Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир

Когда вы впервые начнете медитировать, скорее всего, ничего особенного не произойдет. В течение этого первоначального периода бывает очень трудно выдерживать около двадцати минут сидячей медитации. Это требует настоящей дисциплины. В моем собственном случае потребовалось несколько месяцев, прежде чем я начал что-то замечать.

Наш с Мэгги брак начинался с обязательств к открытому общению. На менее возвышенном языке это означает, что в первые годы мы много ссорились. После ссоры у меня обычно бывали отрицательные мысли в отношении компромиссов и отступлений — я ей еще докажу, и все такое. Однажды, после примерно трех месяцев занятий медитацией, я был расстроен в результате ссоры, однако заметил, что у меня нет обычных отрицательных мыслей по отношению к жене. Что-то изменилось.

В другой раз, вскоре после этого, у меня был горячий спор с моим десятилетним пасынком, который, как и я, очень логичен — а вы знаете, насколько раздражающей бывает логика при столкновении характеров. Я был рассержен, но внезапно заметил, что мой гнев был только на поверхности. Внутренне я наслаждался тем, как мастерски он мне возражал. У меня был выбор — реагировать сердито или получать от ситуации удовольствие, и я решил сказать «нет» привычной реакции. Поначалу я делал такой выбор, главным образом, внутренне, но со временем он стал проявляться и в моих внешних действиях.

В действительности, такого рода инциденты весьма типичны и могут поддерживать нас в течение первых нескольких, решающих месяцев практики. Что самое важное, они показывают — медитация действительно помогает нам видеть паттерны эго. Некоторые из них даже могут исчезать.

Пэт Кэррингтон в своей книге «Свобода в медитации» рассказывает, как один из ее клиентов бросил курить: «Во время путешествия на самолете он медитировал, и у него возникло впечатление, что он слышит собственный голос, говорящий ему: 'Освободись от своих желаний!' За этим весьма загадочным заявлением последовало переживание ликования, а потом такие слова: 'Я могу... курить сигарету, если хочу — но я не должен это делать'».

В медитации мы стараемся уменьшить почти стопроцентную вероятность своей привычной реакции на обусловленный стимул. Например, мне хочется курить. У эго есть две реакции: я должен закурить, потому что... и ее полная противоположность — мне не следует курить, поскольку... Медитация нарушает монополию этих реакций, создавая просвет. В этом просвете рождается творческая реакция: я решаю, курить или не курить. Только когда такая мысль появляется творчески, возможно радикальное изменение, превращающее человека из курильщика в некурящего. Подобное событие становится возможным при интенсивной и настойчивой практике.

Важно не отделять медитацию от всей остальной жизни, а позволять ей преобразовывать ваши действия. Вы обнаружите, что это не так легко, как кажется. Эго хорошо защищено от изменения. Психолог Ричард Альперт (Рам Дасс) рассказывает об одном случае, когда он и несколько его друзей только что завершили групповую медитацию. Предполагалось, что все чувствовали удовлетворение, когда один из медитировавших, намеревавшийся совместить несовместимое, сказал: «О, это было замечательно. Теперь мы можем пойти выпить пива и съесть пиццу». Бывает весьма трудно отказываться от подобной привычки проводить различия.

В конце концов та идея, что пиво и пицца — это отдых, а медитация — это работа, представляет собой всего лишь убеждение. Пока мы придерживаемся таких убеждений, от сидячей медитации внимательности — сколь бы блаженной она ни была — будет немного пользы. Мы должны дополнять свою медитативную практику тщательным исследованием ограничивающих нас систем убеждений. Идея в том, чтобы, по примеру Махатмы Ганди, не придерживаться убеждений, которые мы не полностью воплощаем в своей жизни. Убеждения, которых придерживаются, не воплощая их на практике, бесполезны. Они — мертвые отражения спектакля жизни.

Как-то Эйнштейн, позируя художнику Уинфреду Рейберу, писавшему его портрет, заметил, что Гитлер в довоенной Германии повредил самому себе в глазах всего мира, когда конфисковал имущество, которое семья Эйнштейнов оставила при эмиграции в США. Однако у жены Эйнштейна была друга точка зрения. Она с тоской вспоминала о личных ценностях, которые у нее были в Германии, и сожалела, что здесь у нее их так мало. Ей недоставало «серебра, скатертей, ковров, книг и старого мейссенского фарфора ее бабушки». Она была привязана к этим вещам. «Но они не были привязаны к тебе», — саркастически заметил Эйнштейн.

Вот в чем дело. Наши мысли, наши убеждения не привязаны к нам. Если за них не цепляться, они проходят. Недавно во всем мире вызвал воодушевление фильм «Ганди». Я надеюсь, что очень многие из нас восприняли мысли Ганди. Он любил говорить: «Моя проповедь — это моя жизнь». Он жил в соответствии со своими убеждениями. Любое убеждение, не воплощаемое на практике, — это ненужный багаж. Цель медитации — помогать нам освобождаться от багажа, чтобы мы могли жить свободно.

На одном из моих семинаров кто-то спросил, как я могу проповедовать отказ от систем убеждений, в то же время помогая создавать новую идеалистическую науку, которая, в известном смысле, тоже представляет собой систему убеждений. Это — правомерный вопрос, на который я отвечаю в духе Ганди: не делайте новую науку новой системой убеждений. Используйте ее, или философию монистического идеализма, или любое из учений великих традиций, чтобы отбрасывать существующие системы убеждений, которые лишь стесняют ваши умы и сердца. Если у вас есть соответствующие возможности, присоединяйтесь к усилиям новой науки в поисках просветленной жизни. Тогда наука будет вашей садханой (практикой), играя ту же роль в вашей жизни, какую она играет в моей. Но если наука — не ваша область, и если вы искренне стремитесь к радикальному изменению, находите свой собственный путь. Следуйте пути своего сердца. Не подбирайте чужой багаж, или под его весом ваше духовное путешествие окажется обременительным.

Опыт «эврика!» внутреннего творчества

Поэт Рабиндранат Тагор писал:

Бессмертное, подобно бриллианту,
Гордится не своими годами,
А сверкающим острием своего момента.

Секрет бессмертия в том, чтобы жить в моменте настоящего, здесь и теперь; здесь и теперь безвременно. Подобно поэтам, видящим проблески бессмертия, учителя внутреннего творчества постоянно говорят о важности переживания здесь и теперь. Но что именно подразумевается под здесь и теперь? Большинство из нас не могут даже интеллектуально, кроме как в виде облагороженной абстракции, постичь значение этого термина — не говоря уже о том, чтобы переживать состояние сосредоточенности на настоящем.

Мы не можем по своей воле постоянно жить в здесь и теперь, но можем культивировать условия, позволяющие такой жизни возникать. Мы можем входить в нее с помощью медитативной практики — сидя и повторяя мантру или практикуя медитацию беспристрастного осознания. Мантра может переносить нас в здесь и теперь, лишая наши чувства всех других стимулов, кроме себя самой, и позволяя нам устанавливать новое взаимоотношение с реальностью.

При наличии полной поглощенности объектом медитации пребывание здесь и теперь называется самадхи. Субъект становится только подразумеваемым. В более высоких самадхи происходит проникновение в сущность объекта, и, в конечном счете, объект видится в своей таковости, в своей тождественности всему сознанию. Это также называется опытом не-самости (анатта), поскольку нигде нет никакой отдельной самости. В дзэн-буддизме это называют сатори с живым осознанием таковости (татхата) объекта. Некоторые люди называют это гнозисом, или просветлением. Состояние самадхи или сатори сопровождается чувством глубокой радости.

Несколько иной опыт безвременности бывает при достижении с помощью медитации состояния совершенного свидетельствования, В осознании возникают и объекты, но свидетель остается полностью непривязанным, воздерживающимся от суждений. Следствием этого опыта становится тот же эффект