Слабость сковала каждую мышцу, каждый член в теле Лилии. Но она проваливалась в нее счастливой. Готовой уплатить любую цену за это чудо, которое свершилось в ее жизни.
И только крик Тео, вибрировавший, в груди вампира, огорчал Лилию.
- Нет, я не согласен на такой обмен! - она хотела бы сильнее обнять, показать, что это несущественно, но уже не успела, падая в небытие все с той же улыбкой на губах.
И последнее, что она слышала - был смех богини.
- Соглашение заключалась не с тобой, Тео, и не тебе менять его условий…
Привычная темнота окружила Лили, забирая осознание реальности, но руки любимого, его тело, к которому она была прижата - делали эту тьму ярче любого света.
Древний был в гневе. Он был дезориентирован. Растерян.
Дьявол!
Не так уж просто вмиг перейти от небытия к осознанию того, что он снова был с Лилией!
Тео не представлял, что? Как она смогла это сделать?
Но ужас сжимал его, только начавшее биться сердце, и страх, такой, для которого не было меры или сравнения, сковывал всего его.
Богиня…
Его хрупкая, несгибаемая Лилия смогла провести ритуал, смогла вызвать Кали…
Это ужасало. Это заставляло его испытывать перед своей любимой благоговение…
Но страх заполнял едва ожившее сознание ампира.
Он не знал, какую цену с нее потребовали, но не испытывал и капли сомнения, что стоимость его существования - была чрезмерной.
Потому что не было в его жизни ничего, что попадало хоть в какие-то рамки спасения. И уж тем более, не в понятии той, кто была воплощением чистого разрушения.
- Я НЕ СОГЛАСЕН! - он готов был выступить против целой вселенной, лишь подозревая, насколько ужасно предстоящее Лилии, и смех той, что властвовала в теле Сирины - сделал его подозрения, страшным осознанием.
- Я не с тобой заключала соглашение, Древний, - богиня пригвоздила его взглядом к месту, так, что Тео не мог пошевелить и пальцем. Словно беспомощный звереныш, наблюдая, как уходит сознание из его драгоценной Лилии.
А она улыбалась. Для него улыбалась, самой настоящей, счастливой улыбкой.
И все, что он мог, это сотрясать воздух бесполезным, беспомощным рыком.
- Не переживай, - Кали снова обратилась к нему, но Тео не мог поднять глаз, даже ценой своей жизни. Не мог не смотреть на любимую. - Я расскажу тебе, что ей предстоит. Ты знаешь об этой цене больше, чем кто бы то ни было, - богиня рассмеялась, заставляя Древнего скалится. - Она будет в беспамятстве столько, сколько потребуется ее сознанию, чтобы испытать все пытки, которыми ты мучил каждую из своих жертв за это тысячелетие. Твоя Лилия будет умирать снова и снова, будет испытывать муку раз за разом, и ты - будешь ее мучителем в том мире, в котором сейчас она пребывает. Забавно, не так ли?
Кали уже не смеялась, просто смотрела на него с улыбкой.
А Теодорус… он не знал, что можно умирать, едва воскреснув. Не представлял, что было хоть что-то, мучительной той мысли, что Лилиана оставалась одна, с которой погиб, до этого момента, до того мига, когда страшное осознание ее жертвы сокрушило его своей жестокой истиной.
- НЕТ!!!
Нет! Не она. Не его хрупкая Лилия…
Он завыл, прижимая ее к себе, обхватывая ладонями голову Лили, пряча ее на своей груди, словно мог бы укрыть этими объятиями от богини смерти.
НЕТ! Не она. Она не выдержит! Никто не выдержит. Никто и никогда не выдерживал его пыток. Потому он и был Древним. Потому его и боялись, потому все и считались с Теодорусом…
- Не волнуйся, Древний, - богиня, казалось, имела полное представления о том, что он чувствовал и испытывал. Знала каждую его мысль. - Она выдержит. Твой алмаз сильнее, чем хоть кто-то мог представить, - на губах, которыми управляла богиня, снова расплылась насмешливая, довольная улыбка. - Ее испытание не в этом. Это кара для тебя. Твоя расплата за все содеянное. Не для искупления, это все невозможно искупить - для моего развлечения, - Кали прищурилась, всматриваясь в Тео, который не мог не прижимать к себе любимую все сильнее и сильнее.
Ему казалось, что она лишь спала.
Но его кровь, которую Лилиана дала вампиру, застывала при мысли о том, что его драгоценная Лили испытывала в этот миг.
- Если же, придя в себя после всего этого, - очевидно, поняв, что он так и не посмотрит на нее, богиня продолжила. Но в ее голосе не было гнева. Наверное, Кали и без его поклонения получила достаточно, чтобы быть сегодня снисходительной, - она все еще сможет улыбнуться тебе. Все еще будет к тебе стремиться - вы станете едины, без всякого ритуала. Это будет вашим слиянием и единением…
С этими словами, тьма и гнетущая, давящая тишина в воздухе поляны - рассыпались, сменяясь какофонией звуков ночной равнины. И этот гомон показался оглушающим для всех, находящихся тут вампиров.
Глаза Сирины закрылись, и она рухнула вниз. Но Михаэль оказался быстрее, подхватив свою любимую до того, как она могла бы упасть на землю.
Теодорусу не было до этого никакого дела.
Он ощущал себя ничтожным, ужасным, впервые задумавшись над тем, что и монстра могут терзать мучения.
Был раздавлен пониманием того, что сам, своими руками мучил сейчас свою любимую.
И даже не представлял себе, сможет ли она хотя бы посмотреть на него без отвращения, когда ее муки будут испиты полностью…
Он этого не заслуживал.
Древний не был достоин подобной жертвы…
Но ничто в целом мире не смогло бы сейчас заставить его разжать свои руки на теле любимой.
Глава 11
У него внутри переливалась боль. Словно надрывом на нити, изводя все внутри безумного вампира. Он проклинал эту боль, не испытывая ни малейшей радости от ее ощущения. Потому что эта боль ему не принадлежала. Она терзала его Элен.
И он сделал бы все, чтобы забрать у нее ощущение чужой муки, принять ее на себя. Но любимая не позволяла.
Потому, он молча разжал руки, давая Элен отойти. Разрешая помочь той, что рыдала над мертвым телом Теодоруса.
Пекло!
Макс никогда не стал бы по доброй воле помогать этому вампиру. И согласился на доводы Михаэля о договоре лишь из-за любимой. Ее он готов был защитить любой ценой и любыми уступками.
Максимилиан помнил пытки, которые пережил в руках помощника Теодоруса. И помнил, как отстраненно Тео наблюдал за развлечением колдуна, иногда присоединяясь.
Ни за что на свете, не забыл бы коробку с оторванной головой.
Этот вампир был глыбой, огромным куском холодного, безразличного ко всему, непоколебимого и жестокого камня.
Макс не верил, что хоть что-то, могло повлиять на Теодоруса. Не верил, что тот испытывал к этой девушке то, что неудержимым вулканом бушевало внутри него самого по отношению к Элен.
Но Тео пришел сюда, заключать союз с ними. Ради этого человека.
