Золотая Пуля, или Последнее Путешествие Пелевина

вот.

— Это ты всё к чему?

— Так я о жизни же тебе. Для меня жизнь это и есть стояние на том самом камне. На носочках и задрав голову.

— Понятно… А как…

— Смотри, Мурка с Дюком возвращается, — прервал Виктор Йоо, и помахал рукой Мурке. Мурка махнула ему в ответ.

— Чего-то быстро она, — удивилась Йоо.

— Что ты хотела, — всё же профи.

Мурка и собака спустились с насыпи к костру. Леди грациозно. Доберман кубарем.

— Ну чего там у нас, Марь Васильевна, на сегодня имеется? — спросил Виктор, подавая Мурке кружку с кипятком.

— В километре отсюда будка смотрителя, — сделав пару глотков, начала докладывать Мурка. — Сидит там один сморчок. Больше по привычке, наверное, сидит. Саму дорогу-то уже лет сто, поди, как закрыли. А он всё смотрит за своими милями.

— И что, у него можно заночевать? — спросил Виктор.

— Все не влезем, — отрицательно закачала головой Мурка. — Будка у него чуть больше собачьей. И вонючая к тому же. Варанов он там потрошит и чучела на продажу набивает. Всё это дело, доложу вам, — не «Шанель». И даже не «Красная Москва». Дюк и тот заходить туда не стал. Побрезговал. Ну его на фиг там ночевать. Не комильфо… Но, знаешь, этот кабальеро мне одну местную гостиницу отрекомендовал. «Большой Бен» называется. Тут, говорит, поблизости. К югу от железки за дюнами проходит шоссе старое. Бесплатное. И у этого шоссе, стало быть, и стоит этот мотель. Вроде как для дальнобойщиков. Три-четыре километра ходу. Это, Витенька, вариант. Час потратим, зато как белые люди заночуем. Ну? Что скажешь? Или посреди прерии упадём?

— Пелевин, пошли, а, — попросила Йоо.

И Виктор согласился. Воевать нужно с комфортом. Если выдаётся тебе такая возможность.

А всё, что приключилось дальше, было похоже на страшный сон.

Или на страшное кино.

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

Внизу экрана надпись: «ПОЛТОРА ЧАСА СПУСТЯ».

ЗАТЕМНЕНИЕ.

Мы слышим упругий ЗВУК стремительно пролетевшей летучей мыши.

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

НА ВЕСЬ ЭКРАН: горит грубо выкрашенная в красную масляную краску обычная электролампочка. Она заляпана ОСТАНКАМИ ночных МОТЫЛЬКОВ. Свет её неровен, он подрагивает, — создаётся впечатление, что лампочка вот-вот, как это обычно и бывает, в последний раз вспыхнет ярко и погаснет уже навсегда. Но этого не происходит. Лампочка всё мигает и мигает. Эти тревожные вспышки и ожидание ЧЕГО-ТО начинает нас понемногу раздражать. Но когда наше нетерпение достигает крайней степени, камера, наконец, отъезжает. Мы видим, что лампочка — часть коряво выведенной надписи. Мы можем прочитать эту светящуюся вывеску. На ней разноцветными лампочками выведено — «BIG BEN».

КАМЕРА ОПУСКАЕТСЯ и ЗАДЕРЖИВАЕТСЯ, чтобы мы смогли внимательно ознакомится с ОБЪЯВЛЕНИЕМ над входом: «ТОЛЬКО ДЛЯ ВОДИТЕЛЕЙ И БАЙКЕРОВ. ОТ ЗАХОДА И ДО ВОСХОДА. ЛУЧШАЯ МЕКСИКАНСКАЯ ЕДА И ВЫПИВКА. КАЖДАЯ ВТОРАЯ БУТЫЛКА COMMEMORATIVO ЗА СЧЁТ ЗАВЕДЕНИЯ. НЕОГРАНИЧЕННЫЙ КРЕДИТ. КАЖДЫЙ ВЕЧЕР — ИГРАЕТ GUITARMAN. КАЖДУЮ ПЯТНИЦУ — ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРЕКРАСНОЙ ДЕМОНИЧЕСКОЙ ЛАБИОНДЫ».

Общий план ночной придорожной гостиницы.

Только острая необходимость может заставить одинокого путника войти в здание со столь убогой и эклектичной архитектурой. Приличного человека сюда, пожалуй, и сраной метлой не загонишь. Впрочем, заведение предназначено не для заблудившихся туристов и не для нормальных людей — законопослушных членов общества с великолепной кредитной историей. Это место для экстремального отдыха много чего повидавших на своём пути водителей тех огромных, уродливы, загруженных сомнительным грузом, фур, которых полным-полно на стоянке у этого мрачного мотеля. И нет никакого сомнения, что это также то самое место, где всякое отребье проворачивает свои тёмные делишки. Как говориться, чужие здесь не ходят.

Мы видим, как в освещённый полной луной двор гостиницы медленно вползают ИЗ ТЕМНОТЫ несколько ТЕНЕЙ. Три длинных, одна короткая.

И следом за ними в кадре появляются Пелевин, Йоо, Мурка и доберман Дюк.

Они, утомлённые переходом через зыбучие дюны, не торопясь подходят к дверям гостиницы. Они намерены войти. Но у входа их грубо останавливает Чика Кастет, здоровый гоблиноподобной детина. Он тыкает своим стальным пальцем в грудь Виктору.

ЧИКА КАСТЕТ. Эта дырка не для вас.

ПЕЛЕВИН. Мы члены клуба, амиго.

ЧИКА КАСТЕТ. Не понял.

ПЕЛЕВИН. Йоо, Мурка, предъявите мексиканцу свои членские карточки.

Йоо тут же в своём фирменном стиле бьёт Чике по яйцам. Чика сгибается и Мурка ударом снизу в челюсть отправляет бедолагу в нокаут. Он теряет сознание раньше, чем падает в пыль.

ПЕЛЕВИН. Жестоко. Но каким ещё образом возможно улучшишь местный сервис?

Мурка кивает.

МУРКА. В Мексике фэйс-контроль всегда был не на высоте.

Они входят внутрь.

НОЧНАЯ ГОСТИНИЦА. ВНУТРИ.

Бар гостиницы наполнен людьми. Здесь за многочисленными столиками оттягиваются в полный рост водители и байкеры, а также завсегдатаи — бесхозные «заплечницы», девочки заведения, мелкие наркодилеры, сутенёры, шулера, контрабандисты, какие-то озабоченные парни уголовного вида, ну и всякий прочий человеческий мусор.

В баре шумно. Но сквозь шум мы СЛЫШИМ гитарные переборы. Слева от стойки, на небольшом возвышении сидит на стуле ГИТАРИСТ. Он наигрывает мелодию в стиле Карло Сантаны.

БЫСТРЫЙ НАЕЗД КАМЕРЫ НА ЕГО ЛИЦО. Его глаза закрыты, он наслаждается своей игрой, ему по кайфу.

Когда отряд входит в бар, все одновременно замолкают и поворачиваются в их сторону. Все, кроме Гитариста. Он продолжает ИГРАТЬ.

Пелевин, а за ним Мурка, Йоо и Дюк пересекают зал и подходят к стойке.

За стойкой стоит высушенный дохляк. Это Большой Бен, владелец заведения. Остаётся только догадываться, отчего у этого чахлика такое крутое прозвище.

ПЕЛЕВИН. Нам нужен номер на ночь, амиго.

Большой Бен молчит. Мы следим за его взглядом. Взгляд (КАМЕРА) скользит по ногам пришедших, задерживается на лапах пса и останавливается на огромной брезентовой сумке, которую Виктор держит в руке. Проходит пара мгновений — и Виктор разжимает руку. В ЗАМЕДЛЕННОМ РЕЖИМЕ И БЕЗ ЗВУКА сумка падает на пол. И хотя звук отключен, и мы не слышим стука, по тому, как взметается с пола вверх густая пыль, мы понимаем, что сумка очень