– Болезни? Гесс внезапно сошел с ума и полетел в Англию, чтобы заключить мир? Когда я видел его в последний раз, на палубе 'Тирпица', он не производил впечатления душевнобольного. А как вы считаете? – вождь обратился к начальнику внешней разведки НКГБ Павлу Фитину.
– Вряд ли Гесс серьезно болен, – ответил разведчик, – скорее всего, он выполняет тайное поручение Гитлера. Другой вопрос, что скрывается за этим?
– Разве не ясно, – раздраженно произнес Сталин, – переговоры о мире.
– А что, если это ловушка, попытка вынудить нас предпринять некие ответные шаги? Проверка реакции, так сказать…
Сталин внимательно посмотрел на Филина, но ничего не сказал. Потом обратился к Молотову:
– Немедленно вызовите германского посла Шуленбурга, пусть даст объяснения, представит официальную позицию немецкого правительства. А вы, – Сталин вновь обратился к Фитину, – телеграфируйте в наше посольство в Лондоне. Надо срочно выяснить все подробности переговоров. Я хочу знать, что задумал Гитлер. Если это провокация, то какова ее цель? Допустим, в Берлине действительно задумали заключить мир с Лондоном. Как тогда изменятся планы немецкого командования на лето? Мы не можем начать 'Гром', пока не выясним все детали.
– Может быть, фюрер как раз и надеется, что мы отложим операцию? – заметил Фитин. – По нашим данным, немцы еще не готовы к войне, им нужны еще как минимум две-три недели.
Сталин задумался. Он вышел из-за стола, сделал несколько шагов по кабинету, повернулся к Молотову.
– Тогда мы им подыграем. Пусть думают, что советское правительство всерьез обеспокоено переговорами между Англией и Германией. Срочно вызовите из Берлина Деканозова – для консультаций, активизируйте наших послов в других странах, особенно в Румынии, Венгрии и Турции, пусть собирают все слухи (Молотов понимающе кивнул). А вы, – вождь снова повернулся к Фитину, – организуйте утечку информации. Если Гитлер хочет, чтобы мы отложили 'Гром', почему бы не пойти ему навстречу? Мы же теперь с ним друзья, – Сталин ухмыльнулся сквозь усы. – Подкиньте немцам информацию, что наша операция начнется не раньше, скажем, 15 июля. Только сделайте это осторожно, не переборщите. Подумайте, кого можно привлечь.
– Полагаю, нашу сеть в Швейцарии, – ответил Фитин, – у них есть выход на англичан. А через британское посольство в Берне информация попадет в абвер.
– Дезинформация, – уточнил Сталин. – Мы не будем менять планов на лето, но немцам не обязательно об этом знать. Пусть думают, что ловко заморочили нам голову. Не стоит их разуверять, верно?
Молотов и Фитин позволили себе улыбнуться.
– Можете идти, – вождь кивком головы отпустил наркома и генерала.
Двое мужчин прогуливались по берегу Женевского озера. Один лет сорока, в темном костюме и такой же шляпе. На глазах – круглые очки, в руках – прогулочная трость. По виду – типичный служащий банка или небольшой адвокатской конторы. Но за столь невзрачной внешностью скрывался разведчик Александр Радольфи, более известный как Шандор Радо, полковник НКВД и один из руководителей Коминтерна.
Его собеседник, молодой мужчина в дорогом, прекрасно сидевшем костюме, внешне походил на типичного англичанина. Впрочем, он и был англичанином – Кристофер Лонг, помощник британского посла.
День был теплый, даже чуть жаркий, поэтому собеседники держались в тени, подальше от открытых мест и любопытной публики, которая по случаю хорошей погоды высыпала на природу. Почти все места в кафе и ресторанчиках на берегу озера были заняты. Радольфи с любопытством смотрел на водную гладь, по которой легко скользили лодки и разноцветные яхты.
– Подумать только, идет война, гибнут люди, а молодежь веселится и знать ничего не знает о ночных бомбардировках и голоде, – задумчиво произнес Радольфи.
– Такова людская природа – жить сегодняшним днем, – философски заметил Лонг. – Человек не может все время думать о смерти, иначе сойдет с ума. Помните слова студенческого гимна? 'Будем радоваться, пока мы молоды…' К тому же мы в Швейцарии, где уже триста лет не было войны.
– Я иногда забываю об этом. Все время думаю о Лондоне, где совсем другие настроения. Но вы, конечно, правы, мой друг, глупо осуждать людей только за то, что они молоды и хотят быть счастливыми. Так вы говорите, что контролируете Анну Горн? – резко сменил тему Радольфи.
– Да, теперь она работать на меня. То есть на нас, конечно, – поправился Лонг.
– Хорошо. Тогда перейдем к следующей задаче. Вы должны показать Анне вот это, – Радольфи протянул Кристоферу бумагу, – чтобы она передала информацию Остерману. Для нас очень важно, чтобы полковник получил ее как можно скорее. Когда вы встречаетесь с Анной?
– Завтра, – ответил Лонг.
– Прекрасно. Кстати, я давно хотел спросить, почему вы помогаете нам? Не из-за денег же, конечно…
– Разумеется, нет, – улыбнулся Лонг, – для джентльмена деньги не самое главное в жизни. Считайте, что я делаю это сугубо по идейным соображениям.
– Вот как? А я и не знал, что вы марксист.
– Дело не в марксизме, – поморщился капитан, – а в том, что я ненавижу нацизм. Гитлер – враг Англии, он собирается разрушить все то, что мне дорого. А Советская Россия – враг Гитлера. Поэтому все просто: враг моего врага – мой друг.
– Но Советский Союз сейчас дружит с Германией…
– Неужели вы в это верите? – рассмеялся Лонг. – Разве может быть дружба между Гитлером и Сталиным? У русских есть хорошая пословица: 'Двум медведям не ужиться в одной берлоге'. Так что война между СССР и Германией неизбежна, и я на стороне русских. Кстати, а почему вы помогаете большевикам?
– Тоже по идейным соображениям, – улыбнулся Радольфи. – Только они у меня несколько иные, чем у вас. В молодости я верил, что можно изменить мир, построить более справедливое, честное общество, где не будет богатых и бедных…
– Ага, 'либерте, эгалите, фратерните', – понимающе кивнул Лонг, – 'свобода, равенство, братство'. Было уже, полтора века назад во Франции. Насколько я помню, все кончилось диктатурой и кровавой бойней в Европе. В которой, кстати, больше всего пострадали Россия и Англия. Кажется, канцлер Бисмарк заметил: 'Революцию задумывают идеалисты, совершают романтики, а плодами пользуются негодяи'.
– Да, что-то вроде этого, – согласился Радольфи. – К сожалению, не все юношеские мечты сбываются. Но остается долг перед людьми и родиной. В моем случае – перед Венгрией. Мне не нравится, что там сейчас происходит. К тому же я еврей, а евреи не могут допустить, чтобы Гитлер поднял под себя весь мир. Хватит одной Европы.
– Согласен, – кивнул головой Кристофер, – хотя и не уверен, что полностью разделяю ваши взгляды. Диктатура большевиков ничуть не лучше нацистов.
– Но мы союзники, – примирительно произнес Радольфи, – и давайте действовать сообща. Скажите, как у вас в правительстве относятся к перелету Гесса?
– Все сильно удивлены. Но позиция Черчилля осталась прежней – никакого мира с Германией, война до победного конца.
– Преклоняю голову перед твердостью премьер-министра. Хотя полагаю, что ему сейчас нелегко.
– Не то слово. Наши лорды из прогерманской партии словно с цепи сорвались, только и кричат, что о необходимости заключить мир с рейхом. Мол, Гитлер и Сталин сговорились и вместе нападут на Британию. Старушке Англии не пережить вторжения нацистских легионов и большевистских полчищ.
– Да уж, Черчиллю не позавидуешь, – произнес Радольфи, – но будем надеяться на его пресловутое упрямство.
– И на английский флот, который держит немцев вдали от Британских островов, – добавил Лонг.
