несправедливо, он это сознавал, но ничего не мог с собой поделать. Снова скользнул взглядом по вешалке и вниз по отделению для обуви.
Сапоги стояли на месте. Катины сапоги.
«Значит, она где-то поблизости, — решил Крис. — Хотя… Она и в горы со мной пыталась пойти в кроссовках. И все же…» — Он беспомощно огляделся по сторонам, машинально задержал взгляд на метеобудке.
«А что?.. Вполне вероятно. Там ее напугало мохнатое существо. И если Кэт рассуждает так же, как я…» Он спрыгнул с крыльца и побежал к будке. Рванул на себя дощатую дверь и невольно отпрянул: прямо ему в лицо смотрел черный зрачок карабина.
— Кэт!
— Как вы меня напугали, Крис! — всхлипнула она.
— Кэт! — Он ввалился в будку, схватил в ладони ее испуганное, мокрое то ли от дождя, то ли от слез лицо и, не сознавая, что делает, прижался к нему щекой. — Катя… Кэт… Родная…
— Как вы меня напугали, — повторила она отрешенно.
— Пойдемте, Кэт, — он взял из ее рук карабин. — Вы простудитесь. Пойдемте.
Она отрицательно качнула головой.
— Это бессмысленно, Кэт.
— Что бессмысленно? — не поднимая глаз, спросила Катя.
— Ваше присутствие здесь.
— Откуда вы знаете?
— Знаю, Кэт. Только что я проделал то же самое. Безрезультатно. Они не повторяются.
— Да? — Она наконец вскинула на него глаза: жалкие, растерянные.
— Да, Кэт. Идемте.
Он взял ее за руку и вывел из будки.
С крыльца Сингх видел, как они выбрались из метеобудки и пошли к дому. Расслабился и закрыл глаза, почти физически чувствуя, как спадает нервное напряжение, и на смену ему приходит убаюкивающее ощущение покоя.
И вдруг без всякой видимой причины молнией полыхнула ярость. «Ничтожество! — забушевало в сознании. — Воображает себя суперменом!» — Это была уже не ярость, — слепящая, затмевающая рассудок ненависть.
Рука сама собой потянулась к вешалке, туда, где обычно висел карабин. Не нащупав оружия, индус крадущимися шагами скользнул в кухню и схватил нож…
«Остановись! — приказал он себе и, не в силах сдержаться стиснул зубы и, коротко взмахнув рукой, всадил нож в столешницу. Удар был так силен, что кисть соскользнула с ручки, и нож распорол ладонь.
Вначале он даже не ощутил боли. С удивлением увидел, как зазмеились по клеенчатой скатерти алые струйки, разжал пальцы и увидел порез. Кровь хлынула пульсирующими толчками и одновременно пришла боль. Сингх сжал кисть в кулак и в замешательстве обернулся к двери. Катя вошла первой и со страхом уставилась на залитый кровью стол.
— Что это, Сингх?
Крис взглянул через ее плечо, мгновенно оценил ситуацию и принес полевую аптечку.
— Давайте сюда руку.
Сингх молча повиновался. Крис наложил жгут выше запястья, обработал рану и туго перебинтовал ладонь.
— Можно подумать, вы всю жизнь только этим и занимались, — посеревшие губы индуса искривились в усмешке.
— Армия, — коротко пояснил Крис, намочил тряпку под краном и смыл кровь со стола. — Надо сделать противостолбнячный укол. — Переоденьтесь, Сингх, вы запачкали брюки. А я пока приготовлю шприц.
Индус кивнул и вышел из комнаты. Крис взглянул на торчащий из столешницы нож, покачал головой.
— Никогда бы не подумал…
— Что здесь произошло, Крис? — Катю колотил озноб.
«Бедняжка, — с жалостью подумал Крис. — Один стресс за другим». Сказал как можно спокойнее:
— Сингх порезал руку. Бытовая травма.
Катя взглянула на нож и зябко передернулась.
— Наверное, открывал банку с консервами, — поспешно предположил Крис. — Вот валерьянка, Кэт. Выпейте и отправляйтесь к себе. Вам надо успокоиться.
Оставшись один, он поставил стерилизатор на газовую плиту и занялся ножом. Извлечь его оказалось делом нелегким, и он снова подивился силе, с которой маленький индус всадил клинок в доску стола. О том, что побудило Сингха сделать это, он старался не думать. Догадывался. Но одно дело строить догадки и совсем другое — знать наверняка.
— Остров, Остров! Я — Земля! Почему молчите? Я — Земля! Отвечайте. Прием.
— Остров, Остров! Я — борт шестнадцать девяносто пять. Как слышите? Прием.
— Остров, Остров! Отвечайте… Вот и не верь после этого в чертовщину! Сами открыли остров, сами найти не можем. Куда он подевался? Вторые сутки ищем.
— Не отвлекайся, Колумб. Заварил кашу, — теперь расхлебывай.
— Ладно тебе, командир. Не мы, так другие сообщили бы.
— Да шучу я, чего уставился? Вниз лучше гляди.
— Гляжу. Все глаза проглядел. Траулеры, спасательные катера, яхты. А острова нет как нет.
— Может, и не было?
— Смеешься, командир. Сборный дом куда завезли? Строителей? Ученых? С индусом кто разговаривал? Не ты?
— Шуток не понимаешь?
— Какие тут шутки! Люди пропали, а ты…
— А я их ищу.
— Допустим, затонул этот проклятый остров. Хоть что-то должно было всплыть. Утварь какая-нибудь. Мебель, доски… Штормов не было. Течений тут нет.
— Не ломай голову, штурман. Вниз смотри, вниз.
— Остров, Остров! Я — Земля, я — Земля! Слышите меня? Отвечайте, прием.
Рука почти не болела: сказывалось действие новокаина, который Крис ввел вместе с сывороткой. Сингх кое-как натянул сапоги, надел дождевик и вышел из дома. Струн дождя забарабанили по капюшону, почти неразличимые в. серых сгущающихся сумерках. Закоулками сознания скользнула мысль о карабине. Скользнула и сгинула. Карабин был не нужен. Карабин мог только помешать задуманному.
Сингх постоял несколько секунд, собираясь с мыслями, вздохнул и, застегнувшись до самого подбородка, медленно побрел к центру острова. Дождь лил уже не так остервенело, как вначале, и с каждым шагом становился слабее.
Сквозь сумерки впереди проступила темная громада торного кряжа. Дождь перестал, и стало слышно, как где-то недалеко с протяжным шорохом набегают на песок волны.
Сингх запрокинул голову и, глядя в низкое, затянутое тучами небо, крикнул:
— Я здесь! Слышите, вы! Я хочу говорить с вами!
Ничто не изменилось вокруг. Негромкий, словно придавленный к мокрому песку голос трепыхнулся в насыщенном влагой воздухе, растаял без отклика. Монотонно шумело море.
— Если вы есть, — Сингх продолжал смотреть в небо, но уже не кричал: говорил спокойно, вполголоса, — если вы реальны, покажите себя.
Внезапный порыв ветра пронесся над островом. Тучи пришли в движение, заклубились и над островом в медленных вспышках розоватых зарниц возникло огромное, в полнеба человеческое лицо. Оно было невозмутимо спокойным это лицо. Нечеловечески спокойным, если бы не…
— Ложь! — закричал Сингх. — Это мое лицо! Это я!
Сингх-великан усмехнулся и медленно разлепил губы. Голос шел отовсюду: с кеба, с моря, из-под
