уже не мысль — безмолвный душераздирающий крик. Мотоцикл кометой взметнулся над обрывом и, описав плавную дугу, с грохотом ударился о песок.
Несколько часов спустя, усталый и вконец растерянный, Игорь вернулся к домику, достал из сумки флягу, напился и вылил остатки воды на потное, в грязных потеках лицо. Не вытираясь, долго смотрел туда, где темнели на песке останки разбитого мотоцикла.
Клонилось к закату солнце. С моря дул прохладный, ласковый ветер. Ворковали, набегая на песок, волны. И все, что произошло на этом берегу, никак не вписывалось в мирный, голубоватый покой рождающегося вечера.
— Кто это был? — вслух подумал Игорь. — Куда исчез? Я весь берег обшарил, вагончик, обрыв… Ни живого ни мертвого. Одни следы… А может, и в самом деле не было никого?..
Он обернулся и вздрогнул: на перилах веранды лежала початая пачка папирос «Пушки». Папирос, которые вот уже лет двадцать, как перестали выпускать табачные фабрики.
На этот раз Руперт не подвел. Все было, как тогда: солнечное осеннее утро, луг с пожухлой от ночного морозца травой, домик у самой кромки багряного леса, «додж 34», нетерпеливо пофыркивающий мотором и трое попутчиков — молоденькие лейтенанты-пехотинпы.
— Спасибо, ребята! — Иван пожал руку всем троим и шоферу. — Дальше я сам сориентируюсь. Счастливо!
Помахал рукой вслед «доджу», повернулся и зашагал через луг к домику, мысленно представляя себе встречу с Мишкой Курбатовым. Как тот, узнав его, выдохнет шепотом «Ванька?! Жив, бродяга! Вернулся!!» И он расскажет Мишке то, чего не мог рассказать прошлый раз: что родился у него сын, и что глаза у Игорька точь-в-точь как у Кати.
А дальше все пойдет, как уже было однажды: вылеты в одной паре, до того самого дня, когда они полетят в разных парах и встретятся с реактивными «мессерами»…
Шагал, вздыхая всей грудью тонкий аромат прихваченной морозцем листвы, и на душе было легко и- радостно. Шел, зная, чем грозит ему тот, пока еще далекий бой с «мессерами», и твердо веря, что теперь уже никакие силы не помешают ему сбить этот проклятый «мессер».
ЗАПАДНЯ
Мы ходим в театры, влюбляемся, спорим, на город ночами глядим из окна…
А где-то вдали задыхается море,
Аральское море уходит от нас.
— Командир. Остров по курсу.
— Ну и что?
— Вчера его не было.
— А позавчера?
— Я серьезно, командир. И на карте нет.
— Нет, так будет. По курсу идем?
— По курсу. Не нравится он мне.
— Курс?
— Остров.
— А тебе кокосовые пальмы подавай, обезьян, попугаев. Дикарей с тамтамами.
— При чем тут дикари? Мне сам остров не нравится. Вчера дна не было видно, а сегодня — на тебе островок.
— Мелеет море.
— Так-то оно так… Смотрите, смотрите
Вертолет тряхнуло. Островок — одинокое желтое пятнышко на ультрамариновом фоне моря — стремительно разрастался, на глазах меняя очертания.
— Дракон! — ахнул штурман. Вертолет снова тряхнуло, и он начал терять высоту. Дракон далеко внизу запрокинул голову, оскалился. Из пасти полыхнуло оранжевым пламенем. Вертолет накренился и носом вперед ринулся вниз, словно намереваясь протаранить сказочное чудовище. Дракон тянулся навстречу, мелко подрагивая перепончатыми недоразвитыми крылышками, изрыгая языки пламени и трубно ревя…
Наваждение кончилось так же внезапно, как началось. Вертолет выровнялся и летел теперь низко над морем, едва не касаясь воды.
— Что это было? — спросил командир, когда удалось набрать высоту и лечь на прежний курс. — Что это могло быть?
— Шут его знает! — штурман передернул плечами и вытер пот носовым платком. — До сих пор мурашки по коже!
Командир провел по лицу тыльной стороной кисти. Покачал головой.
— Ерунда какая-то. Смотри в отряде не проболтайся. Засмеют.
Штурман не слышал. Продолжал думать вслух.
— Не зря он мне сразу не понравился. Вот что, командир: надо начальству доложить. По всей форме. Не мы одни тут летаем.
Утром они подали подробный рапорт о случившемся. А еще неделю спустя Аральский феномен стал притчей во языцех.
Третьи сутки, не переставая, лил дождь.
— Разверзлись хляби небесные, — Крис провел пальцем по запотевшему стеклу, вздохнул. — И несть им конца, и края не быти.
Катя подняла лицо от книги, насмешливо прищурилась. Катя всегда щурилась, когда снимала очки, и всякий раз старалась придать лицу насмешливое выражение.
— Не надоело, ваше преподобие?
— Что именно? — не оборачиваясь, уточнил Крис.
— Изрекать банальности.
— Надоело. — Крис заложил руки за спину, повертел большими пальцами. — Можете предложить что-то другое?
— Могу. Прогуляйтесь до метеобудки.
— В такой ливень? — усомнился Крис. — Хотите, чтобы меня в море смыло?
— Боже упаси! Сегодня ваша очередь готовить ужин. — Она захлопнула книгу и поднялась. — А впрочем…
— Приготовите ужин сами?
— Не угадали. Я подумала, может быть, сегодня удастся установить контакт с островитянами?
— Чушь, — Крис зевнул. — В такую погоду они наверняка отсиживаются где-нибудь в пещерах.
— Думаете, они живут в пещерах?
— А почему бы и нет?
Какое-то время молчание нарушал лишь монотонный плеск дождя за окном. Катя зябко поежилась.
— Не похожи они на пещерных обитателей.
— Вам известно, на кого они похожи?
— Вы отлично поняли, что я имею в виду! — вспыхнула она.
«Нервы, — тоскливо подумал Крис. — Ее можно понять». И произнес как можно мягче:
