видела себя в те минуты! Даже я испугалась. Руки вверх подняла. Знала потому что, что с сумасшедшими лучше не спорить.
Я со стоном слушала дальнейшие описания.
— Ты бросалась на него, как настоящая мегера. Да и вид у тебя был еще тот! Волосы всклочены, футболка дыбом, челюсть скособочена. Я боялась, ты его растерзаешь. Я бы на его месте тоже в яму спряталась. Там безопаснее.
Боже! Неужели это была я? Какой кошмар!
— Впрочем, плевать на Объекта, — заявила Настя. — Дело в другом. Как видите, я была права. Снова нападение. А дальше будут деньги.
— Это обнадеживает, — вставила я. — Хоть вздохну спокойно. Но кто же это ко мне привязался?
Света пожала плечами.
— Вы мне не верите, а это точно поклонник. Очень романтично. Хотел унести тебя на руках.
Мы с Настей заговорили одновременно.
Я: Теперь на руках он будет носить повязку.
Настя: А яму тоже поклонник вырыл? Охотился на Катю, как на медведя?
Света попыталась возразить сразу обеим.
— Ты не умеешь обращаться с поклонниками, это уж точно. Предупреждаю, что таким своим поведением ты вполне можешь его отпугнуть. А при чем здесь яма?
— Я и хотела бы отпугнуть. Да, при чем здесь яма?
Настя вздохнула.
— С кем я имею дело? Ну, подумайте сами. Когда мы шли в кино, яма была?
— Наверное, нет. Иначе мы бы в нее провалились.
— Вот именно. Так что, она сама вырылась? Это вырыто для тебя.
— А почему не для тебя? — поинтересовалась я. — Ведь ты же в нее свалилась, а не я. И вообще, какой в ней смысл? Никто из вас не умер и даже ничего себе не сломал. Посидели чуть-чуть и вылезли.
— Да, — кивнула Настя, — это вопрос. Возможно, в яму мы должны были упасть вместе? Или, может, он хотел просто тебя чуть-чуть задержать? Или яма была нужна уже для твоего трупа.
Последнее высказывание обострило мои умственные способности, и я сообразила:
— Знаете, я сейчас понимаю, что он вряд ли хотел меня убить. Хотел бы, так успел бы. Или изнасиловать. Он просто хотел меня утащить.
— Типичный поклонник! — не выдержала Света.
Настя возмутилась:
— Да не мешай нам со своим поклонником, дай подумать! А может, он хотел с тобой переговорить? В стороне.
— Или в яме, — добавила я. — Может быть. Только кто? И о чем? Слушайте, а наши аферисты, интересно, досмотрели кино до конца? И что у них с руками?
Ситуация несколько напомнила мне сюжет пьесы Дюма «Нельская башня». Там королева инкогнито в маске проводит ночь с мужчиной, а он царапает булавкой ей лицо, чтобы узнать при встрече. А я своего узнаю по рукам.
Света молча встала и вышла из домика. Вернулась она через пять минут.
— К нам не идут, — мрачно сказала она. — Сидят дома. Очень нервные. Рук я не разглядела. Раньше я на них не думала, а теперь уж и не знаю. Я их позвала на коньяк. Чтобы мужчины не купились на коньяк — не поверю. Подозрительные они!
— А может, все-таки Объект? — предположила Настя. — А что руки целы, так он не сам нападал. Сообщники.
— Зачем? — вырвалось у меня. — Зачем?
