ямки рыть, ни по бревнам скакать, ни в пруду плавать, ни с собаками играть… Бедненькие!
— А у нас свои развлечения! — гордо сказал изумрудный. — Например, мы в прятки в старом пальто играем. Один в рукаве прячется, двое — в карманах! Или вот еще: недавно меня потеряли в доме, а я сидел там, где никто не догадался! Сказать, где? В мусорном ведре! Представляете? — изумрудный чих гордо посмотрел на нас. — Между прочим, это самое маленькое ведро в доме!
— А если бы тебя выкинули, не заметив? — мелко отомстила Брыся, завидуя способности чихов прятаться в самых маленьких мусорных ведрах. — Что тогда?
— Так затем и кофточка! — засмеялся изумрудный. — Я ее и дома ношу. Так что нам очень даже весело! А еще нас все время на руках носят, поэтому нам сверху все-все видно!
— Обалде-е-еть! — протянула Брыся. — А кости вам дают? Они же больше вас по размеру!
— Не дают, — вздохнул голубой. — Только специальные мягкие покупают, жутко дорогие.
— Обалде-е-еть… — повторила Брыся и посмотрела на чихов с уважением. Ей, видимо, тоже захотелось специальных мягких костей.
— Брыся, побежали обратно, — прервала я ход ее размышлений, — там нас Марина ждет, на ринг пора.
— Ладно, пока, чемпионы, — кивнула Брыся братьям. — Может, еще встретимся, кто знает?…
Мы вернулись к рингу, где я вручила Марине поводок и пожелала Брысе удачи. Марина вытащила расческу и начала методично расчесывать и приглаживать ее непослушные кудри.
Потом всех позвали на ринг. Скрывшись за спинами сидевших на скамейках зрителей, я настроила фотоаппарат и начала снимать. На ринг вышло девять собак, все как одна, красивые. Среди первых номеров я узнала Шарлотку, другие были мне не знакомы. Большинство из них было пухленькими, как и положено кокерам, с красивой, похожей на шелк, густой шерстью. «Ну и пусть, — подумала я, — а Брыся худая и кудрявая. Все равно она лучшая в мире собака».
Время тянулось катастрофически медленно. К моему удивлению, Брыся дала судье осмотреть себя со всех сторон, заглянуть в рот, ощупать кости… Через видоискатель я отчетливо видела, как она улыбалась, стоя на столе. Наконец, закончив опись, судья заставил всех еще раз пробежаться и стал выбирать тех, кто точно не попадает на первые три призовых места. И тут начались чудеса.
Первой покинула ринг Шарлотка, за ней вышла очень красивая сука из Англии, чей брат пять минут назад занял первое место в соседнем ринге… От удивления я перестала фотографировать. Потом выбыло еще две собаки. Брыся терпеливо стояла в стойке и косила в мою сторону одним глазом.
Судья оставил в ринге четырех собак, а дальше… я глазам своим не поверила! Он тронул Марину за плечо и указал ей на первое место!
— Ура! — не выдержав, закричала я, на что Марина тут же показала мне кулак и прошипела, чтобы я исчезла из Брысиного поля зрения.
Второе место судья отдал очень красивой собаке из питомника с громким именем, третье — я даже и не помню, кому… Мне было совершенно не до того. Худая и кудрявая Брыся… моя Брыся! Заняла первое место! Я кинулась обнимать свежеиспеченную чемпионку и благодарить Марину.
— Манежик! — громко провозгласила Брыся, едва попав в мои объятия. — Мы с Ричардом решили! Манежик! Кстати, а что хорошего во мне было? То есть, лучшего? Ты не знаешь? Ну, по сравнению с другими?
— Не знаю, Брыся! — сказала я честно. — Все собаки были красивые, но то, что ты — лучше всех, я знала еще задолго до выставки!
— Правда? Задолго — это засколько?
— Завсегда! — рассмеялась я. — Ну что, домой?
— Домой! — крикнула Брыся что было силы. — Поехали скорее! Надо друзьям все рассказать!
Хохоча без причины и подтрунивая друг над другом, мы быстро сели в машину и тронулись в обратный путь. Я звонила всем подряд и кричала в трубку, что Брыся выиграла Чемпионат Франции. Она же сходила с ума от веселья, облаивая мотоциклистов и бормоча что-то непонятное.
— Что ты там бормочешь? — спросила я, пытаясь поймать ее взглядом в зеркало заднего вида.
— Шиссот! — тут же заорала переполненная эмоциями Брыся. — Шиссот!
— Это ты про что? — удивилась я.
— Про «зазаборных»! — продолжала орать она. — Мы им прямо сегодня расскажем! Щепка! Уродина!
— Иди лучше, поспи, — посоветовала я, понимая, что она уже не столько радовалась победе, сколько выплескивала обиду на ни в чем не повинных мотоциклистов.
— Не могу! — продолжала завывать Брыся. — Шиссот!
— Брыся, я тебе обещаю: если ты перестанешь беситься, мы по дороге заедем к «зазаборным».
— Договорились, — тут же угомонилась Брыся. — Я тогда потом наорусь, дома…
Она пролезла под Маринины ноги, пристроила голову на вентиляционное отверстие и тут же заснула. Ричард дремал сзади, нервно ворча и взлаивая во сне. Наверное, ему снилась судья-англичанка.
Отстояв положенное в традиционной пробке, мы, наконец, добрались до нашей деревни. Тут Брыся проснулась и пихнула меня носом в бок — пришло время выполнять обещание. Я молча кивнула и свернула в переулок, где жил доберман. Едва мы остановились у его дома, Брыся высунула голову из окна и негромко крикнула:
— Эй, зазаборный! Выходи, чего скажу!
— Это ты, что ли, мелочь? — ответил доберман, зевая и потягиваясь. Он дремал на террасе и был в хорошем расположении духа.
— Я первое место заняла! На Чим-пи-анате!
— Ничего себе! — протянул доберман, вытаращив глаза от удивления. — Когда это?
— Только что! — хихикнула она. — Смотри, а у меня хохла больше нет! И прическа!
Она покрутилась, показывая себя с разных сторон.
— Ничего себе… — повторил доберман и вдруг заорал во все горло: — Наша Щепка победила!
Со всех окрестных дворов тут же донеслось собачье многоголосье:
— Ура-а-а-а! Щепка победила! Ура — Щепке!
— Я не Щепка! — гордо сказала Брыся. — Меня зовут Бригантина!
— Ее зовут Бригантина! — заорал доберман. — Все слышали?!
— Бри-ган-ти-на! — скандировал хор. — Ура-а-а-а!
— А тебя-то как зовут? — спросила Брыся, жмурясь от удовольствия. — А то так и разойдемся, толком не познакомившись!
— Феликс, — представился доберман. — Ты это… того… зла не держи, ладно? Я рад, что ты победила, и они, похоже, тоже… — он кивнул в сторону улицы.
— Я не умею зло держать, — неожиданно серьезно ответила Брыся. — Ладно, нам пора…
Мы вернулись домой. ЖЛ встретил нас накрытым столом и принесенной из подвала бутылкой шампанского. Измученные дорогой, собаки быстро поели, улеглись бок о бок на диван и сразу заснули. Мы сели ужинать, наперебой пересказывая ЖЛ все наши приключения.
— Интересно все-таки… — сказал ЖЛ, выслушав наш сбивчивый рассказ. — Я ведь не верил, что она победит. Она же всего боится, от всех шарахается…
— А я верила, — твердо сказала я. — У Брыси с самого начала было все, чтобы выиграть. И вообще, талант есть у каждого. Надо только помочь ему поверить в то, что он способен на большее, и тогда он обязательно выиграет…
24.
Июнь и июль выдались исключительно дождливыми: в нашем подвале постоянно стояла вода, в которой, по словам Брыси, кто-то тихо квакал по ночам. Стены покрылись черной плесенью, и по ним важно расхаживали огромные лесные пауки.
