вторую часть фразы. — Ладно, рассказывайте, что у вас там.
Впервые за многие годы Плэйтон представил себе Розенблюма в его огромном мрачном кабинете, одинокого и растерянного, и испытал нечто похожее на сочувствие.
— Все идет, как вы хотели, Джек. Пайнвуд приведен в готовность номер один. Из зоны срочно эвакуируются люди. Если не произойдет ничего непредвиденного, в девять утра ракеты выйдут на цель. — Плэйтон умолк, ожидая, что скажет генерал. «Сейчас спросит о пришельцах», — Плэйтон ждал этого вопроса и боялся его услышать. Вопроса не последовало. Розенблюм молчал.
— Джек! — Опять, как тогда, в лесу, удушливой волной накатилась усталость. — Вы меня слышите?
— Да, — хрипло откликнулся Розенблюм.
— Для чего вам понадобилось делать из меня дурака?
— Дурака? — насторожился генерал. — Из вас?
— Не прикидывайтесь, Розенблюм. — Плэйтон сам уже пожалел, что затевает этот разговор. Сейчас Розенблюм начнет изворачиваться и лгать и никакими силами правды из него не вытянуть. — Членам комиссии известно, что в действительности произошло на полуострове.
— Естественно. — Генерал был обезоруживающе спокоен. — Они прошли инструктаж и дали подписку о неразглашении.
— Для чего же, если не на посмешище, вы поручили мне руководить этой комиссией? Чтобы унизить в глазах Элен? Это не по-мужски, Джек.
— При чем тут Элен? — повысил голос Розенблюм. — Оставьте ее в покое!
— Я сделал это много лет назад, Джек. Раз и навсегда. И уж кому-кому, а вам это известно. — Плэйтон помолчал. — Ну и все-таки, почему вы не просветили меня насчет аварии на ЦПП?
— Перестаньте морочить мне голову! — возмущенно пробасил генерал. — Вас, что — надо было вызывать сюда и инструктировать персонально?
— Для таких случаев существует кабель секретной связи.
— Вот именно. Вы пьяны, Плэйтон, или у вас память отшибло?
— Вы хотите сказать…
— Довольно. — Розенблюм говорил спокойно, но спокойствие это дышало угрозой. — Я давно ожидал от вас подвоха. Рано или поздно вы должны были попытаться свести со мной счеты. Но вы промахнулись, Плэйтон. Как видите, я не настолько глуп. Разговор, который вы пытаетесь отрицать, записан на пленку. Весь. От начала и до конца. Хотите услышать?
— Да. — Плэйтон облизнул внезапно пересохшие губы. — Если это вас не затруднит.
— Нисколько.
Не отнимая телефонной трубки от уха, Плэйтон вытряхнул из пачки последнюю сигарету. В трубке раздавалось еле уловимое гудение, шорохи далеких разрядов. Потом что-то щелкнуло и голос Розенблюма произнес: «Плэйтон?» — «Да, господин генерал», — ответил полковник.
Плэйтон замер с недонесенной до губ сигаретой.
«О нашем разговоре не должна знать ни одна живая душа. Вы меня поняли?» — «Да, господин генерал».
Сомнений не оставалось: голос принадлежал ему, Ричарду Плэйтону. Ему и никому больше.
«Завтра к вам прибудут трое ученых — члены правительственной комиссии. Вы — четвертый член этой комиссии и ее председатель. Решение правительственного кабинета о создании комиссии и ее задачах вам передаст Эдвард Стэнли. Завтра оно будет опубликовано в газетах. Думаю, вам незачем читать его, Плэйтон. Разве что интереса ради». — «Почему, господин генерал?» — «Потому, что это блеф чистейшей воды. Отвлекающий маневр. На самом деле в центре полуострова произошла авария на секретном центре по производству плутония. Секретном, вы меня поняли, Плэйтон?» — «Да, господин генерал». — «Так вот, вам надлежит забросать его жидким бетоном. Послезавтра на ракетную базу Пайнвуд доставят боеголовки, начиненные этим самым бетоном. Майор Янг проинструктирован и ждет только вашей команды. Замуруйте проклятый ЦПП в бетон, Ричард. Воздвигните над его останками пирамиду Хеопса-Плэйтона». — «Хеопса- Розенблюма, господин генерал». — «Не возражаю, — генерал хохотнул. — А пока ведите себя так, будто в самом деле охотитесь за пришельцами. И ничему не удивляйтесь. Понятно?» — «Понятно, господин генерал». — «Надеюсь, не надо напоминать, что полагается за разглашение государственной тайны?» — «Я не первый год в армии, господин генерал». — «Вот и отлично. Действуйте, Ричард. До свидания».
— Ну что? — торжествующе осведомился Розенблюм. — Убедились?
— Да, Джек. — Полковник с шумом выпустил струю дыма из ноздрей. — Вы меня убедили, старина. Наставили на путь истинный. Видно, у меня в самом деле с памятью непорядок.
Иронический тон, которым были произнесены эти слова, насторожил Розенблюма.
— Чему вы так радуетесь?
— А вы бы на моем месте рвали на себе волосы? Я тут теряюсь в догадках, а все оказывается проще простого. Нет никаких пришельцев, меня об этом предупредили, а я просто-напросто запамятовал. По гроб жизни вам благодарен, Джеки.
Слово «гроб» неприятно резануло Розенблюму слух.
— Ну и юмор у вас, Плэйтон!
— Юмор висельника, хотели вы сказать?
— Типун вам на язык! — суеверно пробормотал генерал. — За него вас когда-нибудь и повесят.
— Возможно, господин генерал, возможно. Не забудьте напомнить об этом палачу, когда меня поволокут на виселицу.
— Идите вы знаете куда, Плэйтон!
— Не уточняйте, Розенблюм, я догадаюсь. До свидания, господин генерал, — вежливо произнес Плэйтон и опустил трубку. Недоуменно взглянул на сигарету, положил ее в пепельницу и сосредоточенно уставился в темноту за окном.
Трюк с записью только в самом начале ввел Плэйтона в заблуждение. Где-то в середине разговора он усомнился в ее подлинности, а в конце — уже точно знал, что его пытаются обмануть. Голос, манера говорить — все было его, плэйтонское, но вот содержание… Тут генерал Розенблюм сел в калошу. Эти угодливые «да, господин генерал», «понял, господин генерал» на протяжении всего разговора с головой выдавали Розенблюма. Генералу
И еще: не далее как утром Розенблюм сообщил, что ракетная база Пайнвуд с сегодняшнего дня подчинена Плэйтону. А по записи получалось, что майор Янг ждет его, Плэйтона, команды с позавчерашнего дня.
Итак, генерал Розенблюм сознательно не хотел сообщать полковнику Плэйтону об аварии на секретном ЦПП, но на всякий случай подстраховал себя липовой записью. Зачем?
Скрип входной двери прервал размышления Плэйтона.
— Это вы, Крейн?
— Я, господин полковник. — Капитан заглянул в кабинет.
— Надышались свежим воздухом?
— Еще как! Теперь можно до утра глаз не смыкать.
Плэйтон посмотрел на часы.
— А я, пожалуй, вздремну. Не будите меня, Генри, даже если наступит конец света.
— Хорошо, — улыбнулся Крейн. — Приятных вам сновидений.
— Райских, — уточнил Плэйтон, вставая из-за стола. — Наяву мне туда все равно не попасть.
В смежной с кабинетом комнате он разделся, с аккуратностью старого холостяка повесил одежду на плечики и убрал в шкаф. Затем принял душ, проглотил таблетку снотворного, выключил свет, лег на застеленный свежими простынями диван, досчитал до ста тридцати девяти и уснул. Шел четвертый час утра.
— Джон!
