взглянуть на наглеца. Но передо мной никого не было. Только серый с рыжими веснушками на морде все еще сидел напротив.
Я пожала плечами. Он тоже пожал плечами. От изумления я не нашлась, что сказать, ведь не каждый день видишь собак, способных пожимать плечами! Я наклонила голову. Он тоже. Я встала со стула. Он тоже встал. Я улыбнулась ему. Он растянул губы в подобии улыбки. Я рассмеялась, и пес запрыгал вокруг меня, словно радуясь тому, что я перестала плакать. Онемев от удивления, я опустилась на стул. Он сел напротив.
— Ну как? — раздался тот же вкрадчивый голос.
Я оглянулась. Никого.
— Кто со мной говорит? — тихо спросила я.
— Как кто? Я! — отчетливо произнес удивительный пес и для пущей убедительности гавкнул.
Слуховые галлюцинации на фоне острого ощущения потери, решила я. А вслух сказала:
— Ты что, говорить умеешь?
— Нет, просто ты умеешь слушать!
Мне срочно нужно к психиатру…
— Как тебя зовут? — как ни в чем не бывало, продолжал пес.
— Ирина, — ответила я, смущенно оглядываясь по сторонам.
— А меня — Грей, — представился он, грациозно кивнул и повернулся ко мне боком. — Смотри, даже на ошейнике написано. Так почему же ты плачешь? — не унимался он, примостившись возле моей ноги.
К горлу опять подступили слезы. Я ничего не смогу ему рассказать! Хотя бы потому, что этот замечательный и неравнодушный к моему горю пес уже был взрослым и мог вот так же покинуть своего хозяина в ближайшие десять лет. И его хозяин, как и я, абсолютно не будет к этому готов. Ведь к этому невозможно подготовиться. И, наверное, через несколько лет он будет вот так же плакать при виде незнакомой собаки, тыкающейся мокрым носом в его ладонь. Нет, я совершенно не готова к такому разговору…
— Я не хочу об этом говорить, — твердо сказала я и смахнула бежавшую по щеке слезу.
— Ну, не хочешь — не надо! — весело ответил пес и скорчил такую уморительную рожицу, что я, не выдержав, все же улыбнулась.
Юджи тоже корчила уморительные рожицы, когда хотела меня рассмешить.
— Тогда не буду тебе мешать, — деликатно заметил Грей и встал, всем своим видом показывая, что готов уйти.
— Да нет же, ты мне не мешаешь. Вот, если хочешь, у меня курица есть, — я вытащила из сэндвича кусок куриной грудки и протянула ему.
— Спасибо. А у тебя есть собака? — продолжил он, как ни в чем не бывало.
Я поняла, что мне не отвертеться, и неопределенно махнула рукой:
— Была…
— А теперь — нет?
— Она умерла. Вчера…
По его плюшевой мордочке пробежала едва уловимая тень. Я промокнула набежавшие слезы бумажным платком.
— Знаешь, а я хозяина потерял, — еле слышным шепотом сказал пес. — Он умер. Несколько дней назад.
Ахнув от неожиданности, я погладила его по кудрявой голове. По сравнению с моим, его горе казалось гораздо более значительным. В голове мелькнула шальная мысль.
— И с кем же ты теперь живешь? У тебя есть новый хозяин? — спросила я, окрыленная какой-то глупой надеждой.
— Да, конечно, — твердо ответил он и посмотрел куда-то назад, за мое плечо.
Я обернулась и, не без разочарования, увидела, как по залитой солнцем аллее быстрым шагом идет молодая женщина. Приложив ладонь ко лбу, она беспокойно оглядывалась по сторонам. В руках у нее был поводок. Не заметив сидевшего передо мной пса, она прошла мимо. Грей проводил ее взглядом и вопросительно посмотрел на меня.
— Мадам! — крикнула я ей вслед. — Вы ищите свою собаку?
Она тотчас обернулась и быстро направилась к нам.
— А-а! Вот он где!..
Присев на корточки, она щелкнула карабином поводка и ласково отчитала пса за неразумное, с ее точки зрения, поведение. Тот, наклонив голову, внимательно ее выслушал и завилял хвостом в знак полного согласия. Потом она посмотрела на меня и, извиняясь за длинную тираду, обращенную к собаке, еле слышно сказала:
— Спасибо! Я ужасно боюсь его потерять!
— Представляю, — серьезно ответила я.
Женщина отсутствующе кивнула:
— Знаете, после смерти мужа… Это его свадебный подарок. Все, что у меня осталось…
Ее лицо исказила судорога, и я не нашлась, что ответить. Она встала и начала оправлять замявшуюся юбку. Взгляд ее был обращен куда-то вовнутрь.
— Я тут подумал… — вдруг сказал Грей. — А ты не хочешь завести новую собаку?
— Не знаю, — серьезно ответила я. — Не уверена, что она мне нужна.
— А по-моему, как раз наоборот… — он посмотрел куда-то в небо. — Я думаю, где-то есть собака, которой очень нужна именно ты.
— Не сомневаюсь, — усмехнулась я. — Каждой собаке нужен человек. Но это не повод заводить собаку. И вообще, все мы кому-нибудь нужны.
— Нет, не все, — ответил он и помотал головой. — Не все. Смею тебя заверить. Ладно, нам пора. Приятных поисков.
Он встал и посмотрел на хозяйку, всем своим видом показывая, что пора идти. Та кивнула мне на прощанье, и они медленно пошли по аллее. Провожая их взглядом, я не без зависти заметила, как женщина начала что-то рассказывать своему псу.
2.
Приятных поисков… Что он имел в виду? Он сказал, что где-то есть собака, которой я нужна. Но зачем?! Что я смогу ей дать, кроме таких минимальных и очевидных требований собак к людям, как «любовь» и «забота», «кров» и «еда»?
Я поставила себя на ее, собачье, место. Чего бы я хотела от своего будущего хозяина? Предположим, у меня есть все необходимое, чтобы выжить. А еще? Что нужно именно мне, чтобы быть по-настоящему счастливой? Этот вопрос относился к числу нерешенных и, вероятно, неразрешимых, лежащих в плоскости под названием «Общество и Я».
Дело в том, что я — психолог. Для окружающего мира моя профессия полна загадок, именно поэтому его реакции чаще всего неадекватны. Самый распространенный общественный миф о психологах гласит: благодаря своим знаниям, они должны успешно решать собственные проблемы и являть идеал терпения, понимания и всепрощения. Другим позволено всё — орать, грубить, говорить и делать глупости, бить тарелки. Всем, кроме психологов.
Раньше, когда я была значительно моложе, я еще пыталась что-то объяснять окружающим, отстаивать свои права на эмоциональную жизнь. И получала в ответ:
«Если ты не умеешь управлять собственными эмоциями, значит, ты — плохой психолог».
И я перестала что-либо объяснять. Оказалось, что мне проще жить, как все, чем бороться за право быть собой. Постепенно я привыкла к этой маске, а тут вдруг поняла: мне нужен настоящий хулиган! Ведь
