– От каких?
– От самых разных.
В этот момент сержант Дорсет что-то резко сказал полицейскому у двери, и тот еще раз прокричал тоном судебного пристава:
– Салли Медисон! Быстро сюда! Сержант Дорсет хочет говорить с вами!
Та быстро направилась в сторону портала. В темноте раздавался лишь стук ее каблуков.
Дрейк обратился к Мейсону:
– Почему ты предположил, что машина Фолкнера выжидала где-то за углом, Перри?
– Не обязательно за углом, Пол. Но мне показалось, что машина подъехала с неразогревшимся мотором. Не исключено, конечно, что она действительно стояла за углом, ожидая благоприятного момента для появления.
– Ты понимаешь, что это значит. Если, конечно, дело действительно обстояло так?
– Еще не думал об этом, – осторожно сказал Мейсон. – И не собираюсь думать, пока не узнаю все наверняка. Как бы там ни было, этот факт интересно проверить на будущее.
– Сержант тоже, наверное, додумается до этого? – высказал предположение Дрейк.
– Сомневаюсь. Он слишком погружен в рутину, чтобы его мысли могли течь по новому руслу. Он толковый парень, этот Дорсет, и работает добросовестно, но грубоват. В отличие от лейтенанта Трэгга – скользкого, как уж, и гладкого, как шелк. Вот его мозг всегда может заработать в ином направлении.
Снова открылась дверь дома. На этот раз сержант не стал пользоваться услугами полицейского, а крикнул сам:
– Эй, вы, оба! Прошу сюда! Мне нужно потолковать с вами.
Мейсон тихо сказал Дрейку:
– Если они начнут приставать к тебе, демонстративно уходи, садись в машину и погляди, что там за углом. Осмотри улицу, порасспрашивай мальчишек-газетчиков, знакомых, если найдешь, поставь им выпить – в общем, попытайся узнать все, что можно.
– Это трудно сделать так, чтобы не заметили газетчики, – ответил Дрейк.
– Поспешите, джентльмены, поспешите! – крикнул сержант Дорсет. – Мне нужно поговорить с вами, хотя история довольно тривиальная – всего-навсего убийство.
– А не самоубийство? – спросил Мейсон, поднимаясь по ступенькам портала.
– А что в таком случае он сделал с револьвером? – вопросом на вопрос ответил Дорсет.
– Я даже не знаю, от чего он умер.
– Не похоже. А что здесь делает Дрейк?
– Да так, присматривается, что к чему.
– Почему вы решили сюда наведаться? – неожиданно спросил сержант Дрейка.
– Я попросил Салли Медисон позвонить одновременно в полицию и Дрейку, – ответил за Дрейка Мейсон.
– Что? – резко спросил Дрейк. – Кто звонил в полицию?
– Салли Медисон.
– А я думал, его жена.
– Нет. Его жена была на грани истерики. Звонила Салли Медисон.
– А для чего вам понадобился Дрейк?
– Вызвал его на помощь.
– Какого рода?
– Чтобы он осмотрелся здесь. Может, обнаружит что-нибудь любопытное.
– К чему это? Вы представляете чьи-либо интересы?
– В противном случае я бы не явился к Фолкнеру в столь поздний час.
– А что вы скажете о некоем Стаунтоне, у которого находятся украденные рыбки?
– Он заявляет, что тот сам дал их ему на хранение.
– Фолкнер официально заявил полиции, что они украдены.
– Знаю.
– И говорят, вы были здесь, когда Фолкнер сделал это заявление.
– Совершенно верно. Дрейк тоже был здесь.
– Ну, ладно. А что вы сами думаете об этом? Украдены рыбки или нет?
– Не знаю, сержант. Я никогда не имел дело с золотыми рыбками.
– Какое это имеет значение?
– Может быть, никакого, а может, и огромное.
– Боюсь, я вас не понимаю.
– Предположим, кто-то стоял на стуле с половником в руке, к которому была прикреплена палка четырехфутовой длины, и пытался извлечь рыбок на поверхность, чтобы потом поймать их и бросить в ведро. Следует учесть, что высота аквариума четыре фута.
– Я все еще не совсем понимаю вас, – удивленно заметил сержант Дорсет. – Какое это может иметь значение?
– Может быть, никакого, а может, и огромное, – повторил Мейсон. – Насколько я помню, сержант, высота кабинета составляет девять с половиной футов, а аквариум возвышается над полом приблизительно на три фута и шесть дюймов. Сам аквариум, как я уже сказал, четырехфутовой высоты.
– Что за ахинею вы несете, черт вас возьми! – рассердился Дорсет.
– Это не ахинея, а сопоставление размеров, – спокойно возразил Мейсон.
– И опять я не понимаю, какое это может иметь значение.
– Вы спрашиваете мое мнение, были украдены рыбки или нет, не так ли?
– Да.
– И уликой, свидетельствующей о том, что они были украдены, является серебряный половник с привязанной к нему четырехфутовой палкой?
– Ну да. Что же здесь необычного? Что вам не нравится в этом способе вылавливания рыбок?
– Только то, – ответил Мейсон, – что таким половником можно было бы выловить рыбок лишь в том случае, если бы они плавали почти у поверхности, поскольку уровень воды в аквариуме возвышается над полом на семь футов и пять дюймов.
– Вот как? – удивился сержант Дорсет. – В его голосе появилась заинтересованность, но лицо тем не менее хранило выражение скептического сарказма.
– Да, – продолжал Мейсон. – Опустить такой половник на палке можно только под определенным углом, но вытащить-то ее нужно вертикально, иначе рыбка ни в коем случае не останется в нем. А теперь, если вы вспомните, что высота комнаты девять с половиной футов, то поймете, что ваша палка с половником уткнется в потолок уже тогда, когда будет наполовину погружена в воду. И что делать? Если вы измените вертикальное положение палки, рыбка тотчас выскользнет.
До Дорсета наконец дошло. Он хмуро посмотрел на Мейсона и спросил:
– Значит, вы считаете, что рыбок никто не украл?
– Я этого не сказал. Я лишь заметил, что для кражи этих рыбок половник с четырехфутовой палкой – неподходящий инструмент.
Дорсет с сомнением покачал головой:
– Все это понятно, но ведь палкой можно приподнять рыбок повыше, а потом достать их рукой.
– С глубины два фута? – спросил Мейсон.
– А почему нет?
– Даже если нам и удастся подтащить рыбок близко к поверхности, неужели вы думаете, они дадутся вам в руки под водой. Попробуйте, сержант, проведите эксперимент; я уверен, вам это не удастся.
– Что ж, хорошо, Мейсон, – сказал Дорсет. – Мысли у вас неплохие. Нужно только проверить размеры.
– Имейте в виду, я ничего не утверждаю. Просто высказал предположения.
– Когда вам пришла в голову эта мысль?
– Почти сразу же после того, как я увидел немного выдвинутый из ниши аквариум и половник с палкой, валявшийся на полу.
