доказательств.
Драмм не смог скрыть удивления:
– Надеюсь, вы не хотите подвергнуть сомнению аутентичность фотоснимков?
– Не знаю, – ответил Мейсон. – Я их не видел.
– Не сомневаюсь, что у обвинения имеются свидетели, которые могут подтвердить истинность снимков, – вмешался судья Уинтерс.
– Конечно, – ответил Драмм. – В случае необходимости я готов представить полдюжины свидетелей. Кроме того, я намереваюсь в соответствующее время вызвать свидетелем фотографа, который производил фотосъемку. Я не хотел бы прерывать показания лейтенанта Трэгга, но если это необходимо…
– У меня нет намерения ставить под вопрос подлинность снимков, – заявил Мейсон. – Я хотел только задать несколько вопросов о подробностях, видимых на снимках, чтобы проверить память свидетеля.
– Если дело в этом, – решил судья Уинтерс, – то свидетель будет в вашем распоряжении после обвинителя.
– Подходя к делу формально, ваша честь, у меня есть, насколько мне известно, право проверить память свидетеля до того, как снимки будут включены в доказательный материал.
– Если вам это необходимо, то пусть будет так, – согласился судья. – Но, по правде говоря, – добавил он с укором в голосе, – я не вижу разницы.
– Могу я попросить фотографии? – обратился Мейсон к обвинителю.
– Вы можете попросить первую, которую я предъявляю в качестве вещественного доказательства, – с достоинством ответил Драмм.
– Хорошо, – сказал Мейсон и взял фотографию. – Господин лейтенант, на снимке изображено тело, лежащее лицом к земле, в том положении, в котором вы его обнаружили, не так ли? Тело не двигали до того, как оно было сфотографировано?
– Конечно, нет.
– Фотография, как кажется, была сделана в направлении улицы?
– Совершенно верно.
– И на снимке виден угол дома?
– Да.
Мейсон внимательно всматривался в фотографию. Он достал из кармана увеличительное стекло, осмотрел снимок еще раз и спросил:
– Этот снимок был сделан вскоре после вашего прибытия на место преступления?
– Да.
– Вы могли бы сказать, в какое время после вашего прибытия?
– Думаю, что самое большое – через четверть часа.
– И ничего до этого не трогалось?
– Что вы имеете в виду? Тело не трогали.
– А другие предметы трогали?
– Ничего, что могло бы иметь связь с убийством.
Мейсон подумал секунду, после чего вернул снимок Драмму.
– Защита не вносит протеста, – заявил адвокат. – Этот снимок может быть включен в доказательный материал.
– Второй снимок, – продолжил Драмм, – представляет отпечатки ног в грязи. Они ведут к телу и обратно, к деревянным мосткам. Обвинение предоставит доказательства того, что это следы обвиняемой.
– Против этого снимка также не вношу протеста, – сказал Мейсон. – Может быть, господин обвинитель покажет мне остальные снимки сразу же… Благодарю… Нет, все снимки могут быть включены в материалы доказательства без протестов защиты.
Мейсон вернулся на свое место. Диана Рэджис наблюдала за ним с тревожным беспокойством, но он избегал ее взгляда. Клод Драмм подождал, пока чиновник поставит печати на фотографии и пронумерует их, после чего вновь продолжил допрос свидетеля:
– Господин лейтенант, вы говорили с обвиняемой о следах, видимых на фотографии, которая только что была включена в дело как вещественное доказательство номер десять?
– Так точно.
– Где происходил этот разговор?
– В управлении полиции.
– На обвиняемую было оказано давление?
– Нет, господин обвинитель.
– Кто присутствовал при этом разговоре?
– Фотограф, который делал снимки, заместитель коронера,[3] один из моих подчиненных и обвиняемая.
– А вы при этом присутствовали?
– Конечно. Я вел допрос.
– Обвиняемая дала какие-либо показания, а если дала, то какие?
– Насколько я могу повторить ее слова по памяти, – ответил Трэгг с холодной усмешкой, – она заявила приблизительно следующее: «По этому адресу у меня должна была состояться встреча с Милдред. Я должна была приехать в десять часов, но приехала несколько раньше. Я увидела свою машину, стоявшую перед домом, и подумала, что Милдред уже в доме. Я заплатила таксисту, на машине которого приехала, вошла на крыльцо и позвонила. Мне никто не открыл, в доме было темно. Мне это показалось странным. Я обошла дом вокруг и постучала в двери кухни. И на этот раз мне никто не открыл. За домом были мостки, ведущие к курятникам. Мне показалось, что рядом с ними что-то лежит. Я знала, что в ящике моей машины лежит фонарь. Я вышла на улицу, достала из машины фонарик и вернулась. И тогда я заметила, что нечто лежащее в углублении возле курятников – это человек. Я подошла и присела. Это была Милдред. Она была мертва. Это все, что я знаю. До этого момента я понятия не имела о том, что случилось».
– Вы допрашивали обвиняемую о пистолете, который фигурирует в деле по обвинению как вещественное доказательство номер четыре?
– Лично нет, – ответил Трэгг. – Допрос по этому делу вел мой сотрудник, сержант Холкомб.
– Ах так, – сказал Драмм. – Обвинение вызовет сержанта Холкомба в соответствующее время. Пока у меня все, господин лейтенант. У защиты есть какие-нибудь вопросы?
Мейсон кивнул головой, поднялся и спросил:
– Когда вы прибыли на место преступления, уже шел дождь, господин лейтенант, не так ли?
– Совершенно верно.
– А, собственно, нужно было бы сказать, что шел ливень?
– Да.
– Тело убитой лежало в небольшом углублении почвы за домом?
– Да.
– В углублении собралось значительное количество воды, не так ли?
– Некоторое количество воды, так.
– Воды, которая стекала в углубление с более высоких пунктов местности?
– Мне трудно точно сказать, сколько воды стекло в углубление с высоких пунктов местности, – осторожно ответил Трэгг. – Я думаю, что высохшая земля поглощала вначале большое количество воды. Но, конечно, это было место, в которое вода должна была стекать с более высоких пунктов.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Возвращаясь к снимку номер семь, – продолжал Мейсон, – я хотел бы спросить, можете ли вы подтвердить, что вода собиралась также в большой цистерне, построенной специально для этой цели?
– Вы, несомненно, правы, – перебил Трэгг. – Насколько я помню, вода стекала в цистерну с крыши дома.
– Она стекала в цистерну, когда вы в первый раз прибыли на место преступления?
– Мне так кажется. Да, стекала.
