Дело блондинки с подбитым глазом

– Внизу цистерны есть кран для спуска воды, не так ли?

– Ну, наверное, так.

– Из этого можно сделать вывод, что вода, собирающаяся в углублении, должна была быть в значительной степени дождевой водой, которая выливалась из цистерны?

– Этого я не говорил.

– Вот я и спрашиваю вас, было ли так?

– Не думаю.

– Почему?

– Мне кажется, что кран внизу цистерны не был открыт. Попрошу снимок.

Мейсон подал фотографию.

– Я видел, что вы рассматривали эту фотографию через увеличительное стекло, – заметил Трэгг.

Мейсон поклонился и подал увеличительное стекло. Трэгг внимательно рассмотрел снимок.

– Судя по фотографии, высокий суд, вода не текла из цистерны, – сделал он вывод.

– Фотография говорит сама за себя, – ответил Мейсон. – Я спрашиваю о том, что вы помните. Кран был закрыт или открыт?

– Мне кажется, что кран был закрыт.

– Спасибо, у меня нет больше вопросов, – сказал Мейсон и вернулся на место, не подавая виду, какой сокрушительный удар нанесен его линии защиты.

– Прошу ввести свидетеля Элен Бартслер, – распорядился Драмм.

Вошла Элен Бартслер, не снимая перчаток, подняла руку для присяги и заняла место для свидетелей.

– Вы арендуете владение, обозначенное номером шестьдесят семь – пятьдесят на бульваре Сан- Фелипе?

– Да, господин обвинитель.

– Давно вы там живете?

– Приблизительно год.

– Чем вы занимались в этот период?

– Я с успехом веду небольшую куриную ферму.

– Другого занятия у вас нет?

– Нет.

– Давно ли вы знали убитую Милдред Дэнвил?

– Три, может быть, четыре года.

– Вы нанимали ее на работу в какое-то время?

– Да.

– Когда?

– В начале тысяча девятьсот сорок второго года.

– На какой период?

– От двух до трех месяцев. В то время, когда у меня родился ребенок, и непосредственно после этого.

– Позже вы ее видели?

– Да. Мы оставались в дружеских отношениях.

– Вы видели ее двадцать шестого вечером?

– Нет, господин обвинитель.

– А двадцать седьмого ранним утром?

– Я видела ее труп.

– А когда вы видели ее в последний раз до двадцать седьмого?

– Точно не помню. За несколько дней до этого.

– Вы разговаривали с ней по телефону?

– Да.

– Был ли какой-нибудь особый повод для разговора?

– Да.

– Какой?

Судья Уинтерс неспокойно зашевелился в кресле и вопросительно посмотрел на Мейсона.

– Защита не вносит протеста против ведения допроса?

– Нет, высокий суд.

– Хорошо, пусть свидетель ответит.

Элен Бартслер наклонила голову.

– Милдред Дэнвил, – сказала она тихим, но выразительным голосом, – похитила моего сына. Я старалась вернуть его.

Судья Уинтерс застыл за столом, нахмурившись, рассматривая свидетельницу.

– Вы утверждаете, что убитая Милдред Дэнвил похитила вашего сына? – спросил он с недоверием.

– Да.

В зале наступила такая тишина, что было слышно, как репортеры торопливо скребут карандашами в блокнотах.

– Когда произошло похищение? – спросил Драмм.

– Мой сын, – отвечала Элен Бартслер, – оставался под опекой миссис Эллы Броктон, живущей в доме двадцать три – двенадцать на Олив-Крест-драйв. Милдред Дэнвил очень привязалась к малышу, когда работала у меня. Она регулярно навещала его, а за два дня до смерти, двадцать четвертого числа, заставила Эллу Броктон…

– Вы были при этом? – перебил Драмм.

– Нет, не была.

– Следовательно, вы повторяете рассказ миссис Броктон?

– Да.

– Если это так, то мы не будем его выслушивать. Обвинение установит факты на основе непосредственных показаний.

– Защита ничего не имеет против допроса миссис Бартслер по этому поводу, – заявил Мейсон.

– Ее сведения исходят из третьих рук! – рявкнул Драмм.

– Конечно, – вмешался судья Уинтерс. – Но если это факты, которые подтверждаются показаниями непосредственных свидетелей, а защита не вносит протеста, то я не вижу…

– Я не намеревался углубляться в этот вопрос, – отрезал Драмм. – Я снимаю вопрос, если он относится к обстоятельствам похищения. Я предпочитаю устанавливать факты обычным путем.

– Как хотите, – решил судья Уинтерс.

– Возвращаясь к делу, вы разговаривали с убитой по телефону относительно вашего сына?

– Разговаривала.

– Когда?

– Я разговаривала с ней два, нет, три раза после похищения моего сына.

– И чего она от вас хотела? Каково было основное содержание этих разговоров?

– Я просил бы о более подробном изложении разговоров, – вставил Мейсон.

– Хорошо. Что вам сказала убитая, когда позвонила в первый раз?

– Что она забрала моего сына, но готова оговорить со мной вопрос опеки над ним.

– Опеки над вашим сыном?

– Да.

Судья Уинтерс наклонился вперед, изучая Элен Бартслер внимательным взглядом.

– Вы утверждаете, что она хотела оговорить с вами вопрос опеки над вашим сыном?

– Да.

– А почему вы должны были договариваться с ней по поводу опеки над своим сыном?

– Она была к нему очень привязана. Хотела заставить меня отдать ей сына под опеку на какое-то время.