атрибутам системы. «Не чужие» случайности потому, что вплетаются в ткань отношений системы и принимают в ней участие по законам системы. Если бы это было не так, то система вообще не заметила бы и не ощутила в себе присутствия случая, как полностью инородного для себя элемента.
Следовательно, мы можем сказать, что все эти случайности, сродняясь с системой, дальше начинают работать на ее стабильность, становясь в ряды остальных подчиненных членов внутрисистемных отношений. Мы можем это сказать, но, если мы это скажем, то (как заметили уже многие) — это и будет тем традиционным концом традиционного подхода к случаю, о котором мы говорили выше, как о не устраивающем нас. Здесь очень важный поворотный пункт наших рассуждений, здесь они или бесславно умрут на мысли, что случайное — это досадное недоразумение, исправляемое правильным ходом дел, или выйдут на новый путь, где, может быть, мы тоже не прославимся, но где у нас есть еще куда идти. А пойдем мы отсюда вот куда — это не случайное приходит и подчиняется стабильности системы внутри системы, а, наоборот, именно случайное приходит и эту стабильность для системы создает.
Тезис парадоксальный, так сразу его не обоснуешь, но, давайте попробуем. Итак, случайности создают стабильность. Это наша гипотеза. И что же у нас есть сейчас для подтверждения этой мысли? То, что случайности приходят извне систем, но не чужие им, и то, что случайности по своей внутренней логике не могут быть случайностями, потому что у каждой случайности есть скрытая от нас неслучайная для нее причина (скрытый параметр). Кроме того, мы знаем, что случайность растворяется в итоговой картине, но при этом изменяет содержание этой картины своим воздействием. Отсюда и пойдем в атаку без обходных маневров.
Для этого просто разберем — что мы вообще понимаем под стабильностью систем? Возможно, автор ошибается, но складывается впечатление, что в большинстве случаев под этим понимается эффективность и надежность работы системы согласно замыслу (если система создана человеком), или закономерная повторяемость процессов, вкупе со способностью возвращаться в некое исходное состояние (если система природная). И здесь и там, надо отметить, все сводится к закономерной повторяемости, ибо искусственно созданная система (устройство, машина, технологический процесс) также строится по образцу природной, то есть, призвана работать на самовоспроизводстве собственных однотипных циклов. Если все повторяется без сбоев, то система считается стабильной. Если идут сбои, то система нестабильна. И тут интересный вопрос — а почему «сбои» мы называем «сбоями»? Вот работает двигатель внутреннего сгорания. Вдруг он начал чихать и сбиваться с такта. Это — сбой. Но это сбой только в нашем понимании. Сам двигатель стабильно существует и в данном состоянии. Работающий вот таким мерзким образом, двигатель, можно вполне назвать стабильно работающей системой, если отвлечься от тех задач, которые мы данной системе предписываем. Он — вот такой. Он работает вот таким образом. Что-то внутри этой системы сложилось именно подобным строго логическим образом для нее самой, и эта система вполне стабильно и очень долго может существовать в данном подобии. Несовпадение реального (действительные процессы в системе) и идеального (предполагаемые процессы в голове у человека) порождает понятие дефекта системы. Человек здесь является судьей стабильности, но предъявить ей конкретную статью из кодекса о стабильности, он никогда не сможет, поскольку в принципе все достаточно стабильно. Здесь нужны межведомственные увязки и разъяснения на уровне частного определения о том, чего бы человеку от системы хотелось. Но сама стабильность — неподсудна. Человек просто здесь для системы придумывает что-то свое и не задерживается долго в присвоении характеристик.
Что касается природных систем, то здесь даже примеров не нужно — и так понятно, что как бы человеку не нравилась, скажем, английская погода, как бы он не называл ее нестабильной, но она стабильна именно вот этими постоянными переменами. Она вот так существует в этих переменах и существует тысячелетия очень даже стабильно. Все, что происходит, происходит целесообразно той логике, которая присуща происходящему, а то, что нецелесообразно внутренней логике происходящего — вообще не может происходить. Несмотря на то, что человек хочет многого, он не может преодолеть внутренней целесообразности физических компонентов мира, и должен в них просто укладываться своими замыслами. Таким образом, если перестать играть в игры с названиями, и уложиться в логику происходящего, то придется осознать, что все, что происходит — стабильно, даже если оно не отвечает задачам или понятиям человека. Отсюда мы должны просто признать — все, что происходит, стабильно. И даже больше — пока что-то происходит, оно стабильно, поскольку оно происходит. А вот когда это уже не происходит — тогда мы получаем право говорить о нарушении стабильности. Следовательно, критерий стабильности один — существование. Пока что-то существует — оно стабильно по своим внутренним обоснованиям. Когда перестало существовать — стабильность нарушена.
Следовательно, понятие «стабильность» в нашем подходе, тождественно понятию «существование». Отсюда, заменив понятие «стабильность» на понятие «существование», мы, вернувшись к нашему предположению о том, что «случайности создают стабильность», увидим, как это положение становится еще более парадоксальным — у нас получается, что случайность это то, что обеспечивает непосредственно существование. Это несколько иная оценка случайности, чем обычно применяемая, не так ли? Но разберемся с тем, что у нас получилось.
На самом деле — так оно и есть: не будь случайностей, ничего бы не было. Как это происходит и почему? Потому что любая система стремится к затуханию и прекращению своего действия по своим внутренним логическим целесообразностям. Так уж обстоит всё вокруг нас, что, по тем причинам, по которым что-то существует, по ним же самым оно же и должно обязательно умереть. Всё в мире стремится к равновесию, успокоению и прекращению. Это фундаментальный физический закон, называемый вторым началом термодинамики. А уникальность термодинамики состоит в том, что, относясь, вроде бы, непосредственно к вопросам тепла, она абсолютно точно и успешно распространяет свои законы на любые другие явления физического мира. Иногда ее называют еще «равновесной термодинамикой», намекая на тяжелый для многих, но неоспоримый смысл ее открытия — всё в мире стремится к равновесию и затуханию. Оглянемся вокруг, и всмотримся в любой процесс. Мы увидим, что путь любого процесса всегда имеет необходимый конец — это путь сворачивания внутренних возможностей к действию, прекращения активности и перехода в состояние покоя. Любой процесс — от подпрыгивания мяча, до ядерного взрыва. Потому что общая логика взаимодействия всех входящих в систему элементов всегда ведет только к достижению равновесия, и поэтому для продолжения жизни системы ей необходим всегда какой-то внешний стимул, который нарушит равновесие и даст ей новую жизнь в виде нового стремления к равновесию. Простой пример замкнутой системы — качели. Кто-то их качнул извне, и полная их остановка — всего лишь дело времени по второму закону термодинамики. Что-то внешнее должно вновь создать условия для жизни системы. И это внешнее должно с системой взаимодействовать, то есть быть для нее не чужим. А теперь вспомним, что выше мы определили, что таким внешним, но не чужим для любой системы, называется то воздействие, которые мы трактуем как случайное. И ведь на самом деле, любое оживление системы — это всегда процесс по ее внутреннему смыслу для нее случайный!
В систему качели, наряду с подвесами и шарнирами, не входит человек, который ее раскачивает. Он для данной системы случаен. Всё, что находится вне любой системы — случайно для нее, как не являющееся обязательным по ее внутренней логической структуре. Если бы не происходило постоянного нарушения равновесных состояний системы со стороны случая, когда он извне нарушает внутренне устремленный к равновесию поток событий, то все вокруг уже давно затухло бы, и все процессы остановились. Все в мире стоит на внешнем случае и на нарушениях логики событий, а не на внутренних закономерностях и строгой повторяемости процессов. Качели качаются закономерно, они обладают статистической повторяемостью и логикой своего внутреннего процесса, смысл которого — совершить путь к обязательному концу. А вот если кто-то неутомимый периодически будет по своей прихоти их постоянно подталкивать, (случайно для них), то равновесие не наступит и жизнь продолжится. Так работает случай. Так живет мир. Именно поэтому невозможны вечные двигатели.
Двигатель внутреннего сгорания заглохнет и умрет, если извне его системы, случайным для ее внутренних компонентов образом, по случайным для ее внутренних необходимостей обстоятельствам, кто-то не подольет бензина в топливный бак. Поршни и валы ничего в себе не имеют такого, что закономерно обеспечивало бы неслучайное пополнение запасов
