манеру назначать встречи, не поставив ее в известность. — Нет, все в порядке.
Неважно, откуда взялась эта встреча, но пусть хоть она, назначенная на десять, развеет утреннюю скуку.
То, что Джейсон оказался в зале первым, его не удивило, потому как его дед, очень пунктуальный во всем, считал, что всякие заседания — пустая трата времени. Харриет обычно приходилось спускаться за ним в цеха и напоминать, что он опаздывает. Потом он врывался, просматривал повестку дня и так же быстро убегал к своим любимым тканям.
Джейсон ходил взад-вперед по комнате заседаний, ожидая, когда появится Джон Лэнсинг. Ему было интересно посмотреть, что сделало агентство. Дверь открылась, он повернулся — если повезет, он хоть раз найдет общий язык с дедом.
— Сэр, пришла Дана Роберте, — сообщила Харриет.
Легкие нотки неодобрения в ее голосе заинтриговали его.
— Разве ей назначена встреча? — спросил Джейсон.
— Она — тот дизайнер, который работает на агентство Лэнсинга. Пригласить, или пусть ждет, когда подойдут остальные?
— Да нет, пусть входит.
Дверь медленно открылась, и, взглянув на вошедшую, Джейсон почувствовал, как внутри что-то екнуло. Не может быть! Не может быть, чтобы судьба была так недоброжелательна к нему. Хотя на этот раз она одета была скромнее — в узкую, как карандаш, юбку из отвратительной черной шерсти и такой же дешевый розовый свитер, — никакой ошибки нет. Это та самая хулиганка, что набросилась на него в субботу. Волосы, как и в тот раз, торчат перьями. Его кровь бешено запульсировала. Злость? Влечение? Когда дело касалось этой женщины, он не был уверен, что способен различить. С самого начала она подняла в нем бурю противоречивых чувств. Джейсон нахмурился.
— Так это вы работаете на агентство Лэнсинга? — спросил он, не пытаясь скрыть свой скептицизм.
— Нет пока еще, — сообщила она с таким же отчаянием, какое ощущал и он. Она нервно вздохнула. — А где остальные?
— Вы первая.
Она медленно шагнула в комнату, настороженно соблюдая дистанцию. Положила свою папку на пол, потом — на стул, потом — на стол, потом — опять на пол. Пока она все это проделывала, Джейсону хотелось схватить папку и выбросить в окно.
Вместо этого он спросил, испытывая мрачное удовлетворение:
— Я заставляю вас нервничать?
— Да, — сказала она, присев на краешек стула, словно готовясь убежать при первых же признаках опасности.
Он кивнул, сел напротив, и, не мигая, смотрел на нее. Если он надеялся и дальше заставить ее нервничать, то попытка не удалась, потому что Дана глубоко вздохнула и вернула ему прямой немигающий взгляд. Она сказала:
— Так, может, мы тогда поговорим об этом?
— О, нет, — сказал он тихо с ноткой предупреждения в голосе. Поверьте, я совсем не настроен слушать о чем-либо кроме эскизов.
Наступившая тишина действовала на нервы. После десяти минут напряженного молчания Джейсон вскочил, открыл дверь и крикнул в приемную:
— Харриет, какого черта не идет мой дед? Харриет вбежала на его крик с тревогой на обычно бесстрастном лице.
— Он только что звонил, сэр. У него что-то срочное за пределами здания. Он сказал, чтобы вы начинали без него.
— За пределами? — его голос снова сорвался на крик, как тогда в субботу, а он считал, что подобное не должно повториться.
Похоже, одно присутствие этой женщины, этой Роберте, лишало его самоконтроля. Он сбавил тон.
— Что могло быть таким срочным?
— Не знаю, сэр. Он не сказал.
— А Лэнсинг?
— Он тоже звонил. Он сказал, что вы и мисс Роберте вполне можете договориться без него.
Его охватило отчаяние. Ноги не шли в комнату, где сидела эта Роберте. Он не знал, что он сейчас сделает. Джейсон пытался напомнить себе, что он цивилизованный, воспитанный человек и, конечно же, может сдержать гнев, чтобы объективно посмотреть эскизы, а потом выгнать ее отсюда. И тогда он никогда больше не увидит ее, особенно если работы окажутся ужасными. Перспектива того, что он их может отвергнуть, взбодрила.
— Перенести встречу? — спросила Харриет.
— Нет. Поскольку мисс Роберте здесь с эскизами, начнем. Скажите деду: я хотел бы, чтобы он присоединился к нам сразу, как вернется.
— Конечно.
Когда Джейсон вошел в комнату, его встретили огромные голубые глаза.
— Если это время не подходит… — начала она.
— Подходит, — нетерпеливо перебил он. — Давайте скорее покончим с этим. Покажите, что вы принесли.
— Но ваш дедушка…
— Не придет.
— Но он… — и голос ее угас в смущении. Дана бросила отчаянный взгляд на дверь, и вид у нее был такой, словно она хочет убежать.
Джейсон странно посмотрел на нее.
— Он что?
— Ничего.
С выражением мрачной решимости Дана открыла папку. Она посмотрела на стол, разделявший их, и подошла ближе. Казалось, она собрала все свои силы, чтобы выжить.
Наконец, она глубоко вздохнула.
— Я не могу начать, пока, по крайней мере, не извинюсь. Все, что я наговорила в субботу — ужасная ошибка.
— Да, — сказал Джейсон резко. — Ошибка. Он махнул рукой в сторону эскизов.
— Поехали.
С минуту она смотрела на него будто хотела сказать что-то еще, но потом пожала плечами и начала объяснять.
Джейсон прервал ее, едва она и открыла рот.
— Вы получили удовольствие, пока тузили меня? — слова выскочили прежде, чем он успел остановиться.
Ее щеки порозовели.
— Правда, нет. Но я хочу сказать, что если бы вы были вором, я получила бы от этого удовольствие. Но вы-то ведь не вор. Послушайте, я действительно тогда не поняла, кто вы.
— Так я же пытался объяснить. Она опять пожала плечами.
— Да я была не в состоянии слушать. У меня такая дурная привычка: решу что-нибудь или о ком- нибудь — и все тут. И никаких вариантов.
— Но вы здесь и надеетесь, что я забуду о случившемся. Почему?
— Потому что я искренне сожалею. И мне действительно нужна эта работа.
— Тогда вам очень повезло, что я способен разделить свои личные чувства и интересы дела.
Джейсон хотел, чтобы это прозвучало великодушно, но получилось очень самодовольно. Но он надеялся, что это, по крайней мере, действительно так, хотя в то же самое мгновение желал возненавидеть ее эскизы. Ему хотелось сказать, что она не разобралась в задании. И еще хотелось заставить ее
